Истины, момент нового открытия единого Бога. Наверное, это случается с человеком вблизи вершины, (с которой, кстати сказать, легко скатиться вниз), и оглядываясь назад, на уже пройденные петляющие извилистые тропы, по которым бредут его братья, он с полным правом может воскликнуть: не торопитесь, не сталкивайте друг друга, вы все в своё время придёте на верх, и перед вами откроется бесконечность, пока не видимая для вас!
… … …
Со мной случилось совсем другое. Сама того не ведая, я перескочила через несколько или через много ступенек, и, скорее всего, это не произошло бы, будь моё сознание узко религиозным. Может быть, и всему нашему народу суждено пройти через атеизм, чтобы с чистого листа уверовать в Божественность мира, а не отдельных его явлений или личностей.
Чувствую ли я себя на вершине? Нет. То есть может быть и да, но меня не оставляет ощущение, что проникла я сюда контрабандным путём и устроилась на каком-то крохотном выступе, как в детстве над морем. Удержусь ли? Не знаю. Знаю только, что для этого нужно очень много сил. Зато я могу успеть рассказать тебе, чтоотсюдавидно.
Здесь нет религии как таковой. Даже если бы она возникла, как сплав, как синтез всех религиозных представлений и знаний и сводилась бы к поклонению единому Богу, как воплощению Добра, Милосердия и лучезарного Света, осталась бы непреодолимой пропасть между Ним и человеком, между человеком и миром. Непременно остался бы и Дьявол, специально изобретённый человеческим умом, чтобы хоть как-то объяснить, почему всесильный и всевластный Бог допускает неимоверные безобразия, то есть осталась бы необходимость бороться с коварством и злобой тёмныхсил. Осталась бы возможность для Ума относить к тёмным силам всё и всех, что и кого он сочтёт неугодным. То есть — война. Опять — война!
Война всегда до тех пор, пока существует хоть одна деталь, хоть один элемент мира, пусть даже самый крохотный и кажущийся ничтожным, который мы отвергаем в нашем сознании.
Отождествление Мира и Бога означает, что мы принимаем Мир таким, каков он есть, и, признавая непостижимость Бога, невозможность увидеть своим ограниченным зрением ЕгоЛик, видим Его во всех ЕгоБожественныхпроявлениях, а потому мы избавлены от ненависти, от привычки к противостояниям и противопоставлениям.
Мы понимаем, что нет чужой судьбы, чужих детей, чужих народов, чужих территорий. Понимаем, что нетвиноватых — есть заблудшие, слепые, не успевшие открыться и тяжёлую обязанность судить и обвинять заменяем обычаем жалеть и прощать.
Отпадает и необходимость в религии, как в поклонении чему-то или кому-то единственному. Остаётся только Божественная сущность — начало и предел всех миров, и великийБожественныйзакон — источник и причина гармонии и совершенства Мира.
Закон этот не может быть нарушен. Если где-то случается сбой, с абсолютной неизбежностью происходит восстановление — нивелируется то, что чрезмерно развилось и тем способно разрушить устойчивое равновесие, и, напротив, усиливается оказавшееся угнетённым. Всё, что входит в противоречие с Божественным Законом, сметается с неумолимостью рока, и то, что мы склонны воспринимать, как возмездие, на самом деле не гнев БОГА, а непреложность и неумолимость Божественного Закона. Нет такой хитрости, которая могла бы этот Закон перехитрить, нет такой мудрости, которая позволила бы Его обойти. Если порой создаётся впечатление, что игра в прятки с Богом удалась, это просто означает, что нам известна не вся правда или для правды ещёнепришловремя, не пробил час Истины. Закон универсален и в полной мере применим к цивилизации в целом, к отдельным народам и к каждому из нас, то есть наши ожидания могут быть оправданы лишь в той мере, в какой они подготовлены всем ходом предшествовавших событий и всеми особенностями взаимоотношений с окружающим миром. Вода не закипит, если её не подогревать. Пшеница не вырастет, если не возделать почву и не бросить в неё зёрна. Если мы предаёмся греху, наши мольбы о счастье лицемерны и бесплодны. На что мы можем рассчитывать, не прилагая усилий?
Помню, однажды Антоша решил похвастаться своим открытием — обнаруженной им в горах пещерой. Вначале мы шли неприметными тропинками, потом карабкались по отвесной скале, пробирались через забитый глиной и щебёнкой лаз. Когда грязные, в порванной одежде, с ободранными коленками, мы добрались, наконец, до «Чуда» (так назвал пещеру Антон), я мгновенно забыла о наших злоключениях. Мы попали в сказку. Высокие, теряющиеся в свете фонарей своды, сверкающие кристаллической чешуёй сталактиты и сталагмиты, тихий звон капель в мягкой, всё поглощающей тишине, и чёрное озеро, уходящее в глубину горы, наверное, к ещё более неожиданной таинственной красоте.
