«Возможно, когда-нибудь и я стану такой», – подумала она и, встав рядышком, тоже попыталась помахать, но тело не желало слушаться. Рука, едва поднявшись на уровень груди, застыла. Наверное, Вальдекриз почувствовал волнение Асин – а иначе зачем просунул ладонь под ее волосами и, приобняв за плечо, прижал к себе? Она протяжно выдохнула. Возвращение на родной остров отчего-то волновало ее как никогда раньше. Будто она не была здесь год, а может, даже больше. Она перелистывала в голове, точно страницы книги, крошечные фрагменты воспоминаний: запах каши на завтрак, шелест платья для сна, радостный собачий лай. И сердце заходилось все сильнее и сильнее – так хотелось спрятаться от этого дня в чем-то привычном, уютном, теплом, а главное – неторопливом.
– Потерпи еще немного, – тихо сказал Вальдекриз, почти прижавшись губами к ее виску.
Она потерпит. Трясущийся под ногами трап, треплющий волосы ветер, гул голосов и живую человеческую волну, способную подхватить и унести далеко. Вальдекриз защищал ее от цепких пальцев, желавших хотя бы прикоснуться к крыльям, а шагавший впереди капитан Альвар одним лишь взмахом руки заставлял толпу расступиться. На него смотрели с интересом и опаской – как на чужака, уж слишком зачастившего на Первый.
Как странно, а ведь ей казалось, что сейчас Вальдекриз заберет ее ранец, посмотрит на нее из-за крыльев и, улыбнувшись, отправит отдыхать. Но он не спешил – он вообще шел молча, и Асин не решалась обратиться к нему с таким детским «а можно?». Видимо, причина не отпускать ее домой была действительно веской. Только она вдруг почувствовала себя виноватой, и ей показалось, будто старшие непременно ее отругают, а уж причину они найдут.
– Не бойся, Аси, – заговорил Вальдекриз, когда толпа чуть поотстала и растеклась за спиной.
– А я и не боюсь, – тут же возразила она, но голос дрогнул.
– То-то ты напряглась вся. – Он мазнул по ней взглядом и вновь уставился перед собой. – Ничего страшного не произойдет. Мы вместе отчитаемся, вместе возьмем ключи от склада, вместе вернем ранцы. Покажу, куда их лучше положить, чтобы на них в первую очередь обратили внимание.
Было в его словах что-то вселяющее тревогу, и Асин только сильнее ухватилась за его руку. Будто, стоит ей разжать пальцы, Вальдекриз раскинет крылья и исчезнет вместе с последними лучами заходящего солнца. Но он лишь усмехнулся и, прибавив шаг, потянул за собой. Боясь запнуться, Асин семенила следом, то упираясь взглядом в его спину, то изучая трещинки в камнях под ногами.
С наступлением ночи голова тяжелела, ее неумолимо клонило вниз, хотелось нагнать Вальдекриза и привалиться к его плечу, на котором она с удовольствием бы задремала. Она так и не смогла понять, зачем он потащил ее в стены родного училища, ведь говорил и подписывал бумаги он сам, а позже – и вовсе, извинившись, выставил ее за дверь, при этом наказав никуда не уходить. И Асин, переминаясь и обнимая тяжелые крылья, которые стояли, точно на двух тонких ножках, на реях, послушно ждала, не желая даже полюбопытствовать и прижаться к стене ухом, чтобы неразборчивое бормотание обратилось понятной человеческой речью.
Когда Вальдекриз вышел, оставив за спиной капитана Альвара и Орвэ, Асин покачивалась вместе с крыльями, будто исполняя неловкий детский танец. Прикрыв за собой дверь – та не хлопнула даже, а мягко затворилась, – Вальдекриз подставил свой локоть, но Асин замотала головой и спряталась за ранец, который не даст спокойно идти, будто взрослая, под руку. Горько вздохнув, она потерла кулаком глаза, так и норовившие закрыться, и поплелась по коридору, волоча свою ношу, которая, казалось, стала только тяжелее. Возможно, Асин выглядела сонной и несчастной, но Вальдекриз не подгонял ее. Он молча шел рядом, замедляясь, стоило только ей остановиться.
Всеми силами Асин старалась запомнить, в какую комнатушку они ныряли за ключами и где, если верить Вальдекризу, те висели, но мысли не задерживались надолго, они растворялись без остатка. Поэтому, когда склад скрипнул дверью, а в воздухе почувствовался знакомый запах пыли, она обрадовалась, услышав такое желанное:
– Беги домой. – После чего Вальдекриз забрал ранец из ее рук. – Потом, если решишься снова отправиться на острова, спросишь у старого демона, какой лучше взять. Он побольше моего знает всяких хитростей.
– А ты? – спросила Асин, зевнув в ладонь.
– А что я? – Оставив ее ранец в переполненном чреве склада, он одним движением отщелкнул застежку на боковом кармане своего и извлек оттуда куб. – Держи.
Асин открыла рот, собираясь сказать, что она, если Вальдекриз не забыл, безответственная и крайне неуклюжая, но он вложил в ее ладони диковинное устройство и накрыл своей рукой.
– Сохранишь его?
– Я… – Сон отступил, и она вновь ощутила прохладу ночи.
– Ты, булка. Мне больше не на кого положиться.
– Нет! Нет-нет-нет, – пробормотала она, кажется, понимая, к чему он ведет.
– Послушай. – Вальдекриз положил ладони ей на плечи и заглянул в глаза. – Просто послушай. Я не могу оставить Циэль и Вильварин. Не могу отдать их на растерзание Железному Городу.
– Но ты говорил, их отправят на Первый, – невесело усмехнулась Асин, ожидая очередного разочаровывающего признания.
