Мужик, видимо, получил разрешительный сигнал от Кузьмича и приободрился:
— После того инцидента, с лисой, говорят, пробился у него магический дар. Точнее сказать не могу — он с тех пор в столице и не появлялся. Так, мутные намёки…
— А вот, выходит, появлялся, — я забрала у художницы вторую пару рисунков, — В коридоре посиди, пожалуйста. Вдруг ещё понадобишься.
Девушка пискнула: «Хорошо, матушка кельда!» — и скрылась за дверью.
— Вот это — кто? — я показала всем второй рисунок. Мужики пожимали плечами, крутили головами.
И вправду — что сказать? Девчонка какая-то.
— М-хм. А ведь это — важный персонаж, участник заговора. Судя по всему, одноклассница или иная близкая подружка княжны. Девочки встречались — то там, то тут. Она была вхожа в покои княжны. А княжна, в свою очередь, имела возможность посещать подружку в неформальной семейной обстановке, мда. Именно у неё в доме и происходили встречи с… этим вашим… майором. И последняя (внимание!) — буквально накануне вашего отъезда. То есть Ядринцев точно был в Столице. Уж не знаю — наездами наезжал или в доме у этой подруженции и прятался, — я побарабанила пальцами по столу, — Я бы ещё и фрейлин княжны тряхнула: куда смотрели или сколько за это получили? Они пока не чухнулись, в коридоре ждут, уж не просохатьте. Короче, товарищи послы! Как там по классике: промедление смерти подобно? Своим ходом пойдёте — не успеете, по-любому. Ваня вас сейчас порталом закинет, дай боги — успеете. Князю — письмо! Что успела увидеть — записала, — я протянула конверт и чуть понизила голос, — Фёдор Кузьмич, отойдём на минуту. И куриц этих пригласите, Тир! Пущай тоже до дому топают, нам такое счастье здесь ни к чему.
Пока послы и слегка потерянные придворные дамы ныряли в синее портальное окно, мы отошли подальше.
— Фёдор Кузьмич, при всех не стала говорить. Всё хуже.
— Так… — напрягся восточный премьер.
— Да нет, не беременна! — ответила я на его мысли, — Слава богу, до этого не дошло, хотя и было близко. Да и лет-то ей сколько, чё ты меня путаешь! Новая Земля же! Обещалась она ему, Фёдор Кузьмич. Понимаешь, в чём дело? Даже если не выгорит с переворотом — затребует ваш Ядринцев исполнения обещания, и будет в своём праве. Иначе…
— Иначе Лизка станет клятвопреступницей, — хмуро закончил он.
— Вот именно. Не знаю, как у вас, а у нас возрастной ценз замужества — пятнадцать лет. И пока она в Белом Вороне…
— Три года есть у нас? — взбодрился посол.
— Три года. Но я бы не обольщалась. И что за дар там у него… Если удастся вызнать — сообщи?
— Само собой!
— Знаешь что, Фёдор Кузьмич… — я досадливо поморщилась, — Борзые они какие-то. Подозреваю, там не один дар. По-любому ещё козыри припрятаны. Вы осторожнее там.
— Да понял…
— Ну давай! И да помогут нам боги…
ТРЕВОГА
Синее окошко портала схлопнулось, и я пошла к Лизавете — ещё раза поговорить. Ну, дурочка малолетняя, да. Но ситуацию-то как-то надо решать! Я успела подняться на третий этаж и почти дойти до самой Лизиной двери, когда на детинцевом мэллорне зазвонил колокол. И тут же откликнулся пост со второго!
Ругаясь нехорошими словами (конечно, внутри головы, как говорят мои ученики), я развернулась и побежала на улицу. И Ванька, главное, ушёл!
Во дворе нам сразу кинули инфу, что прошло проникновение в крепость! Большой портал открылся прямо посередине острова! По счастливому совпадению — в самый центр главного (реально, самого большого нашего) стадиона. И, я так думаю, по божественному разумению именно сейчас там находился наш барон.
На стадионе шла реконструкция. Деревянные трибуны с южной стороны (как ни странно, больше всех траченные временем) разбирались и заменялись на каменные. Фигня, скажете, тридцать лет — не такой и срок? Всё так, но когда вы поднимаетесь по лесенкам, а вокруг — мужики в тяжёлом железе и под ними всё жалостно скрипит… Не хотелось бы нам однажды рухнуть со всей баронской ложей, так что было принято волевое решение: заменить на камень!
И именно сегодня Владимир Олегович решил не только проверить проделанную работу, но и лично поучаствовать! Строители были страшно рады (не то что бы до посинения, но… как в ситуации когда внезапно вместо одного крана у вас становится два) — всё сразу оживилось и ускорилось, а тут эти со своими вторжениями… Как говорится, никогда такого не было — и вот опять…
Мы помчались туда. На полдороге площадка стадиона разразилась резкими свистками, и я мысленно возопила: «Да бли-и-ин!» — мысленно, потому как дыхалка — слабое моё место, несмотря на все тренировки — лучше не сбивать.
Впереди на звук тревоги к стадиону стекались люди, и когда мы добежали, там уже была приличная толпа. Кого-то стаскивали с лошадей и даже, по-моему, били.*
*возможно, даже ногами
— Пропустите баронессу! — рявкнул в усилительный камень Тир (ой, спасибо!) и словно в ответ ему Ванькин голос прокричал:
— Барон жив!
Благодарю вас, боги!
