— Киса, ты же фамильяр. Значит понимаешь человеческую речь. — Я говорила ласковым тоном, пытаясь успокоить и вызвать доверие. — Ты же чувствуешь, что хозяина больше нет в этом мире и ждать его не стоит? Пойдём со мной, а?
Враскорячку на корточках я приблизилась ещё на шажок. Кот настороженно дёргал ухом. Может, они теряют способность понимать человеческую речь при таком сильном истощении? Ладно, буду разговаривать и может что получится.
— Давай мы с тобой… ай! — Я взвизгнула от неожиданности и шлёпнулась на попу, когда кошак резко прыгнул вперёд и всеми четырьмя лапами вцепился в мою вытянутую руку и тут же вонзил в неё и клыки. — Ты что творишь?!
Больно было так, будто я сунула руку в мясорубку, даже слёзы брызнули из глаз. Видимо из-за этого совершенно забыла про магию и просто пыталась отодрать поганца от своей несчастной конечности, при этом стараясь не сильно покалечить этого злыдня.
Кот извивался, не позволяя отцепить себя. Под моими пальцами, он по одной убирал, но тут же возвращал лапы на место, в то время, как зубы на всюдлинну были воткнуты в моё запястье.
— Отпусти, говнюк! — Шипела я, не хуже кошки.
Больше всего на свете сейчас хотелось забыть, что он — редкое магическое животное, и приложить его со всего размаху о стену. И вдруг наша борьба закончилась. Кот внезапно разжал челюсти, вынул из меня свои когти, шмякнулся на пол, с трудом поднялся, отошёл шатаясь, на пару шагов и снова шмякнулся.
Честно, хотелось добить тварь. А Тин — моей лучшей подруге, сходящей с ума по магическим животным — я просто не расскажу. Никому не расскажу.
Но вообще, было не до того. От боли темнело в глазах, потому заклинание обезболивания несколько раз срывалось и рассыпалось незаконченным. Так что неудивительно, что когда я наконец наложила его, оно оказалось каким-то странным.
Отчего-то начала кружиться голова, резко усилились запахи. Особенно сильно, до тошноты, пахло пылью и затхлостью нежилой квартиры и магией. Никогда не думала, что магия пахнет.
Головокружение усиливалось, и я, уже не в силах даже сидеть ровно, привалилась боком к входной двери, опустила голову и прикрыла глаза.
Легче не становилось, даже наоборот. В ушах зашумело и тонко, противно запищало. Перед глазами поплыли огненные мушки, постепенно увеличиваясь и сливаясь в шары и всполохи.
Кое-как отлепившись от стены, я перевалилась на четвереньки и поползла мимо валяющегося трупиком кота в ванную. Каждый шаг, если можно так сказать, когда ползёшь, давался с таким усилием, будто я тащила за собой вагон с камнями. Меня мутило, в голове кто-то лупил огненным молотом.
Кое-как доползя до ванны, я с трудом подтянула себя к краю и открыла кран, молясь, чтобы там была вода и она оказалась холодной.
Сначала в кране что-то хрустело и булькало. И всё же через некоторое время оттуда — о чудо — полилась вода. Холодная.
Полностью в себя я пришла, по ощущениям, минут через двадцать. Вышла из ванной и чуть не споткнулась о чёрную пушистую тушку на пороге…
Чёрную?!
Мне чуть снова не стало плохо — этот мелкий гадёныш не просто так меня грыз, он делал привязку! И тут же стало понятно, что не так с заклинанием и запахами. Всё с ними в порядке. Это котик наградил меня новым талантом — земной поклон! — обострённым обонянием. Боги, пусть это будет ненадолго…
— Ах ты… фамильяр, твою ж маму! Вот зачем ты это сделал? Я бы тебе хорошую хозяйку нашла. Жил бы в большом доме, морду наел бы… Теперь не жалуйся — сам выбрал! — Я наклонилась и подхватила на руки МОЕГО уже фамильяра. — Ладно, пойдём домой, будем тебе имя придумывать и кормить.
Глава 2
Верн
Слежку граф Верн Эвис чувствовал уже давно, может, около двух недель или даже больше. Очень тонкую, едва заметную. Потому он не сразу обратил внимание на это лёгкое, почти нежное касание его ауры.
Учитывая специфику его работы, с повышенным вниманием к своей персоне ему случалось сталкиваться и раньше. Но с его, Верна, уровнем магии, а соответственно и чувствительности, он определял следящих практически мгновенно. И обычно это ощущалось, будто ему по затылку водили включённой электрической зубной щёткой — не больно, но мерзко до тошноты.
Но это обычно. Тогда, когда следили обычные люди или даже маги — те, кто пытался устранить или отомстить ему, главному следователю Управления магической безопасности, за хорошо выполненную им работу.
На этот раз всё было по-другому.
Во-первых, само присутствие слежки было едва уловимым, и наверняка, если бы Верн был послабее, то и не заметил. Но даже не это важно, а то, как она ощущалась — как нежное касание, поглаживание. О, он хорошо помнил это ощущение с того, первого раза, когда пришлось с ним столкнуться! И видят боги, ждал его!
