На мотоцикле из Конельяно в Бассано, по следам Франчески Дель Санто. Студентка тридцати двух лет, еще числящаяся на факультете психологии, как сообщил Стуки коллега из Бассано, удивленный его волнением. Ранее не привлекалась, хотя все мы знаем, как она оплачивает себе так называемую учебу.
На мотоцикле до анонимной многоэтажки. Ничего общего с шикарными апартаментами, где она занималась древнейшей профессией. Почтовый ящик полон рекламных проспектов. Инспектору пришлось позвонить в несколько квартир, пока наконец кто-то ему открыл. Стуки пересек вестибюль и бегом поднялся на второй этаж. В квартире никого не было, как он и ожидал, хотя ставни на окнах были открыты, чтобы создать впечатление, что кто-то там жил. Даже свет на террасе был включен. Соседом Франчески оказался один господин в галстуке. Он как раз выходил из дому, чтобы купить газету. Мужчина раздражительно сообщил, что синьорина Дель Санто уехала в отпуск: он видел ее с двумя чемоданами в понедельник утром.
– Она точно отправилась в Южную Америку. Ей всегда нравились латиноамериканские ритмы, она этой музыкой меня с ума свела. Сказала, что ее не будет довольно долго. И собаку с собой увезла.
– Собаку?
– Суку лабрадора. Спокойная и послушная, ничего не могу сказать. Никогда не создавала проблем. Впрочем, в последнюю неделю перед отъездом собака чувствовала себя не очень хорошо. Синьорина спросила меня, знаю ли я какого-нибудь хорошего ветеринара, но что я могу в этом понимать?
Стуки так и думал, что Либера осталась у Франчески, как и машина, похожая на нью-йоркское такси.
– Вы когда-нибудь видели у Франчески желтую машину наподобие американского такси?
Нет, сосед никогда не видел у девушки такой машины. У нее была черная «Лянча Ипсилон».
«Желтая, антимама!» Желтая. Как и надпись на стене цементного завода: «Прах ты и в прах возвратишься!»
На мотоцикле по следам этой великой актрисы, которая перехитрила их всех и прежде всего его, инспектора полиции. Поскольку почти наверняка она уехала сразу же после их последней встречи в воскресенье вечером. Франческа почувствовала, что спектакль подходил к концу. В регистрационном отделе Бассано Стуки вручили фотографию девушки и дали кое-какую недостающую информацию.
Снова на мотоцикле. Чтобы иметь такое тело, как у Франчески Дель Санто, недостаточно каждый день перед зеркалом поднимать триста раз килограммовую пачку сахара. В телефонном справочнике Стуки обнаружил адреса дюжины спортзалов. Но найти место, где эта плутовка производила свою ежедневную дозу пота и молочной кислоты, оказалось не так-то просто. Стуки сразу исключил три или четыре спортивных зала для качков, в которых было слишком много тренажеров и анаболиков. Инспектор представил себе особенное, непохожее на другие местечко. И действительно, Франческа записалась в центр красоты и здоровья, в котором среди прочих были сеансы ароматерапии и медитативной гимнастики. Занятия пилатесом, которые посещала Франческа, были достаточно интенсивными, чтобы придать ее мышцам тонус и эластичность. Фитнес-инструктор смотрел на Стуки, разинув рот. Полиция? Он не хотел верить, что эта девушка-орхидея, которая никогда не пропускала занятия, могла иметь какие-то проблемы с законом. Было ясно, что обаяние Франчески подействовало и на него тоже. Синьорина Дель Санто оплатила тренировки на шесть месяцев вперед. В августе проводились только индивидуальные поддерживающие занятия, на которые она не записывалась.
– Вы замечали, чтобы в последнее время Франческа Дель Санто вела себя как-то необычно?
– Я бы сказал, что она была довольно расслабленной.
– Больше, чем всегда?
– Франческа сказала, что скоро уезжает в путешествие, которое для нее многое значит и которое она заслужила.
– Как награда за что-то?
– Не знаю, может быть.
На мотоцикле до тира, где упражнялся в стрельбе граф Анчилотто. Хозяин узнал Стуки, окинул взглядом его старый мотоцикл и одобрительно хмыкнул. У того тоже в гараже стоял байк такой же модели, правда, он давно на нем не ездил. Стуки показал толстяку фотографию Франчески Дель Санто.
– Вы ее когда-нибудь видели?
– Здесь?
– А где еще?
– Красивая женщина.
– Она приходила сюда пострелять?
– Всего два месяца: в июне и июле. Три раза в неделю, обычно после обеда.
– Как она стреляла?
– В стоящего кабана она бы попала. Скажем так: она старалась.
– Стреляла она из пистолета марки Бернарделли, правда?
– Если вы все знаете, зачем тогда спрашиваете?
– Когда я приходил в первый раз, почему вы мне об этом не рассказали?
– Потому что вы искали мужчину. А у этой дамочки, поверьте мне, изгибов было побольше, чем у автодрома.
Опять на мотоцикл. Стуки позвонил комиссару Леонарди и сообщил, что не приедет на обед. Может быть, им удастся встретиться вечером. Потому что впереди Стуки ждет длинный день, и он не остановится, пока не дойдет до конца.
– Есть новости? – срывающимся голосом произнес Леонарди.
– Возможно.
