Изнасилованиями и избиениями было занято у надсмотрщиков всё время, кроме еды и сна. Ближе к вечеру трансгендер-веган из их колонны начал падать. Его били плетью, потом палками, потом отстегнули от цепи и вывели из строя. И забили. Его били ногами, пока он не перестал шевелиться, и бросили у дороги, так и не сняв колодок.
Пауль смотрел сквозь отупение усталости и вдруг понял, что судорожные всхлипы — его собственные. Ужас был сильнее. Сильнее всех других эмоций.
На другое утро их караван вышел к небольшому посёлку, огороженному мощным забором вдвое выше человеческого роста, из-за которого вышло несколько очень громких мужчин. Они бесцеремонно ощупали по-прежнему скованных голых женщин, время от времени цокая языками или наоборот, кривясь. Заглядывали во рты, проверяли пальцами зубы, дёргали за волосы.
Вот почему женщин почти не били — понял Пауль. Они предназначались на продажу.
Серые халаты и деревенские спорили, кричали, махали руками, смачно шлёпали бодипозитивщиц по жирным трясущимся задам и ржали.
В конце концов они договорились, старший получил деньги, а местные увели женщин внутрь. Спустя некоторое время они выкатили тачку с колодками и цепью, ещё о чём-то поорали и скрылись, закрыв ворота.
Их мучители развернули караван и погнали в обратную сторону по той же тропе.
Самым ужасным воспоминанием этого дня был обглоданный зверями труп брошенного вчера парня. Надсмотрщики остановились около него, сняли колодки, а останки так и бросили…
К вечеру они снова добрались до того ручья, и Пауль попил впервые за прошедшие сутки. Или уже двое? На самом деле, проводник (или теперь уже надсмотрщик?), который поил лошадей, шёл вдоль ряда и лил всем на головы из ведра. Кто сколько-нибудь успел проглотить — тому повезло. Дурацкой мысли кормить рабов ни у кого из серых халатов не возникло.
Наутро заскучавшие надсмотрщики начали насиловать теперь уже мужчин…
Последующие дни слились в один непрерывный кошмар. От голода и побоев умерли ещё четверо. Теперь скованная колонна включала всего пятнадцать человек.
МНЕ НУЖЕН ВЫХОДНОЙ
Новая Земля, Серебряная Гавань, 17.02 (июня).0031
На третий день я устроила себе выходной. Не могу столько педерастической чушни перемалывать в столь концентрированном виде. Уж лучше… почти всё, что угодно лучше. Я диагностировала деток и блаженствовала целый день.
Вечером дальний дозор сообщил в Норы, что в пределах видимости показался караван, идут медленно, опаздывают примерно на день-полтора, поэтому все наши вернулись в Серебряную Гавань — отдохнуть денёк, а Угги остался «на хозяйстве» один.
Мы с мужем устроили себе тихий семейный вечер с гулянием по берегу и посиделками на двоих — а что, мы не люди что ли?
— Милый, ты хотел мне какие-то соображения по Хедебю высказать…
— А! Ну, смотри. Они живут плохо: бедно, голодно. Почему?
— Да вообще я не могу понять — как в этом мире можно с голоду помирать?
— Я тебе скажу. Это МЫ пришли в новый мир, мечтая о лесах с исполинскими деревьями, изобилующих добычей, о реках, переполненных рыбой, о плодородной земле, дающей по два урожая за лето.
— Ну.
— А они?
— Они… наверное, хотели стать викингами?
— Так они и стали! Любимая, вспомни: как жили викинги?
Я подвисла…
— Тебе не кажется, что Хедебю — это практически калька со средневековой Скандинавии? Длинные общинные дома, чадящие очаги, грязные рабы…
— Мелкие куры, больше похожие на голубей, — припомнила я, — И отсутствие канализации.
— В Хедебю, кстати, ещё более-менее приличный вариант, ты вот в Бирке не была.
— М. А ещё, насколько я помню, в набеги норманны как раз-таки стали ходить с голодухи, там же что-то типа малого оледенения было, легенды-то у них о ледяных великанах, спускающих ноги с гор или что-то такое… Холодно, неурожаи…
— Вот! Понимаешь? Некромантов вспомни. Ведьмаков. Междуречье. Мы меняем этот мир под себя. Коллективное желание. Или чья-то воля — того, кто сильнее.
— Духом?
— Конечно. Они мечтали о доле викингов — и получили полный комплект. Я с Хродвальдом буду разговаривать — обязательно об этом скажу. Сломать надо стереотип, вот здесь! — Вова постучал себя по лбу, — Ну как так? Жить в таком мире… Они ведь даже с богами не разговаривают!
— Ну да… Увидели тогда Оссэ, чуть языки не пооткусывали…
ЧИСТИЛИЩЕ?
Новая Земля, дорога в Норы, 18.02 (июня).0031
Пауль уже плохо понимал: утро сейчас или вечер и вообще, какой сегодня день их нескончаемого пути. Временами он окончательно уверялся в том, что все они попали в ад; однажды ночью, глядя в залитое звёздами небо, он шёпотом высказал свою мысль вслух и нашёл значительное количество сторонников среди собратьев по несчастью. Некоторые, правда, высказали надежду, что это не ад, а чистилище, но в демонической природе своих мучителей никто не сомневался. Никто из участвовавших в этом едва слышном обсуждении. Остальные тупо молчали. Вообще непонятно было: слышат ли они что-нибудь? Понимают ли? Все они были многократно избиты и изнасилованы, никто не помнил, сколько дней они уже идут и давали ли им пить сегодня.
