В огромном камине горели дрова; огонь охраняли два каменных дракона. Широкая лестница вела наверх. Зал освещала люстра, в которой горело как минимум сто лампочек. Стены были отделаны деревянными панелями. На полу лежал толстый тёмно-красный ковёр. Не меньше десяти пар глаз провожали взглядом Алекса, когда он последовал за миссис Стелленбосх в следующий коридор. Зал был украшен головами животных. Носорог, антилопа, индийский буйвол и, что печальнее всего, лев. Интересно, кто застрелил их?
Они дошли до единственной двери в конце коридора – судя по всему, на этом их путешествие заканчивалось. Пока что Алекс не встретил ни одного ученика, но, выглянув из окна, он увидел ещё двух охранников, медленно расхаживавших по внутреннему дворику с автоматами в руках.
Миссис Стелленбосх постучала в дверь.
– Войдите!
Алексу оказалось достаточно одного слова, чтобы распознать южноафриканский акцент.
Дверь открылась, и они вошли в огромную комнату, которая выглядела совершенно абсурдно. Как и всё здание, она была неправильной формы – четыре стены шли не параллельно друг к другу. Потолок был высотой метров в семь, а окна шли до самого пола; из них открывался отличный вид на горные склоны. Комната была по-современному обставлена, от светильников, скрытых в стенах, исходил мягкий свет. Мебель была уродливой, но не такой уродливой, как новые головы животных на стенах и шкура зебры на полу. Рядом с маленьким камином стояло три кресла. В одном из них, позолоченном, антикварном, сидел человек. Он повернул голову, услышав, как входит Алекс.
– Добрый день, Алекс, – сказал он. – Пожалуйста, проходи, садись.
Алекс медленно прошёл к креслам и сел в одно из них. Миссис Стелленбосх заняла другое.
– Меня зовут Гриф, – продолжил человек в золотом кресле. – Доктор Гриф. Я очень рад знакомству и тому, что ты будешь учиться у нас.
Алекс посмотрел на директора «Пойнт-Блана» – на его белую, как бумага, кожу и глаза, горящие за красными линзами очков. Он словно говорил со скелетом, так что, растерявшись, не сразу нашёлся с ответом. Но потом пришёл в себя.
– Хорошее местечко, – сказал он.
– Ты так думаешь? – В голосе Грифа не было никаких эмоций. Он сидел абсолютно спокойно, двигалась только его шея. – Это здание было спроектировано в 1857 году французом, который, несомненно, был худшим архитектором в мире. Это был его единственный заказ. Когда в здание въехали его первые владельцы, они приказали его застрелить.
– Тут и сейчас немало людей с оружием.
Алекс выглянул в окно. Мимо как раз проходила ещё пара охранников.
– «Пойнт-Блан» уникален, – объяснил доктор Гриф. – Как ты вскоре узнаешь, все мальчики, которых присылают сюда, – из богатых, выдающихся семей. У нас здесь бывали сыновья императоров и промышленников. Такие же мальчики, как и ты. Отсюда следует, что мы легко можем стать целью для террористов. Так что охранники здесь для твоей же безопасности.
– Вы очень добры. – Алексу показалось, что он слишком вежлив. Пора показать этому человеку, что Алекс Френд на самом деле за птица. – Но, если честно, мне не очень хочется тут находиться. Если вы мне покажете, как спуститься вниз, в город, я следующим же поездом уеду домой.
– Отсюда нельзя спуститься вниз, в город.
Доктор Гриф поднял руку, прерывая Алекса. Алекс посмотрел на его длинные, костистые пальцы и на глаза, блестевшие красным за стёклами очков. Он двигался так, словно у него в теле переломали все косточки, а потом сложили заново; он казался одновременно старым и молодым и вообще не совсем человеком.
– Лыжный сезон закончился… сейчас уже слишком опасно. Здесь есть только вертолёт, а он тебя отсюда заберёт, только когда я скажу.
Рука снова опустилась.
– Ты здесь, Алекс, потому что разочаровал своих родителей. Тебя выгнали из школы. У тебя проблемы с полицией…
– Эй, это… блин, не я виноват! – запротестовал Алекс.
– Не перебивай доктора! – шикнула миссис Стелленбосх.
Алекс злобно посмотрел на неё.
– Твой внешний вид неприятен, – продолжил доктор Гриф. – Твой язык – тоже. Наша работа – сделать из тебя мальчика, которым родители смогут гордиться.
– Мне и так хорошо, – сказал Алекс.
– Это неважно.
Доктор Гриф умолк.
Алекс вздрогнул. Что-то странное было в этой комнате: такая большая, пустая, бесформенная.
– Ну и чего вы будете со мной делать? – спросил Алекс.
– Вначале уроков не будет, – сказала миссис Стелленбосх. – Первые пару недель ты будешь ассимилироваться.
– Что это значит?
– Ассимилироваться. Приспосабливаться… адаптироваться… становиться похожим. – Она словно читала ему словарь синонимов. – Сейчас в академии шесть мальчиков. Ты познакомишься с ними, проведёшь с ними время. У тебя будут возможности заняться спортом и пообщаться. Здесь хорошая библиотека, ты будешь читать. Вскоре ты научишься нашим методам.
– Я хочу позвонить маме и папе, – сказал Алекс.
– Пользоваться телефонами запрещено, – объяснила миссис Стелленбосх. Она попыталась сочувственно улыбнуться, но с её лицом это было довольно трудно. – Мы обнаружили, что они вызывают слишком сильную тоску по дому. Но, конечно, ты можешь писать письма.
