Степан хрипло дышал и не открывая глаз постанывал. «Брейк» осторожно снял джинсовую куртку, всю пропитавшуюся кровью, футболку пришлось срезать кухонным остро заточенным ножом. Пришел хозяин, не церемонясь перевернул раненного набок, осмотрел рану — входное и выходное отверстия — раскрутил пузырёк, капнул на кусок ваты чем-то противно пахнущим и резко зашипевшим, начал обрабатывать края.
— Семь шестьдесят два лупануло, ребра сломало, вскользь прошло, вроде ничего не задело, на кого нарвались, морячки?
— Да какие мы морячки, — попытался отмазаться «Брейк», державший Степана за плечи.
— Татуха у него якорная с парашютами, видать, на дембель себе соображал, морпехи что ли?
— Да типо того.-
— Ну, я сухопутный десантник, в местном батальоне служил, наш комбат Кастет тоже с бывших морячков, до Афгана на Тихоокеанском где-то рубил, сейчас в крепости в национальной гвардии комбатствует. Меня Василием кличут, я прапор бывший, считай повезло, что на меня нарвались, — ответил хозяин и закончив обрабатывать рану начал споро и со знанием дела перевязывать раненного.
— Нас возле универмага такого большого, «Весна» вроде как, перехватили, то ли румыны то ли молдоване, я так и не понял, как начали по нам палить, хрен его знает зачем. Вон, Степку ранило, второй наш, Женька, там остался, показал рукой куда бежать, и сам как сквозь землю провалился. Он так и сказал: найдете в том доме прапора Червоноокого — ну и погоняло у этого прапора, блин — где теперь его искать? Ты не знаешь, что за кадр? Мотя вроде на этот подъезд показывал.
Василий хмыкнул и покачал головой:
— Значит возле «Примавары» втюхались, а Червоноокий — это не погоняло, это — фамилия и, между прочим, моя!
«Брейк» покраснел (или по крайней мере сделал вид) и молча, сопя помог завязать бинты.
— А вы походу Мотылевские кореша, с которыми он ко мне в гости намеревался заглянуть?
— Ага, мы самые…
Откуда у Василия снайперская винтовка Мосина, да еще с оптическим прицелом, узнать так и не удалось. Да и помимо винтовки много чего интересного у него нашлось. Раненного Степана спустили в подвал, вполне приспособленный и для долговременной обороны и просто для того, чтобы долго и упорно распивать алкогольные напитки. Падайлиста уложили на раскладушку, укутали в одеяло. Прапор Вася уколол ему какой-то укол, пощупал пульс и удовлетворенно хмыкнул. После этого залез под стеллажи с банками и бутылями и, пыхтя, вытащил оттуда какой-то очень уж знакомой зеленой расцветки ящик. «Брейк», глядевший во все глаза, открыл рот и пустил слюну восторга. Новенький, тщательно оттертый от смазки АКС-У, несколько магазинов, цинк с патронами, несколько гранат Ф-1, жестяная банка с запалами, мотки саперного провода, подрывная машинка ПММ — вот неполный перечень богатств, открывшихся взору тихо охреневающего курсанта.
— Что стал, морячок, хватай подсумки и цинк, сейчас пойдем на прогулку по ночному городу. Мотю искать, эта скотина мне машину свою обещал продать, не дай Бог его грохнут, я же этого не перенесу..
Прапорщик Червоноокий предлагал выйти в район какой-то из улиц, а потом спустится к Днестру, там у них с Мотылем, как он сказал, была еще какая-то база. Не успели: пришлось забежать в какой-то подъезд и пережидать проезд какой-то колонны из гражданских машин и парочки транспортеров МТ-ЛБ.
— Хрен его знает, может наши куда на крепость прорываются, может румыны что шукають, оно лучше переждать, пусть ежають куды хотят. — решил благоразумно Вася и дал команду «Брейку»: — Ховаимся в подъезд.
Так и сделали. Спрятались, переждали и попали в ловушку. Откуда то с крыши дома в хвост уходящей колонне раздалось несколько автоматных очередей.
— Дутен пулы, — выругался прапор, — нахрен оно им надо было. Сейчас «мамалыжники» влупят.
Дом начали обстреливать буквально через несколько минут. Сперва стреляли из башенных ПКТ (пулемет Калашникова танковый). Потом люди, выскочившие из автомобилей и спрыгнувшие с брони транспортеров, начали рассредоточиваться и поливать окна короткими очередями из автоматов. Ночь осветилась трассирующими очередями и огласилась гортанными криками.
«Брейк» с Васей перебежали по лестничному пролету и залегли на лестницах между третьим и четвертым этажами. Потом переместились в какую-то открытую и видно недавно брошенную хозяевами квартиру. Стрельба не прекращалась. Откуда-то из глубины дома по атакующим вели ответный огонь. «Брейк» переполз на кухню и осторожно начал выглядывать в окошко в темноту. Вася наблюдал в окна обратную сторону дома.
Прошло минут десять, огонь потихоньку начал стихать, и «Брейк», толи от волнения, толи с будуна, захотел пить. Оглянулся по сторонам, подполз к кухонным кранам, покрутил их. Краны пошипели и выдали порцию грязно-коричневой жидкости, которую водой можно было назвать с очень большой натяжкой. Пить это совершенно невозможно. А это что такое большое и белое виднеется в темноте? Ну конечно же холодильник. А что нам предложит гостеприимный Бендерский холодильник, рождённый в Белоруссии?
