Вот же засранец.
Брукер повернул к дому на колесах, в котором обитал Джадд Халперн, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее и взлетел по ступенькам. Стойкий запах неожиданно вернул его в далекое прошлое, в дни студенческой юности. Сквозь завесу дыма он увидел Халперна, сидящего за туалетным столиком и глядящего пустыми глазами в ярко освещенное электрическими лампочками зеркало. Перед ним веером лежали страницы сегодняшней порции сценария, распечатанные на бумаге зеленоватого оттенка с пометками по всему тексту, что вызывало ассоциации с проверенным школьным сочинением. На столе бутылка бурбона. Рядом шариковая ручка со снятым колпачком.
Халперн был одет в белые широкие панталоны, бархатный с золотым позументом камзол с высоким воротником и белым рюшем, заколотым брошкой с бриллиантами. Прямо перед ним на туалетном столике лежал завитой черный парик. Над лицом Халперна работала гримерша. В пепельнице отдыхал дымящийся «косячок». Перед ними, загораживая вход, стоял тщедушный личный помощник Халперна. Позади них, навалившись на стол с бутылкой водки «Серый гусь», сидела с бокалом для коктейлей в руке девица, явно не достигшая совершеннолетия.
В своем относительно нежном возрасте сорока двух лет Джадд Халперн уже дважды пускал свою карьеру псу под хвост. В первый раз это случилось давно, когда он прославился ролью во всемирно известном американском сериале «Пасадина-Хайтс» и так возгордился, что с ним никто не хотел работать. Затем, когда юный талант избавился от этого недостатка в двадцать с небольшим лет, ему посчастливилось, благодаря своей едва ли не абсурдно привлекательной внешности, из-за которой его сравнивали с идолом немого кино Рудольфо Валентино, и бесспорному актерскому таланту, сыграть в двух успешных фильмах. Карьера, однако, основательно забуксовала после серии обвинений в употреблении наркотиков и суда, за которым последовало четырехлетнее тюремное заключение. Джадд Халперн снова стал парией в Голливуде.
Теперь, по словам его агента, он окончательно «завязал», раскаялся, подвел черту под печальным прошлым и отчаянно желал начать все с чистого листа. Он даже успел сняться вместе с Джорджем Клуни в фильме, который, однако, подвергся слишком резкой критике, чтобы всерьез рассчитывать на успешное возвращение.
Именно поэтому компания «Брукер-Броуди продакшнз» предложила ему гонорар, который был всего на сто тысяч долларов выше обычной ставки.
— Джадд, послушай! — произнес Брукер более мирным тоном, чем сам предполагал. — Послушай, мы все ждем тебя.
— Буду готов, когда ты будешь, Си Би, — ответил Халперн, разглядывая свое отражение в зеркале, и потянулся за «косяком», однако, прежде чем он успел коснуться самокрутки, Брукер схватил ее и потушил в пепельнице.
— Эй, да ты что! — запротестовал Джадд Халперн.
— У тебя проблема?
Халперн бросил на него негодующий взгляд:
— Да, у меня проблема.
— Неужели? Знаешь, у меня тоже проблема. Меня зовут не Си Би, а Эл Би. Ларри Брукер.
— Это была шутка! — проворчал Халперн. — Си Би это как Сесил Блаунт де Милль. Верно? «Буду готов, когда ты будешь, Си Би». Цитата. — Халперн нахмурился. — Ты что, не знаешь эту шутку?
— Если бы я хотел услышать шутку, то нанял какого-нибудь комика. — Брукер достал из кармана носовой платок и завернул в него раздавленный «косяк». — У меня тоже проблема. Предлагаю тебе взглянуть на твой контракт. Пункты, согласно которым ты можешь быть уволен. Употребление наркотиков стоит в числе первых.
Актер покачал головой:
— Я просто курил сигарету. Люблю свой табачок.
— Правда? А ты знаешь, кто я такой? Я — гребаный папа римский.
Актер и продюсер смерили друг друга в равной степени неприязненными взглядами. Брукер изо всех сил старался не дать волю гневу. Он должен снять фильм и не выбиться из бюджета, а это становилось с каждым днем все труднее.
— Хочешь рассказать мне о своей проблеме?
— Конечно, — ответил Халперн и взял со стола несколько листков со сценарием. — Вот! Я на это не подписывался!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я взялся за эту роль, потому что мне понравилась идея сыграть короля Георга Четвертого. Он был законодателем моды. У него был великий и трагический роман с Марией Фицхерберт. — Халперн сделал паузу.
Брукер терпеливо ждал, когда он заговорит снова, и отделался коротким вопросом:
— Ну и?..
— Меня заверили, что сценарий исторически точен.
— Верно, — согласился Брукер. — Георг трахал Марию несколько лет подряд, пока она ему не надоела, а потом избавился от нее. В чем твоя проблема?
— Ему было двадцать восемь, а мне сорок два.
— Так почему ты тогда взялся за эту роль?
— Потому что мне сказали, что Билл Николсон перерабатывает сценарий, вот поэтому я и согласился. Он человек надежный. — Актер ткнул пальцем в страницы: — Но ведь он не переписал его, верно?
Брукер пожал плечами:
— У нас в последнюю минуту возникла небольшая проблема.
