— А что это? — наконец спросил один из них.
— Это — мэллорн, — ответил кто-то из сопровождающих, — Один из первых, подаренных нам богиней Лелей.
Галадриэль, стоявшая у соседней ниши слушала — ну видно же — но ничего не спросила.
Вышедшего без доспехов барона (чёрный элегантный камзол с чёрной же кружевной отделкой, чёрные брюки, чёрные сапоги, белая тонкая рубашка, шпага в чёрных ножнах) не все узнали. Он предложил мне руку и пригласил всех следовать за нами.
ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ОБЕД
На большой площади были накрыты столы. Кухня расстаралась, словно сегодня снова Новолетие. Мясо, птица, рыба, дичь, всякие соленья-маринады, салаты и гарниры — всё самое вкусное. Столы просто ломились. Ну, главное, чтобы этим диетическим эльфам не стало плохо.
Мы заняли свои места, народ чинно-неторопливо рассаживался (вроде как: хороший стол, но ничего особо необычного, мы такое чуть не каждый день едим — и морды кирпичами). На столах у приборов через каждые два места стояла карточка «гость». С одной стороны обязательно сидел эльф, с другой — человек, это мы так решили борнуться с расизмом. Русский с китайцем — братья навек, даёшь интернационал и всё такое.
Эти же соседи до конца вечера должны были стать сопровождающими наших гостей, чтобы без присмотра по острову никто не шарашился.
Барон, конечно, традиционно сказал тост за богов и предложил гостям «отведать дары нашей земли». Ну да, ну да, ни разу не любитель тонко подколоть. Галадриэль слегка пошла красными пятнами (вспомнила своё дефлопе, наверное) и поджала губы.
Владычица Лотлориена сидела через два человека от меня. За нашим столом оказались ещё трое «эльфов» (двое из тех, что спрашивали про мэллорн, а третий — видимо, или телохран, или доверенное лицо, или любовник этой командирши, а может всё это вместе), а из людей — глава артели моряков с помощником; вот уж кто не стеснялся громко восторгаться! Говорок у них был забавный, не сибирский и не подмосковный точно, с таким вроде как прицокиванием, но вполне понятный. А увлекаясь, они и вовсе вставляли всякие словечки типа:
— Ох, хайрюза-то порато* скусные!
— Глянь, кака миска, на полоту́ху*-от смахиват, да шибко ба́ская*!
*Порато — сильно, много, очень.
*Полотуха — берестяная корытообразная коробка
для подачи на стол солёной рыбы.
*Баская — красивая, нарядная.
Наши активно угощали гостей: икра чёрная, икра красная, икра заморская, баклажанная*.
*«Иван Василич меняет профессию», пир))
Шучу на самом деле. Со всех сторон периодически слышалось:
— А вот осетринка отменно удалась!
— Не хотите попробовать оленину в кисло-сладком брусничном соусе…
— Это? Это омуль… Точно вам говорю! У нас такие и ходят, метровые, а вы разве не рыбачите?..
Потом были тосты за гостей, за хозяев, за дружбу народов…
За столом завязалась беседа. Наши, как радушные хозяева, расспрашивали гостей обо всём: где живут, да что, да как…
Один из «эльфов», назвавшийся Ингвэ, всё спрашивал про мэллорны: какие они? да правда ли у них серебряная кора? да сколько лет им надо расти? — короче, после восьмого вопроса я сдалась и обещала им экскурсию в мэллорновую рощу и на смотровую площадку.
Эльфы-парни старались есть не очень жадно, но это им не всегда удавалось. Моряки же, с утра уже плотно заправившиеся в нашей столовой, методично отдавали должное всем деликатесам и разносолам, громко восхваляя поваров.
Мы переглянулись с мужем, и я встала. Женская тема. Вот, кстати, опробую амулетик, на прошлой неделе из мастерской подогнали. Усилитель голоса.
— Раз-раз! — сработало отлично, даже очень. Надо попросить регулировку звука добавить, а пока буду потише, — Дорогие жители и любезные наши гости! Разрешите представить вам мэтра нашей кухни, нашего эксклюзивного и неизменного шеф-повара, нашу великолепную и всеми любимую Валентину! — Валя, сидящая за соседним столом, поднялась и приветливо всем помахала, вызвав целый хор приветственных криков. Да, дар её только рос, и она с каждым разом готовила всё вкуснее, постепенно приближаясь к планке «божественно». Я подняла бокал, — За Валентину! Валюша, радость наша, пусть с тобой всегда будет благословение богов!
(продолжение следует…)
03. КУЛЬТУРНАЯ ПРОГРАММА
ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ОБЕД
(продолжение)
Разговор за столом тем временем свернул на тему всяческих спортивных развлечений: лучных стрельб, фехтования, скачек, борьбы…
Оказалось, что стрельбу из лука «эльфы» тоже практикуют. Есть у них и специалисты по фехтованию. Верхом ездить умеют не все, но трое из сидящих за столом эльфов (включая даму) похвалились опытом занятий в конноспортивных клубах Подмосковья.
Моряки высказались, что не против поразвлечься на кулаках, но барон их слегка разочаровал — мол, завтра, быть может. На сегодня же запланированы соревнования лучников и фехтовальщиков.