А во-вторых, слежку он чувствовал, только когда был дома. А значит, следили даже не за ним самим, а за его квартирой. И это было ещё интереснее. Неужели в его пентхауз собирается вломиться этот долгожданный, особенный вор?
Обычный вор в его квартиру и полезет-то вряд ли. Если в своём уме. Даже самые отчаянные гастролёры, прежде чем ломать, сперва определяют сложность охранки на помещении. А свои охранки Верн разрабатывал лично вместе с одним из лучших специалистов в Делории. Через такое не пройдёшь.
Втереться в доверие к домработнице тоже не выйдет — Мали сотрудник Управления, проверенная и надёжная, как государственная граница. За неё Верн не беспокоился.
Он вообще не беспокоился, о нет! Это был азарт. Впервые с тех пор, как семь лет назад он вернулся с войны, ему встретился такой противник. И на этот раз он не собирался проигрывать Тени!
На самом деле, войной происходившее на границе Делории и Лестании назвать было сложно. Скорее, затянувшимся вооружённым конфликтом, за когда-то прибыльные, а сейчас скорее трофейные артефактные рудники. Ни одна из сторон вглубь вражеской территории не заходила и на мирное население не нападала. Однако, и отступать, и сдаваться тоже никто не собирался.
Там он провёл полтора года, будучи главой небольшого разведотряда и проведя около десятка блестящих операций. За некоторые из них он даже был награждён, а за одно, особо важное расследование, его наградил сам Его Величество Тревор 4, лично приехавший для этого в их часть. Тогда добытые им сведения сильно помогли сдвинуть переговоры между правителями с мёртвой точки.
И тогда же в жизни Верна появилась Тень — человек с особым, невероятно редким даром становиться невидимым не только человеческому и магическому глазу, но даже следящим артефактам и технике. Единственные, кто мог учуять такого — это оборотни.
Но так случилось, что единственный на тот момент оборотень в его отряде был сильно ранен. Настолько сильно, что даже их хвалёная способность к регенерации не сработала, и его отправили лечиться в его родной клан.
Верн потом долго думал, сопоставлял факты и пришёл к выводу, что это ранение тоже было делом рук Тени. Но тогда он этого не знал. И потому проморгал угрозу.
Чувство было похожим на нынешнее — будто лёгкое поглаживание по ауре, и Верн не обратил тогда на него внимания. Мало ли магических помех в атмосфере, когда в одном месте собралось такое количество военных магов, действуют мощнейшие артефакты и техника! Слишком много помех, чтобы прислушиваться к этому слабому, хотя и постоянно присутствующему ощущению на грани восприятия.
Это и стало его ошибкой. К счастью, в планы Тени не входило физическое устранение главы отряда — скорее всего просто потому, что Тени в принципе редко марают руки кровью. Иначе вряд ли бы он сейчас спокойно курил на своём балконе, чувствуя на себе взгляд другой Тени.
А в том, что это Тень, Верн уже не сомневался. Более того, на этот раз он даже точно знал, что следящий за ним — женщина. И прямо сейчас она смотрит на него с чисто женским, даже некоторым сексуальным, интересом. Верн ухмыльнулся, но в сторону источника взгляда не обернулся, хотя хотелось до мурашек по коже.
Он нарочно постоял подольше на ледяном полу балкона, давая Тени рассмотреть получше себя и сам наслаждаясь этим вниманием.
Глава 3
Рин
Я припарковалась на своём месте в подземном гараже, заглушила двигатель и ещё некоторое время посидела, слушая радио. На самом деле, просто тупя и глядя перед собой.
Денёк выдался тот ещё, и больше всего сейчас хотелось пойти с подругами в паб и надраться в стельку, чтобы хотя бы на время перестать думать о том, что произошло.
Но на часах — половина одиннадцатого вечера. Тинаи не отпустит муж. Тем более с подругами, которых он считает пустоголовыми вертихвостками, пагубно влияющими на его жену. Кто бы говорил!..
Алиси и вовсе нет в столице — поехала погостить к своей бабуле-ведьме куда-то в приграничные леса, где есть волки и змеи, а цивилизация ещё не дошла.
Второй год уж гостит.
И тоже из-за мужика. Женатого чудака на букву «м», который пудрил ей мозг, рассказывая сказки о том, как он не любит свою жену и собирается развестись. А потом оказалось, что жена беременна и плохо себя чувствовала, а ему просто потрахаться было не с кем.
Как по мне — кастрировать таких нужно, чтобы потомства не давали. А не плакать по ним.
Но не мне судить — я вообще ни разу за свои двадцать шесть лет не влюблялась. Даже пресловутой первой любви, с её слезами и соплями со мной не случалось. Девчонки иногда завидовали мне, но чаще жалели и называли «деревяшечкой». Это в смысле, непробиваемая.
Но сегодня у меня случился день откровений. Во-первых, оказалось, что не деревяшечка, а то ещё бревно. А во-вторых — брёвнам тоже бывает больно.
С Эдрианом — гендиром охранной компании, куда я попала по распределению после Академии полтора года назад — мы закрутили роман почти сразу. Меня не трогало и даже устраивало его слишком любвеобильное отношение к женщинам, поскольку длительных и серьёзных отношений с ним я не планировала.