Дежурный порылся в папке с документацией и обнаружил список старших с номерами телефонов и счастливо улыбнулся. Надо ли говорить, что списков было два — один старый и один новый, уточненный. Старый так и валялся в папке, а новый постоянно забирался в строевую для уточнения. Как вы думаете, какой список достал из папки наш герой?
А тут еще мимо пробегал начальник строевой части. который сунул в руки дежурному список личного состава, который находился в различных командировках, то есть тех, кого не надо вызывать. Мозги товарища майора начали грузиться своей «операционной системой» для выполнения полученной задачи, как позднее оказалось, заложенная в мозгах дежурного «операционка» была нелицензированной пиратской версией выпуска какого-то гражданского института с военной кафедрой.
На удивление, старшие оперативных групп на звонки отозвались почти что все. Некоторые находились уже по дороге в часть, некоторые уже собирали свои группы и носились все в «пене», дурея от поступавших вводных. Лишь только один наглец — то есть именно я — отозвался весьма нелицеприятно об умственных способностях дежурного, ответил, что с удовольствием бы поучаствовал в безумии, однако не могу: очень занят ибо!.. Нахожусь в ночном клубе на каком-то пати!.. Прошу заметить, это была истинная правда. Товарищ майор в трубке услышал раскаты какого-то техно и вопли ди-джея… Наглость несусветная и требовала наказания, в тридцатые годы, будь я командиром РККА, за мной бы уже мчался воронок. Дежурный поступил намного гуманнее. Когда заскочил Начальник Штаба бригады и потребовал доклада о оповещении, товарищ майор с адской ухмылкой доложил, что все оповещены и многие уже прибыли. Вот только товарищ майор такой-то… И он красочно расписал всю низость моего падения, даже упомянул крики и музыку, услышанную через телефон. На лицо явный признак измены!..
Без разницы, кому я продался: «Вермахту», «Аль-Каиде» или службе Внешней Разведки какой-нибудь банановой республики Тонга-Тонга, важен сам факт!... Начальник Штаба почесал голову и переспросил: «А он не в командировке там, где нибудь?», вопрос был резонный ибо за все время службы в данной части я восемьдесят процентов времени провел в командировках и остальные в отпусках. Товарищ «оперативный майор» гордо потряс списком командированного личного состава, любезно предоставленный начальником строевой части. Кстати, отступление абсолютно не в тему: многие военнослужащие бригады думали, что фамилия у начальника строевой части Нокис и частенько в тупом недоумении разворачивались в обратную сторону от кабинета с табличкой и слонялись по штабу в тщетной надежде найти искомое, тетки, работающие в строевой, как обычно пили чай и были заняты, а наряд по штабу всеми силами выгонял ходоков в свои подразделения….
Однако, ладно, вернемся к нашим героям. НШ решил проявить рассудительность и сам лично набрал мой номер телефона. Пошел вызов. Вызов прошёл. «Подлый изменщик» — то есть я — ответил неожиданно:
— Ну кто там, мля!? Что надо!?
НШ в секунды вызверился, ибо номер его мобильного знала почти что вся часть, а тут на тебе: «Кто!?» То что мне высказывали в течении почти что целых трех минут можно опустить. Однако после гневной тирады НШ последовал мой не менее гневный ответ:
— Товарищ полковник, у вас там что, в части все с ума сошли!? Я бы с удовольствием прибыл но не могу я, ЗАНЯТ!
Полковник в удивлении крякнул и застыл на несколько секунд. Потом вызверился на оперативного дежурного и гордо ушел.
Доклад о моем поведении был озвучен на заслушивании о готовности к убытию. Начальник Разведки для проформы поорал на комбрига, на начальника штаба. Так же он с удовольствием поорал бы на начальника моего отделения, в котором я когда-то проходил службу, но не удалось, потому что начальник отделения, согласно боевому расчету, куда-то убыл и как назло старшим по званию остался тот самый майор, заступивший оперативным дежурным. Вывод был один — наказать. Наказать по всей строгости. И лучше всего наказать деньгами. Точно! Лишить негодяя тринадцатой! Клерки записали в блокнотики. И лишь командир бригады сидел в прострации. Потом он опомнился и толкнул начальника штаба:
— У меня такое впечатление, что у нас в части все с ума сошли!
— Я это уже слышал, — буркнул НШ
— Кого наказать!? Какой тринадцатой!? Он уже больше года в как в Академии учится, а вы ему названиваете, блин, НОКиСА вздрючить по самое нехочу, твой подчиненный, оперативного самого лишить премии и еще кого-нибудь наказать — сам решишь:
А я то, занимаясь трудом неправедным и добывая себе на пропитание, охранял какую-то гламурную дискотеку в столице и не знал, что тучи сгущаются над моей головой.
То то я все думал, какого хрена мне все названивают с Северо-Кавказского Мегафона и требуют убыть в составе оперативной группы на границу с Ингушетией. Будь проклята ты, мобильная связь и услуга переадресации с одной сим карты на другую…
Тринадцатой все-таки лишили. Отгадайте кого? Правильно, начальника склада ГСМ.
Опять строевая часть сработала как надо. Ну да ладно, я думаю, он не в убытке.