— Участвовать могут все желающие, — любезно произнёс барон; сегодня он был расположен быть изысканным, как испанский гранд, — Мы с удовольствием примем членов вашей делегации в ряды участников. Лучникам следует обратиться к Долегону. Фехтовальщикам — к Толитилю. Эти мастера не участвуют, только судят. После обеда у вас будет время погулять по острову, и ваши люди смогут записаться.
Галадриэль кисло поблагодарила, но парни, кажется, заинтересовались.
МЫ ПОКАЗЫВАЕМ ОСТРОВ И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫХОДИТ
После обеда вынесли два небольших стола, поставили стулья для Долегона и Толитиля, а Эдрадор, вооружённый таким же как у меня амулетом-усилином голоса продублировал баронское приглашение. И предложил гостям на правах гостей (масло масляное) первыми внести свои имена в списки участников, после чего всех приглашают на экскурсию в рощу мэллорнов.
Гости совещались. Тем временем организовались две очереди из желающих, и запись потихоньку началась.
Эдрадор стоял в толпе «эльфов» и объяснял сегодняшнюю программу.
— Соревнования небольшие и внеплановые, поэтому номинаций по луку немного, всего три: стрельба на скаку по мишеням с силуэтами животных, прицельная стрельба на дальность (обычно выбирают или — или) и ловля рыбок.
— А это что такое?
— На перекладину подвешивают блёсны на нитках. Кто больше срезал — тот и победил.
«Эльфы» задумались.
— Послушайте, но там же дети! — вдруг сказала одна из девушек.
В очереди к Долегону действительно стояло несколько ребятишек, разного пола и видовых принадлежностей. Младшему было, наверное, лет семь. В этой кучке, кстати, были и Игорь с Ванькой. Старательно делали независимый вид.
— Не надейтесь, что они уступят вам из уважения к возрасту, — серьёзно предупредил пришлых Эд, — А в фехтовании сегодня возрастной ценз пятнадцать, и будет только две номинации: «Щит-меч» и «Шпага-дага», а то сейчас как набегут желающие, три дня судить будем.
В итоге они на что-то всё-таки записались, и мы пошли смотреть мэллорны. Сперва — к старой южной башне.
Кто не знает — наш первый острог был по большей части выращен. Выстроены в нём были только двое башен-ворот, а остальная ограда — из высаженных лиственничек, которые Лика подталкивала расти. Дальше было сложно: деревьям ведь, на самом деле, трудно расти так плотно. Несколько месяцев усилий магического дара привели к удивительному и странному эффекту: Лика уговорила деревья срастись настолько, что они превратились в живую стену. Непонятно? Щас… Фактически, ограда первого острога стала состоять как бы из двух деревьев. Левая стена — одно дерево, а правая — другое. Стены слились, разрослись почти до метровой толщины и покрылись сплошной корой, которая волнилась в местах бывших стыков. В конце концов, Лика сказала, что если бы знала, как это будет тяжело — никогда бы не взялась. А я ей сказала, что с самыми дорогими нашими достижениями обычно так и бывает.
Так вот. Самый огромный мэллорн, который был нарисован на той картине в Малом приёмном зале, рос практически в самом сердце нашего замка, и туда барон никого пускать не собирался. Но второй, почти такой же большой, и тоже с винтовой лестницей и большой смотровой площадкой, как раз был посажен у южной башни острога. Туда-то мы и пошли. Моя саламандра внутри тихонько ворчала, и я не собиралась выпускать подозрительных типов из вида, пока угроза не раскроет себя окончательно.
Наверх я, конечно, не полезла. Не потому что «ах, мне тяжело», а потому, что площадка там и так не очень большая, чего место зря занимать. Да и сопровождающих туда гонять не стали. Поднялся один Эдрадор. Его присутствия вполне хватило и на краткую экскурсию, и на обеспечение порядка. На крайний случай там был ещё и дежурный смотровой. Зато это позволило нам разойтись с мэллорном всего лишь в четыре потока. Ожидающие тем временем рассматривали острожную стену. Тоже само по себе достопримечательность, где ещё такое увидят…
А я изображала классическую беременную, сидя в тенёчке на лавочке.
От южной деревянной башни мы спустились по нисходящим дугой широким ступеням в древесный детский сад. Здесь на пятачке в пару гектар росли деревца не старше десяти лет. Самые маленькие, нынешнего года, пока что были похожи на прутики и едва ли доходили до колена. Старшие, довольно высокие, уже позволяли гулять под их сенью, не задевая головами за ветки.
В мэллорновой рощице стоял маленький изящный столик, и две тряпочные куклы пили чай вместе с И́ндолен, дочкой Лики. Ей было всего три с половиной, а имя, данное ей матерью, означало «Скрытый смысл». Говорят, эльфийки при наречении пророчествуют и не могут дать ребёнку неправильное имя.
Индолен несколько минут разглядывала прогуливающихся под мэллорнами гостей, а потом подошла к Галадриэли.
— Тётя, а зачем ты уши приклеила? — зелёные как молодая тополиная листва глаза смотрели пытливо, — Ты играешь, как будто ты — эльф?
Слово было произнесено в присутствии многих свидетелей. Галадриэль снова пошла красными пятнами, не зная, как ответить ребёнку. Нервно поправила платье.