лет на рынках по продаже нематериальных ценностей соотношение цена и качество великолепные! Кстати, последнее предложение и очень выгодное! Оформляем кредиты без документов и поручителей! Одно желание сейчас, и если вы в последующем многочисленными жизненными испытаниями и праведной жизнью искупаете стоимость желания, контракт аннулируется! Недорого, выгодные перспективы! Правда, будем честны, пока еще никто не оформлялся! Не желаете ли стать первым?
— Аа-а, я не знаю, я не знаю, мне можно подумать? — засуетился Аникеев, — такие вопросы с кондачка не решаются, дайте пока минут пять хотя бы?
— Хорошо, — ответил дьявол-клерк, и повесил в воздухе большие песочные часы, — ровно пять минут! А я пока еще в одно место. Сегодня вызовов прямо таки куча, мобильник разрывается!
Дьявол вытащил из кармана огромный мобильник, украшенный двумя антеннами наподобие рожек и, помахав им в воздухе, исчез.
Петька очумело мотнул головой. Часы, висящие в воздухе, не исчезли, песок тонкой струйкой сочился в нижнюю колбу. Что же придумать?
Дьявол в образе тучного генерала возник в кабинете районного военкома полковника Дубинина.
Дубинин с досадой произнес, увидев дьявола-генерала:
— Попроще надо быть, товарищ Мефистофель, или как вас там? Не первый год вместе работаем! И у меня в связи с возникшей установкой Министерства Обороны и постановлений Правительства возникло второе желание!
— Ну что, опять первыми по призыву стать в столице? Фи-и, товарищ полковник, как вульгарно! — ответил дьявол, перекинувшись в моложавого подполковника с кожаной папочкой в руках.
— Ты что-нибудь разумеешь в Федеральной Целевой Программе по переводу на контракт? Так вот, слушай мое желание…
Петька все-таки решился на кредит, и желание он придумал. Желание было то что надо: одним выстрелом он убивал несколько зайцев. А потом? А потом посмотрим!
Когда последняя песчинка упала в нижнюю колбу, в комнате опять появился дьявол, сжимавший в руке авоську с пустыми бутылками, одетый в трикушки с вытянутыми коленками.
— Пока вы тут, молодой человек, думали, — просипел он, — я уже с десяток клиентов обработал, с каким контингентом приходится работать! Ужжас! Итак, выкладывайте свое желание, отказы не принимаем, ибо вызов уже был!
— А если откажусь? — схамил Аникеев.
— Стройбат завтра же, самый чмырной батальон, а там, недослужив, совершишь преступление и далее — дисбат, папа будет очень рад!
Петька вздрогнул.
— Не-ет. Не надо, не надо, есть у меня желание! Оформите кредит!
Дьявол превратился снова в клерка, открыл ноутбук:
— Итак!
Петька собрался с духом:
— Я хочу, что бы я уже отслужил! В нормальных крутых войсках! Как мой батя!
Дьявол перекинулся в могучего звероподобного вида парнягу в камуфлированных штанах, голубом берете, в тельняшке и с огромной татухой на могучем плече «Кто видел Могочу, тот видел АД!!»
— Без проблем, братуха, давай клешню для забора кровищи и росписи в бумажках!!
Петька слабо соображал, что с ним творится. Сознание раздваивалось. Пот заливал глаза, шея горела, дыхание с хрипом вырывалось из глотки.
Рядом раздались автоматные очереди и крики:
— Ал-ла-а-а!-
Боевики обходили справа по лощинке, заросшей мелким кустарником. Старшего сержанта Аникеева и командира группы спецназа капитана Рыбкина в самом начале боя близким разрывом гранатометного выстрела сбросило в пропасть. Аникеев остался при оружии и снаряжении, был контужен, но соображал более-менее сносно. Капитан находился в беспамятстве и, получив множество осколочных ранений, то приходил в себя, то терял сознание. Петька отволок командира за ствол поваленного дерева, вколол прямо через камуфляж промедол и начал лихорадочно озираться по сторонам. Бой наверху уходил в сторону. Там, наверху, с группой находился еще один офицер из оперативного отделения отряда, который, скорее всего, уже принял командование на себя. Действительно, группа дала мощный отпор боевикам и те решили поохотиться за более легкой добычей.
Группу к отбившимся от основного состава разведчикам они не подпускали и постепенно окружали Аникеева и Рыбкина.
Петька приподнялся из-за ствола и с силой метнул пару «эфок» в сторону кустарников.
Недаром он еще в учебке в бригаде лучше и дальше всех метал гранаты. Сознание раздвоилось (Какой учебке? Какие гранаты?) Однако руки-ноги автоматически делали свою работу. Перекатившись и выглянув из-за ствола, Аникеев полоснул короткой очередью по кустам и довольно осклабился, услышав истошные крики подстреленных боевиков. Однако с левой стороны послышались крики и вопли преследующих. Аникеев чертыхнулся, схватил за ремни разгрузочного жилета командира и начал его оттаскивать дальше в лес. Через ствол перепрыгнул бородач в американском камуфляже и выпустил очередь прямо в Петьку. Не попал, очередь прошла буквально в паре сантиметров. Петька влепил короткую прямо в центр широкой камуфлированной груди и подскочил на ноги. С диким ревом он забросил командира на плечи, выпачкался в крови и, пошатываясь под тяжестью, медленно побежал дальше и дальше в лес. Боевики нагоняли и уже просто издевались. Пули впивались в горную глину позади бегущего сержанта. Одна оцарапала голень. «Пиз…ец, приехали» — промелькнуло в голове у Аникеева. Другая часть сознания возмутилась: «Куда? Куда приехали? Что это, где я?»
