И она тоже хороша! Раскисла, обратилась в мужскую человеческую форму, начала объяснять, как достичь могущества… Рыжая женщина в зеркале досадливо покачала головой. Баклажан на стебле дыни не вырастет, все знают. Могла бы предположить, что так и будет. Похвастаться захотела…
Они все ополчились против неё, все! Даже эта малолетка Ёсико! А когда дело дошло до ругани и конкретного противостояния…
Эта часть повествования была самой неприятной для чернобурки. Они изгнали её. Изгнали, а перед этим заставили дать клятву, что она не будет пытаться причинить им вред. Даром, что среди них не было ни одной, равной ей по рангу, но тройка четырёххвостых да десяток трёххвостых при поддержке остальных смогли её передавить. Минами даже зубами заскрежетала. Гадины!!!
Дом в Сянляне оказался безвозвратно потерян. Вернувшаяся раньше неё нанятая охрана конечно же сообщила работодателю (и не только) о происшествии в Столице Восточного княжества. Свои версии привезли и ездившие приторговать с русскими купцы. Ещё одну — бродячие работорговцы. Ещё бы! Эту историю, обросшую множеством слухов и домыслов, не пересказывали разве что чурбаки в поленницах!
Самое досадное — всем и каждому с кристальной ясностью стало ясно, что Минами (или господин Мин, или оба сразу) — кицунэ. Дом был захвачен охранной конторой (в качестве компенсации морального вреда), а внутри сидела засада со сворой собак.
Хорошо, что большую часть своих богатств лисы хранят в месте позади превращений!
Ещё хуже были слухи, что Восточный князь откуда-то собирается привозить амулеты распознавания истинной личности. И как бы они не были до́роги, богатые людишки собирались вложиться в собственную безопасность.
Минами ушла из Сянляня.
На некоторое время пришлось вернуться к чахлым китайским крестьянам. Без урожая мужской силы поток притекающей энергии слабел. А Минами нужна была энергия. Много энергии! Рисовых шариков на каменных алтарях было уже недостаточно!
И Минами снова вернулась к жертвам самой себе.
Между прочим, если съедать не только печень, но и сердце, эффект получался вдвое сильнее! А кроме того, от этого рос страх жертвующих…
Хуже было другое: снова неустройство, ночёвки в лесу, грязь и сырость…
Надо было двигать. Куда?
На юге — странные русские, Сянлянь закрыт, с запада — дремучий лес, вообще непонятно, есть ли там кто-то или нет, к черномазым не хотелось… ну вот брезговала она как-то толстогубыми неграми. Оставался север.
Атлас стран и земель последнего года издания был гораздо полнее того, что достался ей в далёком двенадцатом году. Обширные северные территории заселялись самым пёстрым народом, от чопорных англичан до вездесущих жёлтых китайцев. Множество колоний и небольших разношёрстных поселений словно сами просились стать полигоном для углублённых тренировок. Тренировок по подчинению. Чем чернобурка со всей страстностью своей натуры и занималась последние четыре года.
Она должна стать сильнее всех на этом континенте! Лисой божественного уровня!
Главное — не оставаться слишком подолгу в одном месте, чтобы не привлекать пристального внимания. Время от времени менять личности. И не забывать хотя бы раз в неделю кушать. Свежее меню из двух блюд. Всегда одинаковых.
Четыре года получились очень насыщенными.
Сегодня целью новой оболочки было подавление воли одного из находящихся в гостинице капитанов. Она облизнулась. Он был хорош собой, довольно богат, и он точно имел несколько защитных амулетов, так же как и сидящие с ним в баре приятели. Так что задачка обещала быть интересной.
Минами сложила вклеенную в книгу карту и хищно уставилась на своё отражение.
— Назовём тебя Хильда!
СИМБИОЗ
Новая Земля, Княжество Восточное, посёлок Семёново, птицеферма, 22. 01 (мая). 0034 года
Ещё три года спустя
Йоко с Кэори сидели в кустах курильского чая, сразу возле въезда во двор птицефермы. Зелёные кусты. Жёлтые цветочки. Мелькающая рыжая шерсть особо не кидалась в глаза, даже если кто-то (не будем показывать на Йоко пальцем) забывал включить невидимость.
Двадцать второе число — славный день. Все работники получают аванс. Вечером, после смены. А значит, именно сегодня в обед приедет Клава с конторы, привезёт учётчице Любе деньги, и вечером к ней выстроится весёлая очередь из работниц. Ферма за последние месяца давала хорошие показатели, зарплаты подросли, и бабы уже строили планы о воскресной поездке в Столицу с променадом по магазинам. А может, и в театр удастся попасть!
— Вон она! — Йоко подобралась, — Давай!
Так, главное — не дать бричке заехать во двор, а то Люба услышит и всё веселье испортит! Кэори накинула Любашину внешность и выскочила как бы из ворот:
— Ой, Клавочка! Как хорошо, что ты приехала! А я уж собралась в контору бежать!
Клава исказилась лицом:
— Что случилось?
— Да ты не переживай! Удача, удача какая! Золотой цирк приехал! Акробаты! Дрессированные верблюды! Слоны!
Йоко тихонько захихикала в кустах и юркнула во двор.
Клава тем временем попала в некоторый завис.
— Люба, какой цирк?
