Её подружка, такая же рыжая Цубаки захихикала:
— Если они симпатичные, конечно!
Так они ни до чего в этот день и не договорились, кроме того, что надо что-то думать и, вправду, двигать поближе к людям, чтоб не превратиться нечаянно в зверей.
ЛИСЫ ПУСКАЮТСЯ В ПУТЬ
Пару недель лисий лагерь не сказать чтобы бурлил — тихонько булькал, как большая кастрюля под крышкой на медленном огне. Снег совсем сошёл, и лесные тропинки подсохли настолько, чтобы не расползаться под лёгкими лисьими лапами. Ёсико кисла и шмыгала носом, потому что не хотела быть ни бьякко, ни покровительницей полей, а хотела быть вольной лисой, но боялась, что все разбегутся в разные стороны и она останется одна, пока Изуми не сказала ей: «Что бы ни случилось, мы с тобой будем вместе, я не брошу тебя, маленькая сестра!» Тогда Ёсико снова взбодрилась и начала строить новые планы.
К концу второй недели они в основном определились. Кин со своей «золотой» группой всё-таки собирались искать крестьян. Три белоснежки — пойти по пути бьякко. А вот тринадцать рыжих решили остаться вольными дикими лисами, избрав путь шалостей, лисьих шуточек, соблазна и навевания снов (если получится, конечно).
Подсохшие лесные полянки покрылись маленькими кустиками сладко пахнущих цветов (стебельки и листики были сплошь в мелких пушинках, словно для тепла, а цветочки, собранные на верхушках стебельков как будто в розетки — розовые, синие и фиолетовые), подлесок выпустил из почек крохотные листочки, отчего лес словно окутался лёгкой зеленоватой дымкой, и лисы тронулись в путь.
Первым делом нужно было позаботиться о телах Кам и Аяки, всё ещё ждущих своей последней участи. Земля оставалась промёрзшей в глубине, но лисы надеялись набрать камней и засы́пать своих подруг прямо в левой пещере.
Они прибежали к месту начала своей зимовки и остановились на полянке у пещер, не решаясь войти туда сразу.
— Жаль, что нет тачки. Или хотя бы вёдер, — посетовала Каэдэ, — По-дурацки мы всё-таки собирались, даже котелка нет!
— Ну что теперь страдать, — Мизуки не дала никому киснуть, — Всё равно ничего не изменишь, правильно? Я вот что предлагаю: давайте натаскаем побольше сосновых и еловых веток — и подожжём прямо так? А уж что останется — присыплем.
Звучало, вроде бы, здраво, и все начали активно таскать в пещеру ветки и укладывать их поверх старой и немного осевшей веточной кучи, под которой были спрятаны тела Кам и Аяки.
СТАРЫЙ ЛАГЕРЬ
Когда пещера наполнилась почти наполовину, Сэйери сказала: «Хватит!» — и они выстроились снаружи большим полукругом. Старшие переглянулись. Опять пробовать будут — поняла Изуми. Всё это время, с того собрания, лисы поодиночке и группами пытались извлечь огонь. В легендах огонь добывался по-разному: ударом хвоста, заклинаниями, но чаще — просто ртом, на манер дракона. Пока никак не получалось. Ни у кого.
Изуми перекинулась в лису — так теплее — и села. Иногда попытки создать огонь затягивались надолго. Безуспешные попытки.
Но у старших, видимо, были свои мысли. Всё-таки это похороны, хоть и запоздалые. Мизуки начала говорить. Готовилась ли она, или речь получилась экспромтом, но от слов Мизуки в груди поселилась боль. Оказывается, в лисьем обличье можно плакать так же, как в человеческом. И… Изуми не успела заметить, кто была первой, но лисы вдруг начали выпускать изо ртов пламя, похожее на маленькие струйки или на крохотные, не больше монетки, огненные шарики. Огоньки летели в строну пещерки, садились на смолистые хвойные ветки. Пламя занялось во многих местах сразу, разгораясь всё больше и больше, превращаясь в огромный костёр.
Жар был такой, что им пришлось отойти подальше. Многих это внезапное проявление лисьей магии утомило страшно, и кицунэ разлеглись по поляне, выбирая себе местечки посуше. Некоторые же наоборот, сидели как можно ближе к огню — настолько, насколько допускал его жар — и жадно вглядывались в плоды своих усилий янтарными глазами.
Изуми подумала и решила прогуляться до озера. Так и так ждать придётся, пока остынет зола. Интересно, лёд растаял?
ТЫ, ВООБЩЕ-ТО, ОБОРОТЕНЬ…
Озеро очистилось почти полностью и, судя по квакам и плюхам, здесь тоже было полно вкуснющих лягушек. Изуми облизнулась и умерила шаг, чтобы ненароком не спугнуть добычу. Она подошла к воде с привычной стороны, где они рыбачили, пока мороз не загнал их в пещеры. Здесь берег был покруче, глубина сразу побольше, и удобнее было забрасывать удочки, чтобы не мочить ноги в холодной осенней воде.
Немного постояв и примерившись, Изуми всё же решила, что лучше будет пробежаться немного в сторону, где совсем мелко и можно перекусить лягушками, прыгая по камням и не замочив лап. Она совсем уже собралась бежать, когда её внимание привлекло быстрое движение в зелёной озёрной воде. Рыжая лиса развернула мордочку… из глубины поднималось, стремительно приближаясь… человеческое лицо!!!