Что-то неуловимо изменилось. Петька краем глаза успел заметить камуфлированную фигуру в кустах, которая махнула ему «Ложись!» Старший сержант рухнул, как подкошенный. В трескотню автоматов влился мощный рокот нескольких пулеметов. Пули калибра 7,62 мм начали косить боевиков, как снопы вялого сена. Из-за кустов поднялись мощные фигуры и, стреляя на ходу, короткими перебежками ринулись в сторону боевиков.
Двое незнакомцев подбежали к Рыбкину и Аникееву. Один сразу же скинул из-за плеча сумку, начал доставать бинты и споро бинтовать капитана, одновременно осматривая его.
— Норма, оклемается, — коротко бросил он.
Второй присел рядом с Петькой. Мужик как мужик, в хорошем камуфляже, в добротной снаряге. В руках сжимает безотказный АКМ. В ухе — наушник от радиостанции, на шее прилеплен выносной микрофон. Широкоскулое рязанское лицо и глаза — холодные, серые, стальные. Он с усмешкой посмотрел на старшего сержанта.
Одна часть Петькиного сознания удивленно охнула «Это же-е-е..» Вторая часть, жадно хватая воздух, спросила:
— Вы кто такие? С каких гор спустились?
Мужик, по всей видимости, командир коротко хохотнул:
— С Солнечных, сержант, ходим тут, семечки раздаем!
Петька ошалело помотал головой.
— Какие, на хрен семечки-и-и!
— Подсолнечные, — продолжал смеяться командир неизвестного подразделения, — ты то как? Сержантик? Что тут делаешь, неужто нравится по горам да лесам мотаться в поисках незаконных формирований?
— Нравится, — буркнул Петька, — я даже после срочки на контракт остался!
Вторая часть сознания Аникеева возмущенно охнула «Кидалово-о-о-о-о!»
— Ну, сам захотел, — сказал неизвестный.
В мозгу Аникеева что-то зазвенело и кто-то голосом очень знакомым произнес:
«Кредит оплачен, претензий нет!»
РЕФЛЕКС
Вечером после службы от нечего делать отправился побродить по Невскому проспекту.
Обычный субботний Питерский вечер. Угу, вроде бы обычный, да получилось как-то не совсем обычно. Бродить и пялиться на праздный люд надоело достаточно быстро, захотелось кофе. Не простого растворимого, как продается в киосках при метро, а чего-нибудь настоящего, крепко сваренного. Выбрал по запаху более-менее приличную кофейню, зашел, осмотрелся. Ну что же, вполне прилично: гламурный такой полумрак, маленькие столики с уютными лампами, мужичок какой-то на рояле бренчит. Цивильная публика за столиками неспешно беседует. Ко мне, спотыкаясь, бежит культурненький мальчик-официантик. Понимаю задним своим недалеким умом, что денег мне как раз на чашку кофе и пирожное хватит, однако гордо топорщусь, прохожу за официантом к столику, вальяжно усаживаюсь и глубокомысленно начинаю изучать меню, одновременно делая вид, что денег у меня неприлично много, а тот шикарный «Лексус», что припарковался рядышком с кафе на парковочной стоянке с надписью «VIP», дожидается именно меня. Через проход от меня сидят какие-то деловые парни в модных строгих костюмчиках, ведут какую-то неспешную деловую беседу.
Официант назойливо крутится возле меня. Наконец, пальцем показываю пункт меню и прошу пепельницу. Меня заверяют, что кофе сейчас будет сварено, на стол бухают хрустальное безобразие весом чуть ли не с добрый килограмм. Монументальнейшая, однако, пепельница!
Однако, только я прикурил, официант с бешенной скоростью подскакивает, хватает пепельницу. совершенно еще пустую, и меняет её на другую, при этом весьма больно наступает мне на ногу, неловко разворачивается и хрустальной пепельницей заезжает мне в ухо. Я тогда и не сообразил, что эту сцену наблюдали многие. У меня просто проснулся какой-то непонятный самому рефлекс.
— Мля, урод, тебе что, ручонки выдернуть? — негромко, как мне казалось, произнес я.
— Аа-а-а, это, извините, чем я могу-у-у, — заблеял молодой и видно неопытный официантишка.
— Кофе неси, ч-ч-чудовище-е, — чуть ли не заорал я.
Услышав столь нелестное обращение официант сорвался на кухню. Серьезные мужики, сидевшие неподалеку от меня, встрепенулись, и вдруг один из них резко подскочил с места подбежал до меня и как зомби выпалил:
— Да, да щас, щас принесу!
Что-то до боли знакомое промелькнуло у меня в мозгу и я на автомате выпалил:
— Смотри не перевари, уродец!
Солидный, лет тридцати, мужик стоял и открывши рот смотрел на меня, а я во все глаза пялился на него.
— Скаме-е-е-ейкин, чудовище, ты что ли?
— Аа-а-а, командир! — заорал мужик и кинулся обниматься.
Мы с ним расстались в августе девяносто пятого года, тогда я валялся в Ростовском госпитале и Скамейкин, уже дембель, прорвался ко мне с рюкзаком каких-то консервов и двумя бутылками «Ростовского» шампанского. Времени у него было всего-ничего, до поезда на Дальний Восток оставалось каких-то два часа. Посидели с ним в госпитальном скверике, повспоминали былое, и пропал мой нештатный «вестовой» на двенадцать лет.