– Я… – произношу с воодушевлением, но внезапно теряю настрой.
Скорлупа покрывает кожу, холод замораживает изнутри, после короткого вдоха я говорю:
– Во мне нет ничего интересного. Я просто Лиля, работаю в кофейне, учусь в универе.
– Твои сто тысяч подписчиков с этим не согласятся.
– Они больше твои, чем мои.
– Это неправда.
– Их интерес вызван твоей тайной.
– Всего лишь доля их интереса, в остальном же они следят за тобой. За твоими действиями и рассуждениями. Ты объединила огромную группу людей, вот что действительно круто.
– То же самое могу сказать и о тебе. Твои песни… Признаюсь, они меня спасли.
– От чего?
– От себя, наверное, – печально ухмыляюсь я и делаю несколько глотков остывшего кофе. – Я вовремя услышала нужные слова.
– Какие именно?
Теряю фокус взгляда, сердцебиение замедляется – тело отвергает воспоминания о худшем периоде жизни.
– Прости, – шепчет Гратис, – наверное, слишком личный вопрос.
– Для первой встречи, пожалуй, да.
На телефоне звенит будильник, напоминающий, что пора закрывать кофейню.
– Мой рабочий день окончен, – произношу я, выключая звук на телефоне.
– Далеко ты живешь?
– В противоположной части города.
Гратис выпрямляется, ощущаю энергетические волны какого-то сильного чувства, но не могу понять какого.
– Почему тогда ты выбрала эту кофейню?
– Когда нужна работа, не разбрасываешься хорошими вакансиями, – пожимаю плечами я и забираю пустые чашки.
– Я… – запинается Гратис и касается пальцами затылка, – я подожду тебя на улице.
Он оставляет деньги за две чашки кофе на стойке и выходит из кофейни. Быстро вытираю рабочее пространство, проверяю столики на наличие салфеток и сахара и уношу грязную посуду в мойку. Выключаю свет в зале и бросаю взгляд за стекло. Он все еще там, действительно ждет. В какую параллельную вселенную я попала? Проверяю еще раз зал и бар и со спокойной душой выхожу на крыльцо. Закрываю дверь и ставлю заведение на сигнализацию. С опаской оборачиваюсь: напротив кофейни останавливается машина с оранжевыми шашечками. Гратис подходит к задней двери и открывает ее, приглашающе взмахивая рукой.
– Это лишнее, – произношу я со смесью смущения и негодования, – я лучше на трамвае.
– Пожалуйста, Лиля, садись.
И как же сейчас не хватает взгляда глаза в глаза, ведь так много можно по нему понять. Отказаться или принять предложение от парня мечты? Кто в последний раз так заботился обо мне? Как бы там ни было, это чертовски приятно.
– Хорошо, – отвечаю я со вздохом и забираюсь на заднее сиденье такси.
И вот я уже думаю, что пора прощаться, но происходит еще одна удивительная вещь. Гратис закрывает дверь с моей стороны, обходит машину и садится рядом.
– Назови адрес, – шепотом просит он.
– А ты-то куда?
– С тобой.
Водитель оборачивается, его удивленный и обеспокоенный взгляд меня веселит. Представляю, о чем он думает. Молодая девушка и странный шепчущий парень в маске. Интересно, если я сейчас начну вопить «Помогите!», что он сделает?
Усмехнувшись собственным мыслям, говорю таксисту адрес и объясняю, как лучше проехать. Мужчина ждет еще несколько секунд, пристально глядя на меня. Улыбаюсь и спокойно киваю, давая понять, что все в порядке.
– Чему ты улыбаешься? – спрашивает Гратис, наклонившись к моему уху.
Прикрываю глаза, сцепляю руки в замок. Такое невозможно представить или отрепетировать. Моя реакция на Гратиса куда ярче, чем в любой из фантазий. Поворачиваю голову и отвечаю как можно тише:
– Кажется, водитель думает, что ты маньяк.
Втягиваю носом тонкий аромат парфюма, смешанный с резким запахом «автомобильной пахучки» и кофе. Пытаюсь отделить один запах от другого, но не получается, слишком много всего намешано.
– А что, если это правда? Вдруг я на самом деле маньяк? Тебе не страшно?
– Маньяк не может бояться маньяка. Единственный, кому сейчас страшно, так это таксист. Жаль, что у меня нет с собой маски, устроили бы мужику веселую смену.
Слышу приглушенный добродушный смех. Воздух вокруг становится сладким и чистым, словно я оказываюсь не в маленькой дребезжащей машине, а в чистом поле, полном ярких цветов. Я не могу освободиться от этого чувства. Не могу остановить то, что уже расцветает внутри.
– Лиля, почему тебя уволили из «Тайной комнаты»?
Вопрос Гратиса, точно зимний ветер, сдувает теплую атмосферу веселья, но я стараюсь не подать вида. Тем более что наше положение – шепчущиеся молодые люди на заднем сиденье авто, сидящие очень близко друг к другу, – оставляет место глупому романтизму, который превращает мозг в сладкое желе.
– Из-за тебя, – говорю я серьезно, но тут же добавляю: – Шутка. Я сама виновата. Полезла в гримерку, хотела узнать о тебе что-то новое и тем самым разозлила Егора. Насколько я поняла, он всегда старается делать все правильно, а в вашем договоре первым пунктом стоит сохранение твоего инкогнито. Вот, собственно, и все.
– Я могу попросить его пересмотреть свое решение.