Нам повезло. Но разве повезло бы, если бы у нас обоих не было синдрома дорог, если бы горы не были для нас вторым домом, если бы мы не преодолели сопротивлениематериала?
Понимание обусловленности, а, следовательно, неотвратимости или, напротив, невозможности свершения определённых событий, казалось бы, должно вести к мрачнейшему фатализму, и возможно, так бы оно и было, если бы не два великих Божественных дара, полученных человеком в Эдемском саду. Это Мысль и Воля.
Наконец-то я могу воспеть и восславить мною же обруганный и обвинённый во всех смертных грехах Интеллект!
Нельзя понять его роль и значение, не ответив на вопрос, была ли у нас возможность, вероятно ли в принципе, находясь в состоянии естественной гармонии с миром, не покидать подножия горы, не устремляться к вершине? Поскольку эволюция — способ Божественного бытия, ответ на поставленный вопрос может быть только «нет!», и это сразу проясняет, упорядочивает, обосновывает наше отношение к Интеллекту.
Надкушенное Адамом яблоко не было случайностью, и сколько бы он ни возвращался к райским кущам, всякий раз с ним происходило бы то же самое.
Легко могу представить себе нас, толкущихся у подножия горы в начале времён. Мы ещё чувствуем интуитивную связь с миром, но уже смотрим на него, как на нечто огромное, враждебное, полное опасностей. Впереди — неизвестно куда ведущий путь, на который нас подталкивает распрямляющаяся пружина эволюции…Тут ещё пока не поиск смысла, не устремлённость к вершине и свету, а суровая необходимость выжить. Кто поможет выстоять, где, в чём черпать силы для преодоления собственной беспомощности?
И тут мелькает Мысль! Первая — робкая, неуверенная, но несущая Надежду, и хоть чуть-чуть освещающая путь подобно лучу фонарика в темноте. Использовать камень! Великое открытие, дающее возможность самостоятельного дела, несущее радость и уверенность в себе, первое в цепи потрясающих идей и открытий. Огонь, железо, обожжённая глина, колесо, рисунки, буквы…Как тут не вскружится голова?
Сдержать могучую поступь Интеллекта невозможно. Приходят великие умы, многогранные таланты. Они рассыпают открытия, словно волшебники, вынимающие горстями подарки из своих никогда не скудеющих запасников. Философы с крутыми лбами слово к слову, формула к формуле пытаются создать вразумительную картину мира. Зодчие возводят дворцы и храмы. Учёные настойчиво и терпеливо, шаг за шагом, день за днём, прокладывают тропинки — ниточки бесчисленных наук. На Земле остаётся всё меньше «белых пятен», начинается освоение Космоса…. Но прямо пропорционально активности Интеллекта растёт вероятность нашего самоуничтожения.
Равновесие между человеком и миром в большей или меньшей степени поддерживается до тех пор, пока недостаток знания Божественного Закона Интеллект восполняет интуицией, просветлёнными состояниями сознания, хранящейся в религиях памятью и Боге, Искусством, питающимся из духовных источников. Как только Ум начинает превалировать, главенствовать, подавлять остальные сферы сознания, наше видение мира становится настолько ограниченным, что мы теряем из вида главный ориентир и устремляемся к ложной вершине Научно-ТехническогоПрогресса. Глубинное противоречие между естественными законами Мироздания и искусственным характером цивилизации грозит стать несовместимым с самим понятием жизнь, что может привести к отторжению чужеродной эрзац-ткани. Надежда, что в критический момент удастся сбежать на другую планету иллюзорна, ибо где способно выжить эгоцентричное бездуховное существо, за короткий срок превратившее в пустыню райский уголок Вселенной? В этом случае человек терпит полное поражение, расписывается в неспособности при самых благоприятных условиях жить в гармонии с миром и творить подобно БОГУ, в неумении использовать собственный трагический опыт, и сам свидетельствует, что вся наша история — тяжкий сон без пробуждения.
Про этот сценарий ты сказал бы, наверное, что он наиболее вероятен, потому что реалистичен. И я ответила бы тебе: «Ты прав, как человек, который, проснувшись тёмной ночью, вздыхает: нет ничего, что предвещало бы рассвет». Но разве не прав тот, кто, глядя в такую же темноту, замечает спокойно: нетничего, чтомоглобыостановитьрассвет?
На происходящее лучше всего смотреть с точки зрения Эволюции.
Сейчас Интеллект необуздан, горяч, иногда тупо упрям, импульсивен, к тому же великий путаник, но разве не то же самое мы можем сказать о молодом талантливом человеке, которому надо «перебеситься», чтобы жизнь его и творчество вошли в спокойное русло? Интеллекту нужно повзрослеть. Он уже достаточно силён, чтобы противостоять миру, бороться с ним, пытаться его покорить, однако недостаточномудр, чтобы неделатьэтого