Да и «майор Нокис» вроде бы не пострадал, а старого майора стали в наряд ставить почаще.
ПОЙМАЙ МЕНЯ Способы борьбы с самовольщиками
Командир батальона морской пехоты майор Перегудов ходил по своему кабинету и звучно самовыражался. Дневальный, стоявший неподалеку от комбатовского кабинета, услышав звучные и сочные выражения комбата, прямо стоя на тумбочке впал в кому.
Алексею Николаевичу Перегудову, заместителю командира десантно-штурмового батальона, недавно сказочно повезло: его назначили на вышестоящую должность в соседний полк, в самый разнузданный и беспредельный батальон, приносящий «чипок» за «чипком» всей дивизии, а в совокупности и всему флоту. Алексей Николаевич попытался найти своего комбата-предшественника, однако тот сгинул в небытие и не оставил за собой абсолютно никаких разведпризнаков. Перегудов в уныние не впал, выпил по своей давней привычке, почесал огромную голову и взялся за дело. С помощью шантажа и угроз майор перетянул в свой новый батальон на должность замполита батальона своего давнего воспитанника капитана Четкина, служившего когда-то у Перегудова в роте так же замполитом. Больше никого Алексей Николаевичу захапать не удалось и он принялся потихоньку сколачивать офицерский костяк, взамен старого, насквозь прогнившего, и с потрохами продавшегося частному бизнесу и своим мелким делишкам… Худо-бедно костяк состоялся. Самым примечательным офицером был некий лейтенант Булыга. Ростом данный лейтенант превышал на целых семь сантиметров Перегудова, у которого было как по штату так и по санитарной книжке ровно 200 см. Кулачищи лейтенант имел размером с тридцатидвухкиллограмовую гирю, напрочь был лишен сентиментальности, и был изгнан с позором за два дня своей службы из трех подразделений, куда его отправляли служить сердобольные флотские кадровики. На него махнули рукой и отправили служить в залетный батальон замполитом роты. Булыга явился ранним утром в батальон, застал без дела шатающихся моряков, разузнал где находится хоть кто-нибудь из начальства. Из командования в ротной баталерке (каптерке), обнаружился только старшина в предпохмельном состоянии. Прапорщику на роту было глубоко по барабану, он уже третий год увольнялся и поэтому регулярно «ударял по бездорожью». Узрев громадного лейтенанта в ладно подогнанной черной форме, прапор оживился, затараторил:
— Товарищ лейтенант, проведите развод тут у моряков, я быстренько сгоняю в штаб полка!
Сказав фразу, прапор испарился, только не в направлении штаба а в направлении КПП и далее в сторону пивного ларька. Как раз тогда в батальоне впервые и появился новый комбат. Не успел Перегудов осмотреть свой новый кабинет, как к нему постучались, и доблестный Булыга, сияя во всю пасть, ввалился и вылупился на комбата.
— Что, лейтенант, хочешь? — вопросил Алексей Николаевич
— Да вот, не знаю деньги кому сдавать, — ответил счастливый летёха.
— Какие деньги? — удивился комбат.
— Дык я тут на деньги развел моряков!
— Чего ты мелешь? Как развел?
— Да как обычно: по одному выхватывал, отводил в сторонку, и тряс бабло с них!
Комбат уставился на здоровенного лейтенанта.
— Ты че мелешь? Зачарованный, ты вообще кто!?
— Да пацан я по жизни, — ответил Булыга и смутился, потом добавил, — мне прапорщик с каптерки сказал моряков развести, ну а я как мог так и сделал, — потом в голове у лейтенанта что-то перемкнуло, он кинул руку к берету и представился: — Лейтенант Булыга!
— Ух, ты! С какой дурки ты, лейтенант, выплыл?
— С института я, с физкультурного, — сказал Булыга и скуксился: он представил, что его и отсюда прогонят.
— Ясненько, — резюмировал комбат, — ну ниче, сделаем из тебя, что-нибудь, не переживай, малыш!
«Малыш» снова заулыбался. Из Булыги вскоре действительно стало что-то получатся, правда с визгом и пробуксовкой лица без подачи мысли, но дело пошло. Иногда он, конечно, поражал комбата своим неистощимым оптимизмом и желанием чему-нибудь научится. Майор Перегудов вытаскивал Булыгу из-за рычагов плавающего танка в тот момент, когда лейтенант бешено дергал за рычаги управления и орал сидящему неподалеку механику.
— Ну как, там солярка пошла?
Оказывалось, лейтенанту зачем-то понадобилось ведро дизтоплива и он поплелся за ним к танкистам. Танкисты, долго не думая, закинули ведро под танк, посадили лейтенанта за рычаги и предложили накачать соляры столько, сколько душа пожелает.
Потом Булыга жаловался комбату, что в первой роте кто-то украл всю компрессию с БТРовских движков. Писал конспекты на проведение рукопашного боя в воздухе при совершении прыжка с парашютом, причем писал он по памяти, так как наставление по «РБ ВДП», какой-то негодяй из библиотеки ДСП умыкнул и не возвращает (со слов библиотекарши). Вот такой подчиненный достался майору Перегудову.