– У вас настолько хорошие отношения?
– А ты все не перестаешь копать под меня, да? – с шуточным недовольством произносит Гратис. – Не то чтобы хорошие, скорее мы просто нужны друг другу. У каждого своя выгода.
– Не думаю, что хочу туда вернуться, но спасибо.
– Почему?
– Предпочитаю избегать мест, где уже накосячила. Мир такой большой, не хочу терять возможности напортачить где-нибудь еще.
– Ты смешная, – говорит он с еле уловимой нежностью и совсем тонкой ноткой печали.
Гратис касается моих рук, расцепляет их и легонько сжимает ладонь. Гладкая ткань перчатки холодит кожу, но уже в следующую секунду я чувствую тепло, которое с бешеной скоростью добирается до груди. Ощущения сходятся в одном касании. Таком простом, таком обычном, но при этом непостижимо волшебном.
– Расскажи что-нибудь еще, – просит парень мечты, перебирая мои пальцы.
Рассказать? Да я тут дышу с трудом!
– Что рассказать?
– Что угодно. Где ты учишься? На кого? Что тебя раздражает, что нравится? Просто говори что-нибудь.
И я говорю, проникнувшись силой просьбы. Рассказываю обо всем, что приходит в голову. Гратис не выпускает мою ладонь, к одной его руке присоединяется вторая, и он играет на моих пальцах, словно на клавишах, беззвучную мелодию, от которой поет душа. Его голова рядом с моим плечом, так близко, что трудно поверить. Смотрю в окно на мелькающие огни и все болтаю без устали и стеснения, потому что понимаю: меня слушают и, более того, хотят слышать. Не знаю, кто такой Гратис, но то, что он болеет недостатком теплого общения, как и я, даже не обсуждается. Не могу определить, что именно так сблизило нас за последний час. Возможно, это маска, которой я сейчас даже рада. Она делает его спокойным и уверенным, а меня открытой и честной.
И вот уже за окнами проносятся знакомые дома и улицы. Такси останавливается в моем дворе.
– Приехали, – бурчит таксист, видимо, мечтающий избавиться от странных пассажиров как можно скорее.
Гратис крепче сжимает мои руки, словно не хочет отпускать. Если быть до конца откровенной, я и сама не хочу уходить, но все хорошее когда-нибудь заканчивается.
– Мне пора, спасибо, что подвез. Я была рада… познакомиться в стиле Гратиса, – насмешливо произношу я.
– И я тоже.
– Ну пока.
– Пока.
Жду чего-то еще, глядя в полумраке на парня в маскировке, но с течением тихих секунд понимаю, что зря. Забираю руки из нежного плена и открываю дверь. Вечерний ветер тут же набрасывается с приветливыми объятиями. Отхожу от машины, практически не чувствуя ног. Душой я все еще там, рядом с ним. Это был лучший вечер за всю мою жизнь. С одной стороны, необычный, а с другой – легкий и простой. И как бы мне хотелось продлить его еще хотя бы на пару минут.
– Лиля!
Громкий оклик заставляет остановиться. Голос Гратиса в полную силу кажется знакомым, но это не удивительно, ведь я слушаю его песни постоянно. Оборачиваюсь, Гратис широкими шагами подходит ко мне.
– Я не могу тебя отпустить, – снова звучит полушепот. – Ты очень торопишься домой?
– Я… – растерянно качаю головой, не зная, что сказать.
Похоже, я попала в сказку. Иначе как еще это объяснить?
– Хотя бы полчаса, пожалуйста, – просит он.
– Хорошо, – удивленно отзываюсь я, не в силах сдержать счастливой улыбки. – Тебе не надо меня уговаривать.
– Я бы пригласил тебя куда-нибудь, но… Сама понимаешь.
– Тогда представим, что нам по двенадцать и родители запретили уходить со двора. Пошли. Я тебе покажу место круче любых кафе и ресторанов, – говорю я и киваю в сторону детской площадки.
Доходим до высокой горки в виде ракеты, прошедшей атомную войну, и я вдруг слышу голоса: колкие нецензурные фразы, максимум дешевых понтов. Снова малышня тут тусовку устроила? Собираюсь пройти мимо, но слух улавливает знакомый испуганный вскрик соседского пацана.
– Черт! – тихо говорю я, не сдержавшись.
– Что такое? – спрашивает Гратис.
– Можешь подыграть мне? Сделай голос погрубее, ты же умеешь. Я включу фонарик, а ты крикни: «Всем стоять!» Хорошо?
Получив одобрительный кивок, включаю фонарик на телефоне и свечу в сторону горки. Гратис, как и договорились, грубым басом кричит:
– А ну стоять! Что это вы там делаете?!
Синхронно громко топаем, двигаясь с Гратисом к скоплению малолетних хулиганов, но не успеваем подойти достаточно близко, как до нас доносится:
– Шухер!
– Валим!
– Скорее!
Четверо парней перевоплощаются в тараканов и разбегаются в разные стороны. С тяжелым вздохом выключаю фонарик и иду за горку. Саня сидит на корточках, закрывая голову руками. Его плечи дрожат, а напряженные пальцы сжимают короткие волосы на затылке.
– Са-а-ань, – зову я тихонько, – это я. Ты как?
– Лиля? – сдавленно спрашивает он.
– Нет, блин, Бэтмен! Конечно Лиля!
Присаживаюсь напротив и пытаюсь заглянуть ему в лицо.