Нужно проследить за Егором во время выступления, если он снова исчезнет, то… Дыхание перехватывает, сердце сжимает панический спазм. Что, если это правда? Егор – это Гратис? Тогда я… с ним… Черт, черт, черт! Да быть такого не может! Как?! Зачем?!
Громкий стук каблуков отзывается болезненной пульсацией в черепе. Да что ж такое? Эта стерва может оставить меня в покое?! Я же думаю!
Лена на удивление молча входит в уборную и пристраивается рядом у зеркала. Она кладет связку ключей на раковину и достает помаду из кармана жилетки.
– Лиля, – произносит она надменным, но достаточно уравновешенным тоном. – Давай поговорим начистоту!
– Давай попробуем! – отвечаю я с долей скепсиса.
– Мы с тобой начали немного не с того, но можем все исправить.
– И как же?
– Оставь Егора в покое.
– Да я его и не трогаю!
«Насколько мне известно», – добавляю я мысленно.
– Я скажу тебе как есть. Мы с ним любим друг друга, просто сейчас у нас сложный период в отношениях.
– А я здесь при чем? Благословить вас, свечку в церкви поставить?
– Просто держись от него подальше. Мы пытаемся все наладить и уже почти справились, а ты как помехи в эфире. Поверь мне, я могу быть очень плохим человеком, так что…
Презрительно дергаю уголками губ, ловя ее взгляд в отражении зеркала:
– Снова угрозы?
– Ты сама когда-нибудь была влюблена? Это война, девочка. А на войне, как известно…
Лена смыкает губы, распределяя толстый слой помады, а после легким движением поправляет темные волосы.
– Надеюсь, ты меня поняла, – говорит она и выходит из комнаты, виляя бедрами, обтянутыми черной плотной тканью узких штанов.
Смотрю на свое отражение, копируя дьявольский взгляд Лены, но быстро сдаюсь. Может быть, я не такая роковая красотка, как она, но точно не хуже. Заправляю светлые пряди, выбившиеся из хвоста, за уши и расчесываю брови пальцами. Да я даже накрасилась сегодня! Тушь, румяна – все как полагается.
Война, говорит? Пока что в боевых действиях нет моего интереса, но если он появится, то я покажу Лене, что в аду даже демонам может быть жарко. Почему она решила, что имеет право вот так просто отшвыривать людей со своего пути?
– До начала конференции осталось пять минут! Просим гостей занять свои места! – слышу громкий голос Славы, доносящийся из зала.
Уже собираюсь уйти, но взгляд привлекает связка ключей на раковине. А вот и косяк, Лена. Не такая уж ты и идеальная. Хватаю ключи и закидываю в сумку, что висит у меня на плече. Пусть помучается в поисках. Улыбнувшись своему довольному отражению, покидаю уборную.
Я иду, Гратис! Надеюсь, ты готов к моим вопросам, потому что я уже готова получить все ответы.
В зале собирается около двадцати человек. Некоторых я даже узнаю, потому что подписана на их странички в Инстаграме. Блогеры правят миром – в такое время мы живем. А вот взрослая женщина с блокнотом и ручкой – наверняка представитель какой-нибудь местной газеты. Еще замечаю парня, устанавливающего камеру на штатив перед сценой. Ну надо же! И съемка будет?
– Приветствуем вас в «Тайной комнате», – доброжелательно и официально говорит Слава. – Совсем скоро на сцене появится Гратис, но перед этим я хочу напомнить правила, чтобы не было недоразумений. Снимать певца можно лишь тем, кто получил разрешение и подписал бумаги, остальных же попрошу спрятать камеры и не включать их на протяжении всей конференции. Звукозаписывающие устройства не возбраняются. Прошу сохранять порядок и тишину во время ответов певца. Не волнуйтесь, вы все успеете задать вопросы в порядке очереди.
Все стулья перед сценой заняты. Журналисты и блогеры настраиваются на интервью, и я следую их примеру. Открываю заметки на телефоне, где еще вчера набросала вопросы, и включаю диктофон. Надеюсь, все будет слышно. На сцене стоят одинокий стул и микрофонная стойка. Общая сосредоточенность и предвкушение чувствуются очень остро.
Замечаю краем глаза Егора, он стоит у барной стойки, облокотившись о столешницу плечом, но его позу нельзя назвать расслабленной. Не знаю, чего именно жду, но продолжаю тайно наблюдать. Ведь если он тот, кто я думаю, то сейчас самое время исчезнуть, чтобы появиться на сцене уже в маскировке.
Мелькает черная тень, рядом с Егором появляется Лена и касается ладонью его сложенных на груди рук. Мерзкое чувство заставляет меня мгновенно отвести взгляд. Даже не знаю, что бесит больше: сама Лена как отдельная личность или ее ритуальный танец вокруг Егора. Сжимаю телефон в руках, концентрируясь на цели. Сейчас мне нужно думать совсем не об этом.
Наконец появляется тот, ради кого все собрались. Славик бодро его представляет, публика сдержанно приветствует восходящую звезду аплодисментами. Кажется, у меня может развиться косоглазие, но я успеваю отслеживать каждое движение кумира в полной маскировке и при этом наблюдать за Егором. Провал! Они оба здесь, а это значит, что теория «Егор-Гратис» не имеет смысла. Вздыхаю с облегчением, игнорируя тихий писк души.
«Это к лучшему», – убеждаю себя мысленно.