Пронзительный визг Изуми пронёсся над поверхностью озера и заметался, отражаясь от сосен-гигантов на противоположной стороне.
— Ты, вообще-то, оборотень, — немного обиженно сказала Харуко, — Могла бы так и не орать!
На крик Изуми, конечно, примчались все остальные лисы. Берег наполнился криками и визгом, теперь уже радостным. Харуко тоже могла обращаться. В первом своём воплощении она, как и прежде была девушкой, во втором — хвостатой русалкой с длинными зелёными волосами и серебристым хвостом и в третьем — рыбой.
— Не знаю, кто я теперь? — философски рассуждала Харуко, — Видимо, что-то типа морской девы? Во всяком случае, мне нравится больше, чем быть каппой. Хотя Фудзико уже привыкла.
— Фудзико⁈ — воскликнуло сразу несколько голосов.
— Да погодите, я сплаваю, разбужу их!
Харуко плеснула хвостом, оставив лисиц недоумевать на берегу. А через пять минут все снова пищали, увидев не только Фудзико, но и Эцуко, и Нэоко тоже. Все три приплыли девушками, хотя могли обратиться и лягушками (Изуми облегчённо выдохнула, благодаря всех богов, что она не успела поохотиться в этом озере ни на лягушек, ни на рыбу!), и в ещё одну странную и никому не знакомую форму. Это была почти что девушка, но кожа становилась более светлой, голубоватой, а между пальцами рук и ног появлялись перепонки.
— Это, конечно, не очень похоже на каппу, — Эцуко продемонстрировала все три свои облика, — Но мы не нашли другого более подходящего названия.
А любопытная Фудзико едва дождалась паузы, чтобы спросить:
— А что это так дымом тянет? В лесу что-то горит?
Лисы снова пригорюнились и рассказали озёрным ёкаям* о сегодняшних «похоронах».
*Если не вдаваться в подробности —
обобщённое название
для сверхъестественных существ
«среднего звена»
в Японии
— О! Это вы молодцы! — с воодушевлением воскликнула Нэоко, — Надо будет девчонкам рассказать, им приятно будет!
Одним словом, пришлось четырём водоплавающим девам рассказывать всё по порядку.
28. ПУТЬ ЛИСЫ́
ИСТОРИИ ШЕСТИ
Немного времени прошло после ухода лис из пещер, когда Кам и Аяка осознали себя… если не живыми, то вполне существующими. В недоумении стояли они у пещеры, в которой, укрытые ветками, лежали их собственные тела. Шёл снег. Судя по всему, снег шёл уже несколько дней, потому как все поляны и прогалины вокруг пещер были укрыты толстыми подушками пушистого снега. Совершенно нехоженого.
Было понятно, что остальные девчонки ушли — но непонятно: куда?
Вторым открытием было то, что мороз совершенно перестал их беспокоить. Напротив: во время снегопадов и особенно метелей они чувствовали особенную бодрость. Сохранилась способность есть и пить, хотя если еды и питья не было вовсе — особого дискомфорта они не ощущали. Ещё снежные девы (никем иным они быть не могли) обнаружили в себе умение скользить над снежными покровами, не тревожа поверхность земли, подобно призракам, и истончаться до полной невидимости во время сна. И всё равно, возвращаясь к виду девушек, они чувствовали биение сердец, и тела их оставались тёплыми, как и прежде. Удивительно.
Они бродили в окрестностях пещер два дня, пока не услышали странные звуки, доносящиеся с озера (слух у обеих обострился необычайно). Источником звуков оказалась Харуко, осознавшая себя плавающей подо льдом и пытающаяся найти выход на поверхность. Пока Кам с Аякой разгребали снег с того места, где они ощущали самый тонкий лёд, к Харуко присоединились Эцуко с Нэоко. Совместными усилиями они пробили окошко в озёрном льду и смогли, наконец, обняться.
Слава богам, и каппы, и рыба-дева тоже мало страдали от холода. Каппы, правда, в морозы были вялые и могли сутками дрыхнуть, угнездившись в зарослях придонных водорослей, но и они время от времени выходили на бережок посидеть у костра и пожарить на палочках ими же выловленных озёрных карпов. Огня, кстати, снежные девы нисколько не боялись и жареную рыбу тоже ели с удовольствием, разве что не слишком горячую.
Через несколько дней к маленькой общине ёкаев присоединилась Фудзико. Особых новостей (кроме того, что всё по-прежнему было плохо, и на лис, запертых морозом в пещере, надвигался голод) новая каппа рассказать не смогла. Девчонки ждали: не появится ли кто ещё? — но в последующие тридцать дней никто больше не возник внезапно из ниоткуда, а позже, судя по их подсчётам от смерти до возрождения, и не должен был.
Ну а теперь пришла весна, днём довольно тепло, и Кам с Аякой стали в жару уходить на ту сторону озера, спать в тени гигантских сосен. Придут к вечеру.
Эта новость была ещё удивительнее остальных! Лисы, первоначально собиравшиеся устроить похороны и бежать дальше, решили задержаться у озера на несколько дней.
НА ЮГ
Новая Земля, где-то на юг от Лисьего портала, апрель 0012 года
Двадцать три лисы бежали на юг, следуя той логике, что портальная сетка (хоть и гораздо более крупная, чем на Старой Земле) должна была по идее придерживаться направлений с севера на юг и с запада на восток. В прошлый раз их расчёты вполне оправдались, почему бы и в этот не выгореть?