— Китайский! — восторженно выкрикнула «Люба», — Я на весь посёлок билеты взяла! В кредит! Всего под двадцать процентов! Смотри!!!
«Люба» сунула Клаве в руки обувную коробку без крышки, в которой ворохом лежали пёстрые глянцево-золотистые листочки. Клава увидела крупно напечатанный ценник: «30 тысяч рублей» — и ахнула:
— Ты что, рехнулась, Любка? Такие деньжищи⁈ За что⁈
— Клава! Ты не понимаешь! Это ж императорский цирк!!! Они к нам когда ещё приедут, лет через двадцать, может! Это ещё не всё, я сейчас остальные принесу! — Кэори поспешно вбежала в ворота фермы, но не побежала в домик конторки, а шмыгнула за ворота, накинула невидимость и затаилась. Клава, конечно же, пошла за ней, подивилась быстроте обычно неторопливой учётчицы и заторопилась к домику, возмущённо прижимая к груди коробку.
Йоко тем временем в образе Клавы втирала разинувшей рот Любаше:
— Распоряжение сверху! Так всем и объясни: культурный рост должен быть в посёлке! Отстали от соседей по всем показателям! Так что в этом месяце — аванс билетами! И чтобы всеми семьями, целиком, явились на выступление! Держи! — «Клава» всучила Любаше обувную коробку (близнеца первой, уже фигурировавшей в спектакле), полную цирковых билетов, — Это ещё не всё, я сейчас из брички вторую принесу, и распишешься в получении! — тонкий слух кицунэ уже различал приближающиеся шаги настоящей Клавдии.
Йоко успела выскочить в сени и включить невидимость как раз, когда Клава распахнула входную дверь. Йоко обратилась невидимой лисой и выскользнула мимо Клавиных ног на улицу.
В это время открылась внутренняя дверь и на пороге возникла Люба, едва не плачущая от одной мысли о том, как она будет раздавать работницам этот «аванс».
— Люба!… Клава! — крикнули обе в один голос, — Ну какой цирк⁈
Из кустов курильского чая раздалось двойное хихиканье.
Люба и Клава выпучились друг на друга, а потом — на коробки в руках. Коробки, полные подвявших листьев подорожника.
— Опять забыли лисам подарочек оставить? — чувствуя себя полной дурой, спросила Клава.
— Ага, — Люба покраснела, — Некогда было, бегала, считала… Вечером хотела…
— Ве-ечером! — Клава сунула коробку в угол, прошла к столу и начала разбирать бумаги из портфеля, — Беги уж, пока они ещё чего не учудили. Подожду.
Когда шесть с половиной лет назад Столица столкнулась с чернобуркой, совершившей тройное убийство, княжеская канцелярия разослала по всем посёлкам предупредительные письма со всеми подробностями произошедшего. К удивлению начальства, вскоре они получили целую кучу ответных писем от северных территориальных управ, сообщавших, что в окрестностях их поселений уже давно обитают волшебные ли́сы. И что пользы от них гораздо больше, чем вреда. Да и вред не сказать, чтоб серьёзный, а больше шуточки. Развился некий лисье-человеческий симбиоз. Разве что в Тихий Омут, то есть, в Тихий Плёс, нежелательно женатых на работы посылать, но тут уж с расстановкой кадров они сами справляются… Зато какие урожаи!
В столице нашлись горячие головы, пожелавшие взять под контроль текущую ситуацию. И отправили комиссию. В Тихий Плёс.
Спустя две недели местные ту же комиссию упаковали в их транспорт и отправили от греха подальше обратно в Столицу, пока они от усердия в проверках совсем не отощали. Некоторые ехать не хотели. Сопротивлялись даже.
Интересно, каких они там отчётов насоставляли?
Кэори и Йоко следили из укрытия, как Люба вышла из конторки с тазиком.
— Пошли! — более шустрая Кэори побежала вперёд.
Они славно закусили куриными ножками, сырыми яйцами и пирогом с мясом и забрались на маленький, заросший одуванчиками холмик, поваляться на солнышке. Внимание Йоко привлекла мелькающая в зеленях рыжая спина. Что-то в движениях пришлой лисы было странным.
— Что там? — сыто спросила Кэори.
— Кто-то из наших, кажется, вот только… — Йоко тянула шею… Рыжая лиса бежала, сильно припадая на левую сторону и время от времени останавливаясь, хвост её волочился по земле… — Это Банко! Бежим!
ДУРНЫЕ НОВОСТИ
Это действительно была Банко. И она, кажется, не узнавала их или бредила. И была такая худая, что рёбра были видны даже сквозь шкуру! Они отнесли её к ручью, но толком не смогли даже напоить. Банко продолжала бормотать невнятицу, спорить с кем-то и иногда скулить. Все попытки подпитать её энергией провалились — всё уходило, словно в бездонный колодец. Кицунэ посмотрели друг на друга. Положение было безвыходное.
Клава, приехавшая как раз к обеденному перерыву, осталась попить чаю с Любой. Они болтали, смеясь над собой и друг над другом. Ну, натурально же, цирк!
— Ладно, Люб, поеду я, — Клава встала, поправляя причёску перед зеркальцем на стене; вынутые из волос шпильки по стародавней привычке придерживала губами, от чего речь получалась невнятной, — Надо ещё на второй блок заскочить.