– Добрый день. Благодарю всех за то, что пришли сегодня на мою первую пресс-конференцию, – говорит Гратис в микрофон, занимая свое место.
Его голос из динамиков звучит едва ли естественно. С программой обработки они явно постарались на славу, а это значит, что никакого легкого разоблачения сегодня точно не будет. Тайна Гратиса все еще скрыта за семью замками. Стараюсь уловить знакомые жесты, но с этим тоже туго, потому что Гратис сидит почти неподвижно. Он больше похож на ростовую куклу, чем на живого человека.
– Начнем с «Кор-ТВ», – объявляет Слава, глядя в сложенный пополам лист. – Надежда, прошу вас, можете задавать вопросы.
Репортерша расправляет плечи и, получив отмашку от оператора, задает ряд стандартных вопросов: «Сколько вам лет?», «Как давно занимаетесь музыкой?», остальные же касаются только будущего концерта, а не личности певца: «Где?», «Когда?», «Что нас там ждет?».
Гратис отвечает механически, безэмоционально.
«Немного за двадцать. Более пяти лет. Концерт состоится через две недели на летней сцене за городской площадью. На нем будет представлен новый альбом, но прозвучат и уже известные и любимые треки».
Задаются новые вопросы, и я не могу избавиться от ощущения обмана. Гратис отвечает так, словно ему заранее написали ответы. Неуютное ощущение иллюзорности начинает раздражать. Да кто это такой? Что он здесь делает и где настоящий Гратис?! Конференция похожа на заранее спланированное и отрепетированное шоу. Здесь нет ничего живого – ни в вопросах, ни в ответах. Не чувствую от человека на сцене абсолютно никакой энергетики. Нет посыла и, самое главное, его свободолюбивости и открытости. Ко всему прочему, в середине конференции Егор скрывается за дверью, что ведет в подсобные помещения, и больше не появляется в зале. Ему тоже стало скучно, неинтересно? Или есть какая-то другая причина?
Очередь доходит до меня. Голос Славы заглушает мой внутренний недовольный монолог.
– А теперь вопросы задаст представительница фанатов Гратиса – Лилу Холмс! Пожалуйста, Лилу. – Слышу насмешливые нотки в словах диджея и мысленно показываю ему язык.
– Спасибо. – Я гордо принимаю эстафету и перевожу взгляд на Гратиса, забыв о списке согласованных вопросов.
Так вот зачем они попросили меня заранее написать их и отправить, чтобы он подготовился, еще и сами их отредактировали. Что это за интервью такое? Я хочу увидеть своего кумира! И если всем остальным плевать, то я все-таки постараюсь расшевелить Гратиса. Фанаты любят его за силу слова, за бесстрашие в мыслях, принципах и рассуждениях. И где все это сейчас?!
– Кто пишет вам песни? – спрашиваю я, не задумываясь над формулировкой.
Тишина. Вопрос повисает в воздухе на несколько секунд. Гратис ерзает на стуле, поднимая голову, но из-за темных стекол очков невозможно проследить, куда он смотрит.
– Я… Я сам, – спустя время отвечает певец.
Все больше убеждаюсь в возможном подвохе. Когда мы общались с Гратисом в тот вечер, в тот прекрасный вечер, у меня не было никаких сомнений, что я говорю именно с тем человеком, который написал все невероятные песни Гратиса, а сейчас… Между нами нет связи, нет импульса. Ничего нет. Передо мной плотная стена, а за ней пустота.
– Вы пишете их о себе? Что вас вдохновляет? – не теряюсь я, продолжая интервью.
– По-разному. Вдохновение можно найти где угодно. – Нервозность псевдо-Гратиса слышится даже за обработанным компьютером голосом.
– Вдохновение вдохновляет? – цитирую слова, написанные моим настоящим Гратисом совсем недавно, и жду ровно три секунды.
Реакции нет. Это не он! Что за цирк здесь устроили?! Это какой-то клоун в маске!
– Ваша первая песня «Не птицы», о чем она? – не останавливаюсь я, неотрывно глядя на парня на сцене.
Его колени напрягаются, словно он готов вскочить с места и трусливо сбежать. Ты под прицелом, псевдо-Гратис номер тридцать пять. Лилу Холмс еще никому не удавалось обвести вокруг пальца.
– Эта песня, – говорит он, стараясь сохранить уверенность, – думаю, каждый может услышать в ней что-то свое.
Браво! Ничего тупее я еще не слышала. Понимаю, что уже вышла на очень тонкий лед, еще немного – и меня просто выставят отсюда, а это никак не поможет в расследовании. Я должна узнать больше. Подставной Гратис? Зачем? Для чего?
– Спасибо, у меня все, – произношу я с наигранной улыбкой удовлетворенности, пока на меня не натравили охрану.
Абстрагируясь от продолжения интервью, погружаюсь в собственные мысли. Диктофон и так все запишет, сейчас нужно подумать. Конечно, есть вероятность того, что тот Гратис, которого я встретила лично, не настоящий, а здесь сидит оригинал, но она очень-очень маленькая. Процентов восемь из ста, не больше.
В переписке мой Гратис сказал, что больше не принимает решения насчет обложек альбомов. Значит ли это, что он отказался от образа, отдав его кому-то еще? И если сейчас передо мной муляж, то… Смотрю на барную стойку, сердце пропускает удар. Черт! Как же все запутано и сложно. Одно дело – ловить таинственного певца, а другое – найти его в армии клонов, носящих маски.