– До того как соберется Совет, до того как главы островов-братьев решат, что с ними делать, их оставят в Железном Городе. Так сказал Альвар, прикрывшись именем своего папаши. Это временно, Аси. Это ненадолго, – говорил Вальдекриз, а ей казалось, что он обманывает. Снова обманывает. Как когда с уверенностью утверждал, что Циэль и Вильварин оставят на Первом. – Но я не хочу, чтобы им причинили боль. Поэтому я…
– Улетаешь? – оборвала его Асин, уронив голову.
Он не ответил. Но несказанное короткое «да» забралось под кожу, кольнуло сердце и развернулось там пугающей пустотой.
– Как мама? – тихо спросила Асин. Это значило, что его не будет рядом бесконечно долго, а может, он и вовсе не вернется.
Совсем недавно она говорила капитану Альвару, что не умеет кричать. Но сейчас маленькая Асин внутри нее надрывала голос, и от ее отчаянного вопля содрогалось все тело. Фигура Вальдекриза дрогнула, расплылась, обратившись нечеткой картинкой на старой пожелтевшей бумаге, а весь мир разом потемнел – не от наступившей ночи, нет, он будто утратил краски, оставив лишь грязные оттенки серого. Асин боялась, что бросится на него, стукнет в плечо или грудь, завоет, но она просто стояла, сжав кулаки, и покусывала губы. Даже слезы, скопившиеся в горле комом сухой травы, не потекли по щекам.
– Что? – горько усмехнулся Вальдекриз. – Нет. Нет, Аси. Не как мама. Я разве…
…когда-нибудь тебя подводил?
– Аси, – он раскинул руки в стороны, но она так и стояла, прижимая к себе куб и не решаясь сделать шаг навстречу, – я обещал прийти к тебе в гости. С рыбьими хвостиками, помнишь?
– Но не придешь, – ответила она, решив за него обнажить болезненную правду. – Ты вообще собирался сказать мне об этом? Или просто хотел улететь?
Ее голос звучал на удивление ровно, хоть и глухо. Она могла бы ответить: «Ладно», улыбнуться и убежать домой, чтобы там, зарывшись под одеяло, разрыдаться. Но, видят боги, она бы не простила себя за это.
– Мне страшно, – сказала она и чуть тише добавила: – За тебя страшно, понимаешь? Это я останусь здесь, это я могу в любой момент отказаться от неба, сделать вид, что ничего и не было, летать с отцом на острова-братья, скупать красивые побрякушки. А что будет с тобой?
– Ничего, – выдохнул он, и его спокойствие обезоружило ее. – Я отправляюсь туда не как последний жрец Отца-солнце, а как Вальдекриз. Они не смогут ничего мне сделать. Веришь?
Асин в отчаянии посмотрела на него, не понимая до конца, верит ли. Вальдекриз мог слишком убедительно врать. Но ей ничего больше не оставалось – и она нехотя кивнула.
– Запомни этот момент, Аси. Я вернусь. Вернусь к тебе. Чего бы мне это ни стоило.
И тогда Асин, зажмурившись, бросилась в его объятия. Чтобы, как он и говорил, запомнить этот момент. Ветер, игравший с ее волосами, тишину ночи, разбавляемую лишь стрекотом насекомых, пахнущий пылью склад и холодный воздух. И утонувшее в ровном биении сердца Вальдекриза такое нужное «Я обещаю».
Шестьдесят долгих дней
С тех пор как улетел Вальдекриз, прошло шестьдесят дней. И каждый из них Асин отмечала галочкой-птичкой на некогда чистом, а теперь полном крылатых созданий листке. Она, просыпаясь, переворачивалась на бок и тянулась, почти вслепую, к столику у кровати, желая нарисовать очередной размашистый уголок.
Первые несколько дней после того, как «Небокрушитель» покинул пристань, Асин плакала, и ей казалось, будто слезы не закончатся никогда. Она спускалась к завтраку и нехотя ковыряла ложкой еду, а затем, отодвинув тарелку и, конечно же, извинившись за отсутствие аппетита, подолгу обнимала папу. Он, как никто, мог понять, каково это – потерять кого-то настолько близкого. Он, конечно, трепал ее по волосам, ставил на ноги, подхватив под мышки, тащил заниматься домашними делами, только легче не становилось. Асин выцветала, лицо ее, если верить отражению в потревоженной воде, опухло, а под глазами залегли серые круги.
Помощь пришла неожиданно – на третий день на пороге объявился Атто с кульком мягкой яблочной пастилы. Едва войдя, он хлопнул в ладоши и, в привычной манере растягивая слова, сказал:
– Ставь воду, хозяйка, чаевничать будем.
И Асин улыбнулась. Удивительно, но за спиной Атто не обнаружилось маленькой Мирры, которая старалась всюду следовать за ним. Но и ему одному Асин была рада: будто что-то родное, знакомое потревожило непривычно пустое течение жизни, упав в него и подняв сотни брызг. Что-то пропахшее табаком и зеленью сада, с кривой улыбкой, словно вырезанной неумелой рукой.
Пастила была невероятно вкусной, а беседа – легкой. Асин даже позволила себе заплакать при Атто, но очень тихо, вытирая слезы кулаком. Он не осудил, но решительно заявил, что жить так, особенно девушке, перед которой сейчас открыты все двери, просто невозможно. И протянул руку, пообещав стать ее напарником, пока не вернется Вальдекриз. Тогда она согласилась. И, приведя себя в порядок – она даже надела новое платье, похожее на легкое перьевое облако, – замолвила за Атто слово перед Орвэ, хотя раньше и представить себе не могла, что осмелится на подобную наглость. Тот думал недолго – имя Нингена было для него не пустым звуком – и скоро подписал приказ, согласно которому старый демон мог вернуться в ряды разведчиков и вновь обрести крылья.