— Ты хочешь сказать, что не захотел заплатить ему гонорар, верно? — Халперн вытащил из ящика стола пачку сигарет и закурил. — Комик, который написал эти страницы, похоже, не знал, что этот Павильон в те годы еще не был построен. Это другая проблема.
— Хочешь знать о моей проблеме? — спросил Брукер.
Халперн пожал плечами и посмотрел в зеркало.
— Нет, — ответил он после паузы и, округлив губы, безуспешно попытался выпустить кольцо дыма.
— Моя проблема — это актеры, — холодно ответил Брукер. — Просишь, например, актера пройти по улице, а он, понимаешь, разворачивается и говорит: «С какой стати я должен идти именно по этой улице?» И знаешь, что я отвечаю ему?
Халперн посмотрел на него, отчаянно пытаясь сфокусировать взгляд.
— Нет, не знаю. Что же ты говоришь ему?
— Я говорю ему: «Причина, по которой я прошу тебя пройти по улице, заключается в том, что я, мать твою, плачу тебе за то, чтобы ты прошелся по улице!»
Джадд Халперн неуклюже попытался улыбнуться.
— Так что выслушай меня, Мистер Актер Большая Шишка. Ты пытаешься заново начать карьеру в кино. Прекрасно, считаю я. Все оставшиеся съемочные дни, когда тебя позовут, ты будешь пулей вылетать из этого трейлера, и станешь приходить на площадку и играть роль так, что она станет самой звездной в твоей карьере. Знаешь, что произойдет, если этого не будет?
Халперн с глуповатой улыбкой посмотрел на него и ничего не сказал.
— Ты уйдешь в прошлое. Тебя забудут. В мире не будет ни одной киностудии, которая захочет работать с тобой, когда я закончу рассказывать им о том, кто ты такой. Обещаю тебе это. Ты меня понял?
— Понял, но сценарий все равно не точен.
— Тогда лучше задействуй твой актерский талант, чтобы превратить его в нечто волшебное.
— Думаешь, я смогу? — спросил Халперн, неожиданно сделавшись покорным.
— Уверен, что сможешь. Ты ведь величайший в мире актер! Ведь именно поэтому, черт побери, я и нанял тебя.
Халперн напрягся и сразу приободрился.
— Ты правда так думаешь?
— Я не думаю, Джадд. Я знаю, — ответил Брукер с улыбкой победителя.
— Заметано. Мы им покажем!
С этими словами Халперн потянулся за париком.
— На площадке через десять минут. Договорились? — спросил Брукер.
— Считай, что я уже там.
— А ты чертовски крутой парень, ты знаешь это?
Халперн улыбнулся и попытался скромно пожать плечами. Однако скромность была не самым сильным его качеством.
Брукер закрыл за собой дверь и направился обратно на съемочную площадку.
«Ты полный засранец», — сказал он себе.
92
— Вот это уже намного лучше! — воскликнула Гея. Одетая в шелковый халат, она сидела на стуле в своем трейлере, а ее парикмахерша Трейси Карри, стоявшая на убийственно высоких каблуках, заканчивала укладывать белокурые волосы актрисы. Гея одобрительно посмотрела в зеркало на новую прическу, которая теперь была еще короче, чем несколько дней назад.
— Вам будет намного удобнее носить парик, — заверила ее Трейси.
— Ты сокровище! — похвалила актриса и повернулась к своей ассистентке, Мартине Франклин: — Ну а что ты скажешь?
— Вам очень идет!
Гримерша Эли Марсден поспешила поддакнуть:
— Да, да, просто превосходно!
Гея повернулась к мальчугану, сидевшему на столе и смотревшему кино на айподе:
— Роан, дорогой, как тебе новая мамина прическа?
— Угу, — мрачно ответил мальчик — Мне тут все надоело. Можно я похожу по дворцу?
— Конечно, дорогой. Сходи погуляй. Я скоро тоже туда приду. Попроси кого-нибудь из охранников, чтобы тебя туда пустили.
Роан, одетый в мешковатую футболку с надписью «Королевская любовница», джинсы и кроссовки, соскочил со стола и выбежал из прохлады трейлера, где работал кондиционер, на теплый вечерний воздух. Решив обследовать дворец в одиночку, он прошел по лужайке Павильона и приблизился к входной двери. Стоявший там охранник внимательно посмотрел на него:
— Ты сын Геи, верно? Кажется, Слоан?
— Роан, — поправил его мальчик.
— Извини, Роан.
Мальчик пожал плечами:
— Все в порядке. Мама сказала, что я могу тут погулять.
Охранник показал, куда идти:
— Ступай прямо, Роан. Когда войдешь, сверни направо. Потом иди по коридору, и окажешься в Банкетном зале. Там твоя мама будет сегодня сниматься в кино.
— Хорошо.
93
— Отлично, уводите дублеров, пожалуйста! Массовка выходит на площадку! — Голос доносился из динамика вспомогательного монитора, то ясный и громкий, то искаженный и еле слышный. Скрючившись на верху деревянного каркаса купола, наблюдая и вслушиваясь, Дрейтон Уилер почувствовал, что дрожит от возбуждения. Вот! Вот! Нужно сделать это сейчас! Он знал, что не сможет заранее узнать, когда именно весь состав соберется вокруг стола. Он знал, что полагаться придется на точный расчет и удачу. Но сейчас, похоже, нужный момент настал. Лучшего шанса может и не быть.