Итак.
Большой и не очень стабильный портал выплюнул посреди поля два десятка довольно нервных всадников и сразу же закрылся. Верховые чутка покружились в центре поля, не сопоставив колокольный звон со своим прибытием, и подскакали к строителям. Впереди этой внезапной кавалькады мчал (куда мчать-то, вот уже и люди…) крупный мужик. Судя по тяжёлой броне — из восточно-княжеских. Но… странный какой-то. Барон подумал, что далековато раскидал оружие. Ближе всего был шар (как мы его любя называли, «шарик на верёвочке»), штука такая: круглая железяка чутка поменьше футбольного мяча размером, с приделанной цепью — вот его-то Владимир Олегович и подобрал — так, на всякий случай.
А судя по началу разговора, случаи могли начаться всякие.
— Эй, вы! — мужик подъехал вплотную к Палычу, старшему проекта (угадал местное начальство), и раздражённо проорал, — А ну, отвечайте: где тут баронский двор?
— А тебе, мил человек, зачем баронский двор-то? — спросил Владимир Олегович. В старом поддоспешнике, изрядно за утро увазюканном каменной и деревянной пылью, со своим шариком под мышкой, он, видать, не очень смахивал на барона, потому что мужик из портала ответил невежливо. Хамски ответил, можно сказать:
— Твоё какое дело?
Наши мужики сердито подобрались.
— А, может, и есть дело? — прищурившись ответил барон, — А то смотри́те — не пустим вас. Не принято у нас без разрешения внутри крепости раскатывать.
Главарь портальных побагровел, но кто-то из свиты успел ответить:
— Невесту господина майора, княжну Елизавету, отправили сюда без его ведома. Он сегодня узнал и прибыл лично, чтобы её забрать. Покажите нам проезд и освободите дорогу!
Людей, между тем, ощутимо прибавилось, и со всех сторон прибывали ещё. Пришлые стояли уже не рядом с кучкой строителей, а в нехилом таком кольце народа. Там же, кстати, стоял уже и Ванька, засранец скоростной! Не мог мать подождать!..
— Княжну Восточного Княжества? — уточнил барон, который про такой интересный поворот событий и слыхом не слыхивал.
— Да, — соизволил процедить жених.
— А княжна-то в курсе ваших планов?
— Да куда она нахер денется⁈ — взвился Ядринцев, — Слово дала!!! Обязана замуж выйти!
— Ну, раз дала-а… — Вова покивал, выдержал небольшую паузу, — В Белом Вороне педофилия запрещена. Так что поедете вы, мужики, откуда приехали. Через три года за своей клятвой возвращайтесь. Иного я вам не позволю.
В глазах жениха мелькнула догадка-узнавание… а дальше он сделал совершенно неадекватную вещь. Выдернул меч. И рубанул стоящего в довольно плотной толпе барона (ещё людей мимоходом зацепил, между прочим!), вложившись в свой удар так, что не будь на Вове поддоспешника — как есть разрубил бы напополам. А так — вшитые защитные руны, да и сам многослойный кевлар достаточно прочный… Как мне муж потом сказал: «Сила у него, судя по удару, вполне была сопоставима с моей. А скорость может даже и выше. Я только и успел, что шар метнуть», — Ванька мгновенно проскочил порталом в середину толпы… чтобы отрубить голову уже падающему, но ещё булькающему жениху. Ибо нехер! И страховки ещё никто не отменял. А после кинулся к отцу — и вот этот его крик: «Барон жив!» — мы как раз и услышали.
— Всех связать! — накрыл толпу усиленный голос Пети, тормозя возможные самосуды, — Барон разбираться будет!!! Расступитесь, дайте воздуха раненым!
Всё-таки хорошо, что рассудительный Петька тоже тут!
Я уже стояла на коленях в луже мужниной крови. Так, внутренний покой! Когда-нибудь я научусь принимать это с невозмутимостью самурая.
— Пропустите целителей!!! — прогремело над головами. По образовавшемуся коридору пробежали Туриэль и Настя.
— Матушка кельда! Помощь нужна?
— Посмотрите, он, по-моему, ещё кого-то зацепил. Я пока справляюсь.
Подошёл Ваня сел рядом на корточки.
— Мам?
— Слушай, поддоспешник сре́зать придётся. Мешает в ране. Отправь кого в кузню за ножницами.
— А снять?
— Ты знаешь, я кровь и так с трудом переношу.
— Так давай я попробую?
И вот мы возимся в Вовиной кровище, пока я восстанавливаю его же потроха. И Вова вскоре приходит в себя, морщится. Я его обезболиваю, конечно. Что характерно, он тоже просит не резать поддоспешник. До́рог он, видите ли, ему как память! Ворчу. А он меня не слушает. Начинает командовать, раздавать указания. Допрашивать повязанную свиту. Мне сильно хочется побрюзжать, что тебя, мол, из двух половинок ещё не сшили, а ты уже́, неугомонный… Но вместо этого я ухожу в неглубокий транс. Так быстрее будет.
Игорь с Мишкой, интересно, не приехали ещё? Расстроятся, поди, что всю движуху пропустили…
Из допросов немедленно выяснилось, что повторно портал должен был открыться через полчаса, а если они не успели бы забрать княжну — ещё через полчаса. Так полчаса — это ж совсем рядом! Муж завозился, отвлекая сосредоточенную меня от его сшивания. Ну никакой спокойной жизни…