Он вздохнул так протяжно и громко, что Асин захотелось исчезнуть.
– Я говорю про Кайрова сына.
Сердце гулко ударилось о грудную клетку. Асин чуть не выронила грибы, которые вместе с самым искренним «прости» собиралась вручить папе.
– Альвар? – удивилась она.
– Он-он, – спокойно ответил Вальцер, даже не отметив, насколько глупым был ее вопрос.
Он вдруг распрямился и, оглядевшись, положил ладонь Асин на плечо. Не успела она и пискнуть, как Вальцер утянул ее за собой, в сторону от ведущего домой пути, под шумные кроны деревьев. Те, потревоженные ветром, дрожали и сыпали крупными листьями. Асин дернулась, упрямо остановившись: она собиралась к папе и не желала, чтобы кто-то, пускай из лучших побуждений, мешал ей.
– Куда вы меня тащите? – шикнула она. – Я хочу домой!
– Занятно, как с твоей невнимательностью ты все еще жива, – бросил Вальцер, изящно заменив читавшееся между строк слово «дура», которое никогда бы не произнес так просто, особенно в отношении нее. – Совсем не слушала?
– Да! – резко ответила Асин и для верности уперлась каблуками в землю.
– Говорю: дружок твой сейчас на острове. И чуть с трапа сошел – сразу к Джехайе. Неладное с ним что-то. Вроде считает, что померла ты, а сам все ищет. А зачем – и не говорит. – Вальцер посмотрел, сощурившись, сквозь подсвеченную солнцем листву. – К нам тоже совался.
– В училище?
– Домой. – Он все еще пытался сдвинуть ее с места, но, кажется, понимал: пока не объяснит, она продолжит упираться. – Ко мне и Мирре, я ж ее забрал. Она ж, это, в Железный Город хочет, собирать теперь уже своих стражей. «Как папа», – говорит. Как папа, будь он неладен! До этого в разведку хотела, теперь вон чего придумала.
Асин стало не по себе. Девочка, сросшаяся с машиной и долгое время не умевшая даже нормально ходить, вновь тянется к механизмам, желая продолжить дело давно погибшего отца. Но кто Асин такая, чтобы осуждать ее выбор? Сама-то сбежала к малознакомой Башне, в которой застряла, пока мир вокруг продолжал свой безумный бег.
– А у нее здоровье – сама знаешь. – Вальцер поскреб ногтями за ухом, выглядел он при этом растерянным. – Но меня слушать она не хочет. А тут заявился этот твой. «Девочке твоей, – говорит, – любые дороги открою». У нее глаза аж зажглись. Ну, я и вижу: пройдет год-другой – и улетит, сама, даже если Кайров сын руки не протянет. Я тогда и спросил, чего ему от нас надо. Попросил Мирру отослать, не ее это дело. А как убежала, так он все о тебе спрашивал.
– Обо мне? – удивилась Асин, не понимая, чем могла так внезапно заинтересовать потерянного капитана.
– Как училась, чем примечательна. Куда могла деться, – добавил он и ненадолго замолчал. – Может, он и говорит Джехайе, что ты умерла. Только сам в это не верит. Понимаешь? Нужна ты ему, нужна зачем-то. Потому и сулит – богатства, статус, покровительство – за помощь. Да не за любую.
Асин закивала, и тревога вновь стала распускаться под грудью, проникая своими лепестками между арками ребер. Ладони мелко дрожали вместе с листвой над головой. И как ни пыталась Асин убедить себя, что Альвар мог искать ее просто так, взволнованный пропажей, успокоиться не выходило.
– Отведите меня домой, – пробормотала она, пытаясь улыбнуться. – Прошу вас. Я покажусь папе, а Альвар… он откроет дорогу – вам и Мирре. Вы же хотели этого.
– Хотел, – ответил Вальцер, и Асин заметила, как напряглась его шея: порой слова выходили из горла с огромным трудом. – А потом понял, что так скоро обратно ты не вернешься. Говорит, ты нужна Железному Городу. А значит, нужна Кайру. Сама понимаешь, на увеселительную прогулку это похоже слабо. Я пытался вызнать, чего они там удумали: молчит. Только глаза бегают. Спрашивал прямо, надолго ли тебя увезут: тишина. Плохая тишина. – Он на мгновение замолк и тяжело сглотнул. – Я же даже думал о том, чтобы тебя сдать. Но, видишь, не смог. Девочки и в разведку-то не должны идти. А томиться в Железном Городе, пока тамошний правитель и его сынок что-то для себя выясняют, уж тем более не дело.
Несмотря на честность, Асин чувствовала неприязнь – такую, что угрожала вот-вот взорваться с громким хлопком. Асин могла бы даже ударить Вальцера, и, возможно, он бы не стал уворачиваться. Она смотрела в покрытое морщинами острое лицо и не понимала: где тот старый демон, о котором рассказывал Вальдекриз? Нинген продал бы ее, не раздумывая, пожертвовал бы, как когда-то напарником.
Теплая ладонь внезапно коснулась щеки. Асин вздрогнула, замахнулась, но тут же уронила руки, вслед за которыми опустились и плечи. Вальцер гладил ее, едва касаясь кожи.
– Не такой ценой. Хватит, – сказал он. – Пойдем.
Он вновь сжал ее плечо, и на этот раз Асин поплелась рядом.
– Куда? – спросила она, желая лишь одного: поскорее увидеть папу. Грибы выпали из дрожащих пальцев и полетели в траву.
