Комнату я рассмотрела уже с утра — ничего такая, симпатичная, уютная, с картинами на стене. Я рассматривала картины, обстановку в зелёных тонах и почёсывала маленького предателя по животику.
— Ну, рассказывай. — Вздохнув, произнесла я.
— Злишься? — Спросил кот вместо ответа.
— Уже нет. — Я пожала плечами. — Просто хочу знать, что происходит. Если ты хочешь сменить хозяйку — твоё право. Я понимаю, что когда ты делал привязку, у тебя не было выбора…
— Стой, стой, стой! — Кот поднялся и уселся у меня на груди, отчего дышать стало тяжело. Заглянул в глаза. — Ты чего уже себе надумала? Думаешь, я тебя предал?
Я сняла его с груди, посадила на кровать и села сама.
— А что это тогда было вчера? — В груди поднимались обида и злость. — Я пришла в себя одна, ты так и не появился за время всего нашего разговора в кабинете. А если бы меня там пытали? — Я взвинтила себя так, что уже почти кричала на него. — А потом я прихожу на кухню, а ты, как ни в чём не бывало, жрёшь из чужих рук. Это не предательство?!
Кот спрыгнул с кровати, перешёл, сел посреди комнаты на пол и уставился на меня из-подо лба.
— То есть вот так ты думаешь обо мне.
Он был спокоен и это бесило ещё больше. Я резко откинула одеяло и встала.
— Да пошёл ты! — Рявкнула я и стала оглядываться в поисках свой одежды.
— Куда ты собралась? Мы не договорили. — Адам обиженно смотрел на меня снизу вверх.
— Слушай, я хочу в туалет, умыться и позавтракать. — Устало сказала я. — Мне тут твои представления с обиженной невинностью смотреть некогда. Либо ты спокойно всё объясняешь, либо я остаюсь при своём мнении: ты меня предал! А я не собираюсь таскать за пазухой предателя! Отдам тебя другому хозяину!
Я сдула упавшие на лицо волосы и упёрла руки в бока. Но тут и у фамильяра моего кончилось терпение. Он тоже подскочил на лапы, раздулся в размере раза в полтора, и вздыбил шерсть на загривке:
— Да он вырубил меня! — Рявкнул он. — Там, у спеца в доме он под щитом был, я не смог даже морду ему поцарапать. — Он забегал по комнате, перемежая человеческие слова с шипением и фырчанием. — И он меня вырубил! А ведь я — фамильяр! Я должен защищать тебя! — Выкрикнул он и плюхнулся на попу.
Я потрясённо смотрела на это пушистое чудо, представляя, что он чувствовал в этот момент.
— Адам. — Прошептала я садясь на пол возле него.
Кот, отвернувшись, продолжил:
— Когда я увидел, что он тебя достал, хотел просто убить его, сжечь, порвать в клочья! Я бросался на него раз за разом, но на его щите даже удержаться не мог. А он и внимания на меня не обращал. Спокойно подхватил тебя на руки, когда вырубил, и потащил в портал.
— А что ты? — Я сгребла его на руки и стала чесать за ушком.
— Я… — Адам, кажется, потерял нить разговора и заурчал.
Я не возражала, просто чесала его и ждала, когда снова заговорит. Теперь он уже не кричал и не злился, просто рассказывал:
— Ну, я испугался, что уйдёт, а я не смогу тебя найти — связь ведь ещё слишком слабая. Бросился за ним. Тогда он сеть на меня набросил и сверху заклинанием каким-то оглушил.
— Боги, да он монстр какой-то! Сама его прибью, когда увижу. — Пробормотала я.
Кот потёрся головой о мой подбородок и продолжил:
— Дальше я уже очнулся на коленях этой лысой девчонки. Она меня магически подпитывала и ругалась на графа за магическую сеть. Эта штука магию высасывает, а я и так был истощён.
Теперь я понимала, за что Мали на меня так взъелась — она ведь не знала, что фамильяр у меня недавно. Наверняка подумала, что я животное голодом морю. А она явно неравнодушна к моему кошаку.
— А чего ты на кухне отсиживался, пока я там с этими двумя разговаривала? А вдруг бы они меня там пытали, а мой фамильяр печёнку кушать изволит в это время!
— Так я это, клятву с них магическую взял.
— Чего? — Я выпучила глаза. — Ты? Клятву с магов взял?
— Угу. — Адам был явно горд собой. — Граф твой нас обоих притащил в свой кабинет. Я быстро очухался, потому что меня эта ведьма подпитывала. Ну и сразу к тебе перебрался, не подпускал их и в руки не давался: девчонка хотела забрать меня на кухню, чтобы накормить.
Я усмехнулась, представив картину. И на Мали я больше не злилась — умничка-девочка, о моём фамильяре заботилась.
— А ты от еды отказывался? — Я улыбнулась.
— Ты не представляешь, как жрать хотелось! — Сказал Адам и я расхохоталась. — Но я не пошёл. Шипел на них, клыки показывал. Ну, тогда граф этот твой поклялся, что с ним ты в безопасности и дурного ничего не замышляет. Ну и оборотень за ним.
Я присвистнула:
— А ты молодец! Ведь магическая клятва нерушима. Значит, я действительно могу теперь не волноваться насчёт этих двоих. — Я почесала подбородок. — Если меня, конечно, Мали не отравит. Она сильно на меня злится.
