На следующий день братья взялись выкорчевывать пни.
– Они словно когтями держатся за землю! – в ярости сказал Чел.
Так прошли лето и осень. Зиму братья метались в доме, ссорились, делили деньги. Отец сидел, запершись в своей комнате.
Чел стал злым. Теперь карманы его куртки всегда были оттянуты. В одном он носил нож, в другом – связку ключей. Ек больше не смеялся, а Ов не пел песен.
Весной они наконец посадили жёлуди. И когда из земли полезли зелёные ростки, Чел захохотал и сказал Ову и Еку:
– Ну вот, скоро мы будем далеко отсюда. Богатые и свободные.
Но лето пришло сухое и засушливое. Земля потрескалась. Источник пересох. Напрасно Ек разрывал в этом месте чуть влажную землю. Он нашёл только почерневшие щепки и три золотые монеты. Чел был страшен. Он сжимал кулаки и проклинал солнце. К нему боялись подходить.
На следующую зиму Ов и Ек уехали далеко-далеко, захватив с собой свою долю золота. Но к весне они вернулись. Они привезли с собой семена чудесных деревьев, которых раньше никто не знал в этих краях. Семена голубой ели, кедра…
Чел расчистил источник и обложил его камнями, и ручей снова побежал между деревьями. В молодом лесу появились птицы. И вот как-то вечером Ов запел одну из своих любимых песен.
Шли годы. Умер старый отец.
Они все трое были уже не молоды, а Чел ходил с палкой, и волосы у него стали совсем серебряные.
Однажды Ов и Ек сказали Челу:
– Видишь, два дуба соединили ветви над крышей нашего дома. Ты можешь уйти, твоё золото лежит нетронутым на чердаке.
– Уйти отсюда? – прошептал Чел. – Да разве я могу жить без моего леса? Каждое третье дерево я посадил своими руками. Здесь мне говорят «здравствуй» каждая белка и каждая птица. Здесь вся моя жизнь. Я здесь счастлив. А дождь в лесу, когда стоишь под большой елью?.. А потом выходит солнце… А весной, когда зелень ещё такого цвета, как будто деревья пьют зелёное молоко… А осень? Какое золото сравнится с осенним лесом?
Ведь каждый лес – это золотой клад, и осенью он говорит об этом всему миру.
Великий Садовник замолчал.
– Значит, они вырастили новый лес, – прошептал Щётка. Он слушал Великого Садовника, полуоткрыв рот, моргал, когда тот моргал, вздыхал, когда тот вздыхал.
Великий Садовник тихо улыбнулся.
– О… вырастить лес, вырастить лес! Для этого нужна целая человеческая жизнь. А иногда и этого мало. Ведь дерево растёт медленно-медленно, впитывая в себя время, пение птиц, соки земли.
– А почему братьев так звали? – тихонько спросил Щётка. – Я никогда не слышал таких имен. У меня-то имя, конечно, ещё хуже, но всё равно они какие-то не такие.
– Чел, Ов и Ек. Отец дал им такие имена, потому что все они вместе составляют слово «Человек». Человек всесилен, дитя моё. Но не потому, что он может вырубить лес, а потому, что он может совершить чудо, если только он этого захочет.
– А та старуха, кто она была?
– Не знаю, мой мальчик. Но мудрые люди говорят, что дьявол посылает на землю своих умелых в обмане слуг смущать юные неокрепшие души. Горе тому, кто доверится злу и ступит на дорогу, протоптанную дьяволом, но ещё хуже тому, кто не раскается и не свернёт с неё вовремя. Может, всё это и так, а может быть, это просто сказки, рассказанные у камелька долгими зимними вечерами, когда за окном темно и воет ветер.
Великий Садовник замолчал и посмотрел на Татти. Она лежала не шевелясь, закрыв лицо руками. Нет-нет, она не стала веселее. Невидимый Трубач смущённо кашлянул и зашуршал соломой.
– То, что вы нам поведали, удивительно, необыкновенно, но, я бы сказал, чуть-чуть мрачновато… Признаться, я тоже хочу рассказать вам одну историю. Я много раз рассказывал её перед сном дочке и сыну. И они на следующий вечер снова просили её повторить. Конечно, это история о музыке и музыкантах. Только, может быть, вам это неинтересно?
– Нет-нет, расскажите, непременно расскажите, – тихо сказал Великий Садовник. – А то я своей историей, кажется, ещё больше огорчил нашу девочку…
И Невидимый Трубач начал свой рассказ.
Это было далеко отсюда, совсем в другом королевстве. Правил там король Самый Первый. Конечно, вы скажете, странное имя для короля? Да нет, если вдуматься, оно как раз ему подходило. Ведь он собрал у себя во дворце всё самое редкое и невиданное, что только можно сыскать на свете. В короне у него сверкал самый большой алмаз, бесценный, заглядишься на него, так, пожалуй, ослепнешь. На охоту он выезжал на самой породистой прекрасной лошади, а в его свинарнике хрюкала самая толстая свинья на свете. В погребах он хранил старинные благородные вина, привезённые из далёких стран. Вино за обедом он прихлёбывал из бокала столь тонкого и прозрачного, что, казалось, вино висит в воздухе. Его дворец был самый высокий на свете, и облака ночевали на зубцах дворцовых башен, как на горной вершине.
– Я самый добрый король на свете! – частенько говорил Самый Первый король. – Потому что я ничего не требую от своих подданных. Пусть только девушки приносят мне свои самые красивые украшения, старухи – самые тёплые платки и чулки, рыбаки – самых больших рыб, а гончары – самую красивую посуду. Словом, пусть все приносят мне всё самое лучшее, что только у них есть. А больше мне ничего не надо.