– Предпочитаю электронную почту, – сказал Алекс.
– Персональные компьютеры запрещены – по той же причине.
Алекс пожал плечами и шёпотом выругался.
Доктор Гриф это заметил.
– Ты должен быть вежлив с заместителем директора! – резко сказал он. Он даже не повысил голоса, но слова прозвучали очень едко. – Алекс, ты должен знать, что миссис Стелленбосх работает со мной уже двадцать шесть лет, а когда я с ней познакомился, её пять лет подряд выбирали Мисс Южная Африка.
Алекс уставился на её лицо, похожее на обезьянье.
– Конкурс красоты? – спросил он.
– Чемпионат культуристов. – Доктор Гриф посмотрел на камин. – Покажите ему.
Миссис Стелленбосх встала и прошла к камину. На решётке лежала кочерга. Она взяла её обеими руками и сосредоточилась. Алекс ахнул. Довольно толстая металлическая кочерга начала гнуться. Вскоре она уже больше напоминала по форме букву U. Миссис Стелленбосх даже не вспотела. Она свела два конца кочерги вместе и бросила её обратно на решётку. Раздался громкий лязг.
– Мы в академии поддерживаем строжайшую дисциплину, – сказал доктор Гриф. – Отбой в десять вечера – и ни минутой позже. Мы не терпим сквернословия. Никакой связи с внешним миром без нашего разрешения. Не пытайся покинуть территорию. А ещё ты должен делать всё, что мы говорим, без всяких колебаний. И, наконец, – он наклонился к Алексу, – тебе можно заходить только в некоторые места этого здания.
Он показал рукой; лишь сейчас Алекс заметил вторую дверь в дальнем конце комнаты.
– Здесь мои личные покои. Тебе разрешено быть только на первом и втором этажах. Там располагаются спальни и аудитории. На третий и четвёртый этажи тебе нельзя. В подвал – тоже. Это, опять-таки, ради твоей безопасности.
– Вы боитесь, что я свалюсь с лестницы, что ли? – спросил Алекс.
Доктор Гриф пропустил вопрос мимо ушей.
– Можешь идти, – сказал он.
– Подожди у дверей кабинета, Алекс, – добавила миссис Стелленбосх. – Там тебя заберут.
Алекс встал.
– Мы сделаем тебя таким, каким хотят видеть тебя родители, – сказал доктор Гриф.
– А что, если они вообще меня не хотят?
– Это мы тоже можем устроить.
Алекс вышел.
– …неприятный мальчишка… несколько дней… быстрее, чем обычно… проект «Джемини»… закрывается…
Если бы дверь не была такой толстой, то, может быть, Алекс и смог бы услышать больше. Едва выйдя из комнаты, он приложил ухо к замочной скважине, надеясь услышать что-нибудь полезное для МИ-6. Доктор Гриф и миссис Стелленбосх действительно о чём-то оживлённо беседовали, но Алекс мало что слышал, а понимал и того меньше.
Тут кто-то схватил его за плечо, и он резко развернулся, злясь на себя. Так называемого шпиона поймали, когда он подслушивал у замочной скважины! Но это был не охранник. Алекс увидел перед собой круглолицего мальчика с длинными чёрными волосами, тёмными глазами и бледной коже. На нём были очень старая, выцветшая футболка со «Звёздными войнами», рваные джинсы и бейсболка. Он, похоже, недавно дрался и неплохо в этой драке отхватил. Под глазом виднелся синяк, а губа была разбита.
– Если они увидят, как ты подслушиваешь у дверей, тебя тут же пристрелят, – сказал мальчик и недобро посмотрел на Алекса.
Судя по всему, подумал Алекс, он из тех, кто не доверяют никому.
– Я Якоб Шпринтц, – продолжил он. – Мне сказали показать тебе тут всё.
– Алекс Френд.
– Ты чего натворил, что тебя послали в эту дыру? – спросил Якоб, когда они пошли обратно по коридору.
– Меня выгнали из Итона.
– А меня вышвырнули из школы в Дюссельдорфе. – Якоб вздохнул. – Я думал, что это лучшее, что со мной случилось в жизни. А потом папа отправил меня сюда.
– Чем занимается твой папа? – спросил Алекс.
– Банкир. Играет на валютных рынках. Обожает деньги, у него их целая куча, – пустым, ровным голосом ответил Якоб.
– Дитер Шпринтц? – Алекс вспомнил это имя. Несколько лет назад он попал на первые страницы всех английских газет. «Человек за сто миллионов долларов». Именно столько он заработал всего за двадцать четыре часа. В тот день фунт стерлингов рухнул, а за ним чуть не последовало и всё британское правительство.
– Ага. Фотографию показать не проси, у меня нету. Вот, сюда.
Они дошли до главного зала с драконами на камине. Оттуда Якоб провёл его в столовую – длинный, высокий зал с шестью столами и люком, ведущим в кухню. Потом они побывали в двух гостиных, игровой комнате и библиотеке. Академия напомнила Алексу дорогую гостиницу на лыжном курорте – и не только потому, что стояла на склоне горы. Было от этого места какое-то тяжёлое ощущение, чувство, что ты отрезан от реального мира. Воздух был тёплым и неподвижным, и, несмотря на размер комнат, Алекс не мог не почувствовать приступа клаустрофобии. Если бы это место