— Не отравит. Она хорошая! — Уверенно махнул лапкой Адам. — Она знаешь, сколько мне печёнки скормила?..
Я ухмыльнулась:
— Ну, по крайней мере за тебя я точно спокойна — она тут тебя откормит, как поросёнка! — Я чмокнула пушистую голову между ушей и прижала кота сильнее. — Спасибо, мой защитник!
— Задушишь! — Пробурчал фамильяр, но мурчать не перестал. Я слегка ослабила хватку. Он поднял на меня мордочку. — Так что, мир? Не будешь отдавать меня другому хозяину?
— Мир! — Ответила я и тут же вскинулась. — А это возможно? Ну, новый хозяин, пока прежний ещё жив?
— Неа! — Лукаво ответил кот, выкрутился и спрыгнул с моих рук. — Пошли искать туалет и завтрак для моей голодной хозяйки.
Глава 15
Верн
Этим утром Верн чувствовал себя уже почти полностью восстановившимся. Видимо, сказались те лишние пару часов сна, которые он себе позволил этим утром. Хотя, учитывая, что вчера после позднего ужина он добрался до кровати только в два часа ночи, эти пару часов лишними совсем не были.
Набрав номер личного помощника и сообщив то, что тот и так знал — что начальника сегодня и в ближайшие несколько дней не будет на работе — Верн спустился на первый этаж здания в оборудованный по последнему слову техномагии спортзалу.
Люди, далёкие от магии (маги обычно называли их «немы») часто думают, что колдунам необязательно иметь хорошую физическую форму. Зачем тренироваться, если можешь просто махнуть рукой и получить всё, что тебе нужно?
Только в реальности всё совсем иначе. На самом деле, магия не всесильна, и чаще всего маги ограничены своими сферой и уровнем силы, ну и даром, если таковой имеется.
Верн обладал высоким уровнем боевой магии, а также даром следопыта — мог легко видеть чужие магические плетения, их предназначение и источник. Это здорово помогало в работе следователя, а раньше — в разведке.
Однако для того, чтобы действовать действительно эффективно, создавать сильные заклинания, да и банально бегать за преступниками, быстрая реакция и выносливость были жизненно необходимы.
Поэтому Верн за последние двадцать три года — с момента поступления в Академию в свои пятнадцать — ежедневные тренировки пропускал всего пару раз.
В первый раз это случилось, когда он, будучи второкурсником, подрался с парнем с выпускного курса из-за девушки. Причём девушка эта ему даже не нравилась. Она никому не нравилась — полноватая заучка с грустно закрученными в пучок серыми волосами. Она училась с Верном в одной группе и была предметом постоянных насмешек окружающих.
И однажды, когда тот придурок-выпускник в очередной раз довёл девчонку до слёз на глазах у всех в столовой, Верн не выдержал и дал ему в морду.
Драка вышла знатная, но имела свои последствия. Парня-выпускника после тщательного расследования инцидента отчислили за неподобающее поведение. Оказывается, травить и преследовать тех, кто слабее было его любимым развлечением, потому поводов для отчисления набралось с дюжину.
Верн тоже тогда получил взбучку за драку и отработку в виде недели разгребания рухляди в подвалах академии. Правда, до этого ему пришлось провести три дня в академическом госпитале, где целители сращивали ему сломанные руку и нос.
Второй раз он надолго выпал из графика своих тренировок, когда четыре года назад умерла Саита — его девушка.
Верн был намного старше неё и влюблён был, как герой мыльной оперы — без шансов на здравый смысл. Потому не замечал никаких её странностей. И только когда начали жить вместе, он понял причину её болезненного внешнего вида и периодических внезапных исчезновений на несколько дней. Саита пила.
Запои могли длиться от пары дней до недели, с уходами в какие-то низкопробные бары и притоны. Верн разыскивал и вытаскивал её оттуда. Она отсыпалась, плакала и клялась, что больше никогда. А через месяц всё повторялось снова.
Но однажды он не успел. В притоне, где собралась весёлая компания, возник пьяный спор, который перерос в резню и Саита просто неудачно попала под горячую руку. Ей тогда едва исполнилось двадцать один.
Верн тяжело и долго переживал своё горе, а когда наконец успокоился, решил, что уже слишком стар для всех этих переживаний. В конце концов, их ему хватало и на работе.
Он не хранил целибат и с женщинами встречался. Но старался держать всё на уровне постели и редких выходов в театр или ресторан. Никаких милых долгих посиделок у камина, знакомств с друзьями и родителями или совместных поездок на отдых. Он больше не хотел ни к кому привязываться и до дрожи боялся, что привяжутся к нему.
Правда, в последнее время в его личной жизни и вовсе был полный штиль. Видимо, это было как-то связано со штормами на работе из-за несостоявшегося заговора и разгребанием его последствий.
Хорошенько измотав себя на тренажёрах и приняв душ, Верн вышел в коридор, задумчиво оглядывая квартиру. Вчера, после весьма насыщенного событиями дня, магического истощения и более чем позднего ужина его так развезло, что он даже с трудом помнил, как добрался до постели. Не говоря уже о том, чтобы поинтересоваться, в какой из трёх гостевых спален Мали разместила его гостью.