У Петера распухла сломанная рука, и кончики пальцев начали чернеть. Перед самым рассветом Пауль скорее почувствовал, чем услышал его шёпот. Кажется, он молился и просил у Бога прощения. Услышит ли здесь его Бог Старой Земли? Говорят, здесь другие боги, но никто перед отправлением не поинтересовался, как их зовут и какие они, а теперь спросить было не у кого…
КАРАВАН ИЗ АМСТЕРДАМА
Новая Земля, Норы, 19.02 (июня).0031
В утро предполагаемого прихода каравана Ваня снова открыл нам портал в Норы. Барон торжественно въехал на Боне. Мы (я, Игорь, Ваня, Глирдан и ещё десяток рейнджеров) прошли пешком. Не люблю я без крайней необходимости на носороге ездить; как развеселится да начнёт скакать… Ну нафиг, к такому меня жизнь не готовила.
Угги нашему приходу обрадовался и бросился хвастаться успехами народного хозяйства, однако потом отозвал барона в сторонку и просил «веселье не портить»; и так, мол, в прошлый раз им не особо досталось. А так хотелось бы лично выступить!
Вова усмехнулся и обещал «только присмотреть». Наши мужики отправились к границе выжженных полей — мало ли, что эти курьеры выкинут, как увидят выгоревшую до пепла коноплю? А ну как засланца назад пошлют или порскнут в разные стороны, вылавливай их потом в окрестных чигирях…
Рейнджеры рассыпались широким полукругом, чтобы за спиной у прошедшего каравана образовать заградотряд. Ибо нефиг. Там же, кстати, были Игорь и Ваня. Викинги засели в засаду. А мы с Вовой и Боней комфортно устроились в нычке на ближайшем холме. Он — присмотреть, а я — просто поглазеть. Интересно же.
Процессия выглядела жалко. Ну, натурально. Маленькие понурые лошадки. Скрипучие телеги. Запинающиеся нога за ногу доходяги. И фанатичные товарищи в сером с болтающимися кривыми то ли большими ножами, то ли короткими саблями. Ни разведки, ни прикрытия с тыла. Идут, как по своей квартире. Один из серых халатов, лениво загребающих ногами рядом с невольниками, ковырял в зубах щепкой, а свободной от этого важного занятия рукой вяло похлёстывал и так уже донельзя обтрёпанных пленников плетью. Умаялся поди, бедный.
Раздался резкий свист, из-за дерева прямо по курсу каравана вышел Гуннар и в нескольких жестах объяснил караванщикам своё к ним презрительное отношение и рекомендации по их использованию. Каким-то странным образом там фигурировали также родственники и друзья надсмотрщиков. А чтобы было более ясно, он прокомментировал пантомиму по-древнескандинавски. Ничё непонятно, но интонации были просто прекрасны! Серые халаты повскакали с телег, завизжали и бросились вперёд. Невольники сгрудились и замерли, покачиваясь и таращась.
Как только между пленными и надсмотрщиками образовался зазор, в него из укрытий бросились остальные викинги. Индейская хитрость, не хухры вам мухры. Точнее, викингская. Ну, вы поняли.
Сегодня Вова поставил перед Угги самую сложную для викингов задачу: не переубивать всех.
— Да зачем нам это надо? — удивился тот, — Они ж психи поголовно! — заметьте, это сказал боевой ярл!
— А работать кто будет? — несколько отрезвил викинга Вова, — Скажут клятву — будут как шёлковые!
И этот шикарный план сейчас непосредственно реализовывался.
Мы наблюдали сбоку.
Караванщики, и правда, были психи. Или тупые. Или просто никогда ещё не встречали здесь хоть сколько-то значимого сопротивления. Потому что они не сразу даже поняли, что в спины им дышат тридцать здоровенных хирдманов. Они продолжали пронзительно визжать (традиция, чтоль, такая?) и бежать вперёд, на Гуннара.
Визг стал настолько неприятным, что я начала подозревать некоторую мистичность его природы — и вправду, должно быть, деморализует… Гуннар ждал, слегка пригнувшись и как будто потихоньку надуваясь, вот осталось пять метров, четыре, три…
…и тут викинг издал такой рёв, что ближайший ряд бегущих словно смело ветром. Визг захлебнулся и погас. Неужели берсерк? Или тщательно скрываемый оборотень? Другой дар, что-то типа рёва левиафана?
Дальше я успела зафиксировать только картинки:
задние ряды караванщиков запнулись о передние, толпа смешалась, кто-то повалился под ноги бегущим;
Гуннар взмахнул топором, превратившимся в сияющий росчерк;
Угги врубился в серые ряды словно сверкающая мельница — я успела увидеть четыре лезвия его меча одновременно;
ревущий Гуннар вскочил на кучу серых тел — с топора стекают красные густые капли;
викинги рубят конечности — поняли уже, что можно потом отрастить, засранцы;
Гуннар страшно хохочет и облизывает лезвие топора…
19. О ТОМ, КАК ИНОГДА ВСЕ ПОЛУЧАЕТСЯ ВНЕЗАПНО
ОДНОЗНАЧНО, СПЕЛИСЬ МУЖИКИ…
— Ну всё, мой выход! — объявил Вова и погнал Боню вниз с холма. Меня он, конечно, ссадить и не подумал, так что дальнейшую сцену я наблюдала вблизи. Хорошо разыгранную сцену, между прочим.