Однажды слуги донесли королю, что в его страну приехал какой-то заморский учёный. Карета у него набита книгами. А ещё он возит с собой какую-то большую трубу, чтобы смотреть на звёзды. Уж он-то, конечно, объездил полмира, а может быть, даже и больше.
Король, конечно, тут же пригласил учёного к себе во дворец, ему не терпелось показать ему все свои сокровища и диковинки.
– Да, – сказал учёный королю. – Я побывал во многих странах. Я много чего повидал, но должен признаться: вы владеете самым большим сокровищем на свете.
Король, ясное дело, пришёл в восторг от его слов.
– Так что ж тебе больше всего понравилось? Самые высокие колонны у меня во дворце или самый пушистый ковёр? Нет, наверное, драгоценный алмаз в моей короне? Ну, говори же скорей, мне не терпится узнать!
– В вашей стране живёт великий музыкант. Самый великий музыкант на свете, – ответил учёный. – Когда я слушал его музыку, я был так счастлив, как никогда в жизни.
– А, так это Иги-Наги-Туги, – сказал король. – Так вот что тебе больше всего понравилось! Ну ещё бы! Мой Иги-Наги-Туги – самый замечательный музыкант на свете. Он живёт у меня во дворце и играет только для меня и моих придворных.
– Нет, нет, – сказал учёный королю, – его зовут как-то иначе. И живёт он вовсе не во дворце, а в маленьком доме, на чердаке. Я поселился в этом доме. Я услышал шаги над головой, а потом эту музыку. Я был потрясён.
Король Самый Первый от неожиданности чуть не поскользнулся на полу. Этот пол был натёрт, конечно, лучше всех полов на свете.
– Как?! – вскричал он. – Этот музыкант ещё лучше, чем мой Иги-Наги-Туги? Мерзкая выдумка! Низкий обман! Мой Иги-Наги-Туги – лучший музыкант на свете! Эй! Привести сюда этого музыканта с чердака. Этого нахала! Немедленно. Пусть они оба сыграют нам. И тогда сам убедишься, кто лучший музыкант! Право, удивляюсь тебе, я думал, ты умнее.
Через полчаса в зале собрались все придворные. Пришёл знаменитый музыкант Иги-Наги-Туги. Он вошёл в зал, помахивая своей золочёной скрипкой. Стражники втолкнули в зал бедного музыканта. Он был ещё совсем молодой, но волосы седые. Узкие плечи. Печальные глаза.
– Ну, играй же, мой Иги-Наги-Туги! – нетерпеливо приказал король.
Иги-Наги-Туги заиграл. Он заиграл весёлый лукавый танец. Король стал притопывать толстой ногой. Иги-Наги-Туги заиграл ещё быстрее и веселее.
Придворные начали повторять в такт музыке:
– Иги-Наги-Туги! Иги-Наги-Туги!.. – всё громче и громче. Раскачиваясь и хихикая. Колени начали сами сгибаться. Лица у них стали бессмысленными. Они высоко вскидывали ноги. Широко раскрытые рты орали: «Иги-Наги-Туги! Иги-Наги-Туги!..» Можно было подумать, что все они сошли с ума.
Сам Иги-Наги-Туги, длинный, гибкий, сверкающий, крутился среди танцующих, и скрипка в его руке взвизгивала и хохотала. Вдруг: дзинь! На скрипке лопнула струна.
Тут сразу все заговорили, перебивая друг друга, тяжело дыша:
– Какая чудесная музыка!
– Прелестный танец!
– Невозможно усидеть на месте!
– Ну, конечно, конечно, Иги-Наги-Туги – самый великий музыкант на свете!
– Ну что, убедился? – с торжеством сказал король учёному. – Понял теперь, а? Ну, что ты теперь скажешь?
Учёный повернулся к бедному музыканту.
– Сыграйте, прошу вас, – сказал он.
И бедный музыкант заиграл. Первый звук, чистый и лёгкий, как будто стёр остатки глупой весёлой мелодии. Исчезли улыбки. Шире открылись глаза. А музыка всё лилась и лилась. Музыка говорила каждому: проснись и оглянись вокруг! Ты забыл о главном! Ты забыл о главном! Вспомни, вспомни! Музыка вела за собой куда-то вверх, на вершину волшебной горы, откуда был виден сразу весь мир. И сердце поднималось вместе с ней и стучало всё громче и громче… и вдруг: дзинь! Лопнула струна! Всё кончилось.
Музыкант опустил смычок.
– Нет! – закричал вдруг Иги-Наги-Туги. Он наклонился вперёд. Глаза его были полны слёз. – Продолжай, доиграй до конца! Иначе я умру!
Тут все зашевелились и стали оглядываться. Одни – с тупыми лицами, пожимая плечами. Другие – растерянно улыбаясь. Музыканты мелодично сморкались. В дверях, позабыв обо всём на свете, стоял повар в белом колпаке. На его лице застыла неподвижная улыбка.
Старый поэт сидел отвернувшись. Плечи у него тряслись от рыданий.
Король с досадой посмотрел вокруг.
– Ничего не понимаю! – воскликнул он. – Какая это музыка? Грустная и всё тянется-тянется. От неё пахнет болотной гнилью. От неё чешется в носу и хочется спать. Нет, эта музыка просто никуда не годится!
И вдруг все, кто был в зале, услыхали какой-то шум. Будто море подошло к дворцу и его волны бьются о стены.