Прекрасно! Вино — нет, хватит, а вот небольшие бутылочки как из-под «Пепси» с этикеткой «Флуераш» — наверное что-то вроде лимонада. Ух-х-х, очень даже вкусно и вполне прилично утоляет жажду. «Брейк» расслабился и с удовольствием высосал две бутылки и парочку распихал по карманам штанов про запас. И только собрался позвать Васю, как кухонное стекло рассыпалось в дребезги, и в бок холодильника что-то с треском впечаталось. Курсант даже и не успел ничего подумать, ноги сами его вынесли из кухни и кинули на пол в соседней комнате. Грохнуло прилично, на голову посыпалась штукатурка, рядом плюхнулась люстра, и висевший на стене цветастый ковер печально обвис одним углом.
На полусогнутых в комнату забежал Вася и пнул ногой «Брейка», закрывающего руками голову и лежащего головой на винтовке.
— Ты как там, жив?
«Брейк» схватил одной рукой винтовку, перекатился на спину и уставился на Червоноокого.
— Ни хера себе гранату они метнули, охереть, у них там все чемпионы что ли?
— Какую гранату, по тебе же с подствольника влупили.
— Да нет, мне кажется, я гранату даже видел, РГДшка.
— А, это у них насадки такие есть на автоматы для стрельбы гранатами со ствола — «трамблоны».
— Вася, так что делать-то? Мне сдается, сейчас они в дом полезут, тут какие-то ополченцы воюют, а мы с ними заодно под раздачу попадем.
— Да чую я, что влезли мы не в тот дом, надо выбираться отсель, ниже попробуем спуститься и на обратную сторону выскочить, авось в темноте не заметят Ты как, сильно приложило, не мутит?
— Та не, все как надо...
— Ну, тогда вставай, нечего тут мамалыжников чикать (ждать — укр.).
Спуститься не удалось, второй этаж и лестничная площадка плотно простреливались. Транспортеры уже подошли к дому достаточно близко и прикрывали огнем пулемётов перебегающую пехоту. Минут через десять, а то и меньше, начнется зачистка дома.
— Давай на площадке мину выставим в управляемом варианте, когда полезут — рванем, может отойдут, — начал нести ахинею «Брейк».
Вася, прапор опытный и с богатым боевым опытом, покачал головой:
— А толку: мины у нас нету, у меня три гранаты, да у тебя две, подорвем парочку, остальные обстреливать начнут, гранатами закидают в окна, а то еще хуже — реактивных огнеметов притащут, сожгут нас здесь нахрен.
— Фигня, щас мину слепим, машинка у тебя же с собой, нам главное толпу шугануть со второго этажа и пробежать в квартиры, там со второго этажа спрыгнем.
— Ну, спрыгнуть не вопрос, главное до квартиры перебежать, может отсюда спустимся, хотя нет, ты прав, отсюда нас видно на стене будет а со второго, если прыгать, мы сразу в палисадник ныряем, там среди деревьев нас не заметно будет, да и вдоль дома можно выскочить в обратку к моей фатере, там есть отдельно вход в подвал.
Червоноокий, стараясь не светится перед окнами, начал наблюдать за передвижениями мамалыжников, абсолютно не веря в то, что курсант сможет соорудить какую-то мину.
Однако «Брейк» начал ползать по полуразрушенной квартире со скоростью гоночного червяка. Во встроенном шкафу на кухне он еще раньше обнаружил мешок сахара. Шкаф был нашпигован осколками, мешок испускал белые сахарные струйки. Курсант, поднатужившись и неприлично испортив воздух, вытащил мешок из шкафа и выполз с ним в коридор, елозя пузом по мусору.
— Дядя Вася, епта, ты кричал, что канистру с бензином в кладовке видел, эт где? — прохрипел «Брейк», развязывая мешок и облизывая уже ставшие сладкими пальцы.
— В коридоре, кстати, хлопец, не такой уж ты и тупой, можно рвануть, бензин пыхнет хорошо, только надо бы электродетонаторы было взять.
— Я офигенно не тупой, если бы ты не сказал про бензин, а я не видел сахар, я бы и не ляпнул про мину, щас я такую игрушку сбахаю, а ты распатронь мне, пожалуйста, пару патрончиков, для запалу надо.
— Слышь, оно сработает? Ты чего там понаворотил?
— Простейшие химические реакции, товарищ прапорщик, это вам не по Афгану на караваны с пайсой ходить, тут минно-подрывное дело, епта, наука тонкая и, как оказывается в наше смутное время, полезное.
— Тш-ш-ш, идут вроде, хаты простреливают.
Через две минуты «Брейк» вдавил рычаг подрывной машинки. Грохнуло не сильно, но распыленный горящий и плавящийся сахар вперемешку с осколками канистры и гранаты, запиханными Брейком в тумбочку, спущенную на лестничный пролёт, были намного хуже обыкновенного взрыва. Шороху добавила граната, которую ловко метнул вниз Червоноокий.
— Бегут с подъезда, валим вниз, — закричал прапорщик и, полоснув короткой очередью сквозь лестничный пролёт, прыжком выскочил из квартиры.
«Брейк», закинув за плечи неуклюжую винтовку, поскакал за ним. Перескочили через клубы гари и какие-то бесформенные сгустки, напоминавшие человеческие тела. Сгустки шевелились, дергались и горели, очень невкусно воняя.