Тут все увидели, что у подножия лестницы на каменных плитах с весёлыми криками снует стайка девчонок и мальчишек. Они подбирали колпаки-невидимки и бросали их в костёр, который кто-то успел сложить посреди площади. Колпаки-невидимки вспыхивали и тут же сгорали, не оставив даже малой горстки пепла.
– Вот ещё один, последний! – закричал рыжий вихрастый мальчишка и бросил что-то невидимое в жарко гудящий костёр. Огонь перекинулся на виселицы. Сухое дерево разом занялось, и четыре чёрных столба дыма поднялись в воздух.
– А где же король, где все придворные, стража? – с удивлением оглядываясь, спросил младший брат.
– Вряд ли мы их когда-нибудь ещё увидим, – пожал плечами старший.
– Стыд им и позор! Сколько лет нас обманывали и морочили. Издевались над нами. Теперь попрятались, разбежались кто куда!
– Ну, кой-кого я всё-таки изловила, – сказала тётушка Пивная Кружка. Она крепко держала за юбку принцессу, а та изо всех сил вырывалась, царапалась, да ещё норовила укусить за руку тётушку Пивную Кружку. – Ну-ну, хватит, опомнись. Ты будешь ходить в школу. А когда выучишь уроки, будешь помогать мне жарить лепёшки и варить доброе пиво.
– Не хочу жарить уроки, не хочу учить доброе пиво! – Принцесса от злости всё перепутала.
– Ничего, она ещё станет девчонкой, как все! – с досадой сказала тётушка Пивная Кружка. – Я ещё увижу румянец на её щеках!
Тут из высоких дворцовых дверей вышел Лесной Гном. Он сморщил своё доброе лицо и сощурился от яркого слепящего солнца. И неудивительно, ведь он так долго сидел взаперти. Он не мог не плакать от счастья, и госпожа Круглое Ушко соскочила с ладони Татти и подала ему чистый носовой платок.
– На вас просто не напасёшься носовых платков, господин Гном, – сказала она недовольным голосом.
– Учтите, – сказал Лесной Гном, вытирая слёзы. – У меня в руке зелёный фонарик. Просто его не видно, потому что очень ярко светит солнце. Но зато вечером… Там у меня, на холме маргариток… Да, да, да! Я всех-всех приглашаю к себе в гости, отведать чудесного цветочного чая…
– С мёдом! – добавила маленькая пчёлка Жоржетта, которая, конечно, тоже была тут. – С липовым мёдом. Сейчас как раз цветут липы.
– С мёдом… – задумчиво повторил Лесной Гном и вдруг сокрушённо вздохнул и покачал головой: – Нет-нет, к сожалению, это невозможно. Вас так много, и все вы такие большие. Вы потопчете мои маргаритки. И белые, и розовые. Не обижайтесь, пожалуйста, на старого Лесного Гнома. К тому же у меня не хватит чашек, ложек и блюдечек. Я не смогу всех напоить чаем. Вот девочку, которую я теперь вижу, я приглашаю в гости. Ну, ещё её друга, этого мальчугана, – Лесной Гном указал на Щётку.
– Нечего сказать, очень мило, – обиделась госпожа Круглое Ушко и отвернулась. – По правде говоря, не ожидала.
– И, конечно, самой дорогой гостьей у меня всегда будете вы! – спохватился Лесной Гном. Он наклонился и нежно поцеловал крошечную лапку госпожи Круглое Ушко. Та с гордостью посмотрела по сторонам – все ли это видели? От удовольствия её ушки даже порозовели.
– Братья! – крикнула Татти. – Я тут! Только я никак к вам не проберусь. Тут так много людей!
Братья улыбнулись ей, и Татти запрыгала от радости. Деревянный башмак слетел у неё с ноги и полетел куда-то в сторону.
Тут все посмотрели на Татти и сразу увидели, что она самая красивая девочка на свете. Её глаза ярко сияли, как две зелёные звезды.
И все почему-то тут же решили, что зелёные звёзды самые красивые на свете.
– Вы не встречали моего сына? – с тоской повторял Цеблион, пробираясь в толпе. – Моего обожаемого сына. Может быть, кто-то видел его, умоляю, скажите мне!
– Да я тут, папка! – раздался из пустоты противный голос Цеблионка. – Просто на мне колпак-невидимка. Когда девчонка уронила его в тронном зале, я его нашёл и подобрал. А теперь – ку-ку! Ты меня больше никогда не увидишь!
– Сыночек! Как ты можешь! – простонал Цеблион. – Я жил только ради тебя! Я хотел, чтоб ты был богат, счастлив…
– А я и так теперь богат. Прикарманил твои пятьдесят золотых монет! – грубо захохотал Цеблионок. – Помнишь, как ты меня учил: надо суметь всех обмануть и устроиться в жизни получше. Так я и сделал. Ведь я теперь могу забраться в любой дом и взять что пожелаю. А к тебе, папка, я никогда не вернусь, и не надейся…
– Сыночек! – простонал Цеблион, ощупывая воздух вокруг себя. – Сыночек, где ты? Сокровище моё, вернись!
Говорят, Цеблион до сих пор ходит по городу, раскинув руки, ищет повсюду своего сына, жалобно причитая:
– Сыночек, вернись, вернись!
Добрые люди берут его за рукав, ведут к себе домой и кормят сытной похлёбкой.
Но это я так, к слову, как ты понимаешь, мой маленький друг, ведь эта сказка совсем о другом.
Тут на балконе появились музыканты.
Первым вышел Трубач с большой трубой. Лица у всех музыкантов светились счастьем, на глазах блестели слёзы. Ведь всё-таки у них были очень нежные души, и они не могли не плакать от радости.
И они заиграли.
Музыка поплыла над огнём, над толпой, над городом, над кораблями, покачивающимися в гавани.
Музыка была глубокая и мудрая.