Инспектор позвонил нотариусу Альтавилле, который вел дело о наследстве господина Анчилотто. Альтавилла казался родным братом Спрейфико, одетым в дорогой костюм и с галстуком. Нотариус сел напротив Стуки и сложил на груди свои деликатные, как лепестки, ручки, словно умоляя закончить разговор побыстрее. В конце концов, все, что он мог, он уже сообщил коллеге инспектора много дней назад.
– Агенту Ландрулли?
– Да, ему. А сейчас чем я могу быть вам полезен?
– Мне нужны все детали завещания господина Анчилотто.
– Для расследования?
– Естественно.
– Официального?
– Очень. Расследования убийства.
Нотариус Альтавилла заколебался: слово «убийство» заставило его насторожиться. Он попытался обобщить имеющуюся у него информацию.
– Мне достаточно знать условия завещания в общих чертах. Другими словами, кто что получил и в каком размере.
Нотариус достал из ящика стола простую сводную таблицу, своего рода записку, подготовленную, скорее всего, для личного пользования, чтобы ничего не забыть.
– Четыре миллиона евро в виде казначейских облигаций, итальянских, немецких и шведских, предназначены для благотворительной организации при церкви в городе Тревизо. Они должны в течение года со дня смерти господина Анчилотто передать пятьдесят тысяч евро синьоре Тоньют Аделе, пятьдесят тысяч евро господину Питуссо Исааку, пятьдесят тысяч евро синьоре Поссамай Пьере в качестве законного представителя Сабы Леонида…
– Антимама…
– Пятьсот тысяч евро были отложены и уже частично переданы комитету «Принесенные ветром», представленному в лице доктора Сильвестри Феличе…
– Завещал ли граф что-либо Франческе Дель Санто?
– Я впервые слышу это имя, – пробормотал нотариус. – И, конечно же, вы уже знаете, что вся недвижимость и земельные угодья отошли главной наследнице – синьоре Селинде Салватьерре.
– Конечно, мы об этом проинформированы.
– На текущем счету на данный момент имеются еще свободные… посмотрим… двадцать одна тысяча семьсот сорок пять евро, которые может снять наследница…
– Да… да… И ничего для Франчески Дель Санто?
– Повторяю вам: я никогда о такой не слышал. Я думаю, но об этом ничего определенного сказать не могу, что должен быть еще один счет в Швейцарии. Вы можете съездить туда и поговорить со служащими банка, но я не уверен, что они будут такими же сговорчивыми, как я.
Снова на мотоцикл. С каждым километром нервное возбуждение инспектора возрастало. «Анчилотто был виноделом, – рассуждал Стуки. – А многие отличные вина представляют собой смесь разных сортов винограда, хорошо сочетаемых друг с другом. План графа – как вино. Наверное, это принесло ему большое удовлетворение, прежде чем он предпринял отчаянный шаг: осознание того, что и Спеджорин вскоре тоже окажется под землей. Все уже спланировано и подготовлено. В августе, когда жена инженера на море. В первый же грозовой вечер. После того, как накануне был прочитан в интернете прогноз погоды и получена нужная информация от ни о чем не подозревающей любовницы Спеджорин. Машина на большой стоянке, в очень уединенном месте. Пройти подальше от любопытных глаз, притаиться за живой изгородью и бах-бах-бах! Прощайте, инженер!
Потом трюк со вторым пистолетом, чтобы еще больше замутить воду. Дальше признание Питуссо. Время, необходимое для того, чтобы избавиться от орудия убийства и преспокойно уехать, пересечь границу и потеряться. Возможно, имея уже при себе билет на самолет до Загреба или одного из чудесных городов в Индии, а может, в Таиланде. Конечно, Анчилотто пришлось ей довериться: Франческа могла и не исполнить уговора. Они были близки, но ведь не связаны навечно. Однако такой опытный мужчина, как граф, без сомнения, предпринял кое-какие меры предосторожности. Например, банковский счет, который откроется только тогда, когда фотография инженера будет напечатана на первых полосах газет в статье с новостью о его убийстве.
Инспектор остановил мотоцикл у реки. Подобрал на берегу несколько камешков и сел на деревянный пирс. Любопытные утки стали подплывать поближе. Стуки выбрал самый плоский камешек и бросил его по касательной к поверхности воды. Оставляя круги на воде, камень, словно лягушка, поскакал к другому берегу.
Кто знает, как повел бы себя в этой ситуации он сам? Стуки-мужчина, а не Стуки-полицейский. Если бы ты потерял единственного сына, что бы ты сделал? И если задуматься над причиной этой боли, сколько гнева вместило бы твое сердце? Ты точно уверен в том, что доверился бы правосудию? Вел бы себя рассудительно, говоря сам себе, что необходимо наказать этих преступников, чтобы они больше никому не могли причинить такую боль… Стуки крепко сжал в руке камешки.
Ты бы рассуждал так спокойно и цивилизованно? Или бы твой мозг взорвался, и ты бы уничтожил все вокруг? Потому что суть в том, что дети не должны умирать по чьей-то вине. Никогда! И потом, правосудие или нет, но уже поздно. Паутина жизни рвется, и тогда всё к чертям! Все, что не помешало случиться этой трагедии. И теперь пусть свершится то, что проносится в животе, вдоль мышечных волокон и в мозгу у рептилии, которая пожирает плоть млекопитающего. Ты бы в него выстрелил, Стуки? Ты со своей персидской вежливостью?