– Как я понял, Кайров сын не слишком-то… – Он сплюнул на землю и бросил под ноги уже истлевшую папиросу. – Не слишком-то распространялся о тебе. Многим непонятно, чего это он к Джехайе зачастил. Но, говорят, роман у вас был. Так-то, – усмехнулся он, а Асин не сумела даже покраснеть, хотя еще совсем недавно подобное заявление выжгло бы румянец на ее щеках.
– И никакой не роман, – вяло возразила Асин, но ее не стали слушать.
– Будет у тебя, – выдохнул Вальцер, – дом, покой и папа. А у меня – мелкая егоза, которая больше всего на свете хочет делать жизнь людей невыносимой. Не нужен ей Железный Город. Не нужен. И тебе не нужен.
Папа. Асин и не верила, что сможет в ближайшее время увидеть его, обнять. Или хотя бы просто сказать: «Я жива, и я виновата». Даже слова Вальцера нисколечко не убедили ее в обратном, пускай и говорил он уверенно, увлекая ее при этом все дальше в лес. Асин не сопротивлялась. Ноги пружинили при каждом шаге. Казалось, она не слышит других звуков, кроме голоса Вальцера, который продолжал успокаивать, рисуя почти идеальные картины:
– Слушай, Асин, – сказал он, и весь мир притих, не мешая. – Поживешь у меня, спать, правда, на полу придется, сама понимаешь. – Но Асин не понимала ничего, просто кивала, хотя увидеть этого он не мог. – Кайров сын не станет торчать у Джехайи вечно.
– Почему? – Асин пыталась сплести из его слов какое-то подобие цельного полотна.
– На Первом и Втором у Кайра есть глаза и уши. Те, к кому он обращается – сам или через сына. Не берусь утверждать, сама понимаешь, тех связей, которые у меня остались, не хватит, даже чтобы Мирру хоть куда пристроить. Но лучше быть осторожнее. И не высовываться.
– Мирра не будет рада, – ответила Асин. – К тому же сами говорите, как она хочет в Железный Город.
– А вот высеку, – раздраженно бросил Вальцер, и она даже испугалась немного: а точно ли о Мирре он говорит? Но уточнять не стала. – А ты думай поменьше. Так, значится, – пробормотал он, явно вспоминая, о чем же говорил мгновение назад. – Пару дней у меня побудешь, а там – на корабль до Каменного Великана. Где Кайровы руки до тебя уже не дотянутся. Вместе с Джехайей.
Это действительно звучало хотя бы приемлемо: оставить то, что дорого, сорваться с места, взяв с собой папу, и отправиться туда, где тебя, возможно, не найдут. Но все равно не верилось. Асин будто вырвалась из тяжелого, мрачного сна в другой – такой же. Здесь человек с потерянной улыбкой зачем-то искал ее, а дом больше не был самым безопасным на свете местом. Здесь каждый шорох заставлял вздрагивать, а голоса словно обсуждали ее, жужжа подобно рою назойливой мошкары в жару.
Раньше в ее жизни не было выбора серьезнее обеденного блюда. Пирог с томленым мясом или густой бульон на кости с яичными цветами? И ей нравилась эта приятная определенность, ненавязчивая предсказуемость. Асин бы с удовольствием прожила так десять, двадцать, тридцать лет, лишь изредка храбрясь и совершая необдуманные поступки. Неужели теперь от всего этого останется лишь слабый след?
– Как ты? – поинтересовался Вальцер, слегка побарабанив пальцами по ее плечу. – Выглядишь так, будто собралась прямо тут грохнуться. Держись. – Он резко встряхнул ее, и она лишь чудом не запуталась в своих ногах. – Ты жива, Джехайя тоже жив, не поседел даже, – усмехнулся он, будто это могло хоть как-то ободрить. – Кайров сын не станет искать тебя вечно: уж слишком большая трата времени. А там вернетесь. Твой кот к тому моменту не подохнет. Этот жиробас вечно где-то побирается.
– Только я не понимаю, – подала голос Асин и затряслась от беззвучного смеха, который казался ей неприятной холодной крошкой, – зачем это вам? Я же никто. Совсем никто. Просто девочка из училища, до которой вам наверняка дела нет. Я даже не запоминаюсь.
– В следующий раз, – выдохнул Вальцер и ускорился: лес в очередной раз ожил и зазвучал, захрустел ломающимися ветками, – когда захочешь пожаловаться, лучше ударь меня. Ты – дочь Маритар и Джехайи. Одна била – как десяток нетрезвых мужиков, другой мог торговать чистым воздухом в Железном Городе. Ты приволокла мелкую подслеповатую заразу, которая сделала мою жизнь невыносимой. Ты влезла в голову этого невыросшего мальчишки и перевернула там все вверх ногами. Ха!
Когда из-за дерева вынырнула густая тень и бросилась на них, спружинив на длинных лапах, Вальцер схватил Асин за руку и закружил, будто в танце, уводя в сторону. Она откинулась назад, тряхнув волосами и ощутив под поясницей твердую ладонь. Она не сразу поняла, что происходит, и глупо захлопала глазами, глядя в заросшее щетиной лицо Вальцера. Мгновения казались патокой – Асин увязла в них. Каждое движение тянулось бесконечно долго. Вальцер поднырнул под ее рукой, резко выдохнул и одним махом закинул ее на свое плечо.
– Говоришь, не запоминаешься? – Он обхватил ее под коленями, примяв пышную юбку, и помчался туда, где сплетались корнями деревья.
Тень на мягких лапах неслась следом. Утонувшая в своих волосах Асин пыталась рассмотреть ее. Она убирала пряди от лица, но они вновь падали на глаза. Она готова была даже выругаться, но от тряски ее мгновенно замутило. Голова болталась, как игрушечная, и Асин соверш