— Антон, я боюсь, — шептала Камилла. — Я умру, если с тобой что-то случится.
Она приложила его руку к своей щеке. Кожа под пальцами была гладкая, нежная, а сама перепуганная Камилла казалась беззащитной и несчастной.
— Я не снимаю чужих квартир, — пошутил Антон и погладил щёку, задев при этом очки. Поправил очки на её лице. — Почему со мной должно что-то случиться?
Ужасно, отвратительно, но ему хотелось тронуть сейчас другую щёку. Ещё там захотелось, у шлагбаума офисной стоянки.
Я никогда этого не сделаю, пообещал себе Антон, глядя на заплаканную жену и не до конца понимая, что он имеет в виду под «этим». То есть понимал, конечно. Он никогда не станет причинять боль Камилле. И никогда её не бросит.
Не потому, что она без него пропадёт, а потому, что он не сможет жить, зная, что ей плохо.
Камилла отдала себя ему, и он всегда будет об этом помнить.
Жена и утром смотрела на него затравленными глазами. Наверное, это называется нервным срывом.
— Выбрось глупости из головы, — улыбнулся Антон, кладя в карман ключи от машины. — Юльку жалко и Стаса жалко. Но у нас всё нормально.
Ещё хотел сказать, чтобы взяла себя в руки, но не сказал.
Маленький серый котёнок вылез из-под машины, когда он пискнул ключом. У Антона ёкнуло сердце: мог не заметить беднягу, задавить. Кошек во дворе было несколько, соседи их подкармливали. Антон понятия не имел, где кошки жили, но вид у них был ухоженный.
Он и к работе подъехал с чувством некой опасности, случайно только что его не задевшей.
Анастасия Берестова шла ко входу от калитки, ведущей к улице. Она смотрела себе под ноги, в ушах наушники. Она увидела его, когда он почти с ней столкнулся.
Чёрт… Он не мог ошибиться, жёлтые глаза вспыхнули радостью.
О господи! С этим надо что-то делать. Ему не нужна влюблённая девчонка на работе. Ему это совершенно не нужно, хватает того, что ему самому хочется всё время её видеть.
Ему хочется её видеть, и он не знает, как этому сопротивляться.
— Здрассте, — она робко улыбнулась.
— Привет! — мрачно ответил Антон. Мимо проходили коллеги, он потянул Настю в сторону и зло сказал: — Я женат.
Она опешила, глаза удивлённо распахнулись. Она отвела их в сторону и вежливо кивнула.
— Я знаю.
Больше говорить было нечего. Он повернулся, но она остановила его вопросом.
— Зачем вы мне это сказали? Я пытаюсь увести вас от жены?
Она смотрела на него с насмешливым вызовом.
— Нет, — признал он. — Не пытаешься. Извини, Настя. Я… бред какой-то несу. — Он снова повернулся и снова остановился, посмотрел на неё. — Просто мне хочется тебя видеть, и я не знаю, что с этим делать. Извини.
Он повернулся окончательно и быстро зашагал к крыльцу.
Берестова заглянула к нему в кабинет часа через два. Он всё это время добросовестно старался о ней забыть.
— Можно? — спросила она и, не дожидаясь ответа, подошла к столу и положила перед Антоном лист бумаги.
Он ещё до того, как заглянул в лист, знал, что там увидит.
Уволиться она собиралась, как и положено, через две недели.
— Не надо, Настя, — отодвигая бумагу, сказал Антон. — Время сейчас трудное, работу найти сложно.
— Я найду, — спокойно не согласилась она. — У меня есть варианты.
И так же спокойно пошла к двери, но, взявшись за ручку, повернула к нему голову.
— Я не пыталась увести вас от жены. Мне это совершенно не нужно!
— Настя! — покаялся Антон. — Я ерунду какую-то наговорил. Забудь!
Она повернула ручку, дверь за ней мягко закрылась. Антон уставился в компьютер, чувствуя себя полным идиотом.
Он и есть идиот. Берестова действительно с ним не кокетничала. Она же не виновата, что от жёлтых глаз исходит свет, который действует на него как-то неправильно.
Место в исходном коде, которое он до этого правил, было трудное. Антон поводил мышкой и внезапно понял, что править дальше ему неинтересно и не хочется. Ему вообще ничего не хотелось, разве что заснуть и не видеть больше окружающего мира.
Плакать хотелось всё время. Камилле казалось, что она совершенно обессилела. Она привыкла смотреть на жизнь трезво и решения принимать трезво, и твёрдо знала, что из любой ситуации нужно спокойно искать выход.
Сейчас казалось, что не она управляет ситуацией, а ситуация ею, и это было страшно.
Антон уехал, она осмотрела двор. Стараясь ничего не упустить, сняла его на видео.
Ей показалось, что Антон вчера смотрел на девку как-то особенно, уговаривала себя Камилла. Показалось.
Камилла себя уговаривала, но осадок от того, что она вчера увидела, не проходил. Неожиданно ей стало так страшно остаться без Антона, что даже мысли о шутнике, который так жестоко с ней играет, отступили.
Что-то с ней случилось в то мгновение, когда Антон прощался с незнакомой девушкой. Она вдруг поняла, что муж ей очень нужен. И не потому, что без него жизнь станет неустроенной, а так… нужен, и всё. Очень нужен.
Как будто раньше у неё на глазах была пелена, а сейчас спала.
Или это раньше произошло, когда Антон заподозрил, что она изменяет ему со Стасом?..
Она никак не могла порвать со Стасом и не догадывалась, что Антон успел стать частью её жизни и никакой другой жизни она не хочет.
Нужно быть с ним ласковой, и всё будет в порядке, твёрдо сказала себе Камилла.
А то, что вчера увидела Антона с девкой, даже хорошо. Вовремя успела остановиться, не рассказала, что слила Стасу инфу на Ивана. Антон мог и не поверить, что она сделала это по недомыслию.
Перед мужем нужно всегда выглядеть безупречно, вчера она чуть не совершила огромную ошибку.
Камилла вышла на балкон, выкурила сигарету. День обещал быть тёплым, даже жарким. Висевшее впереди небольшое облако было удачно подсвечено солнцем. В другой ситуации Камилла полюбовалась бы облаком. Она умела находить красоту в самых обыденных вещах.
В отличие от Юльки. Юля ценить прекрасное не умела, а Камиллу считала лицемеркой.
Однажды Юля со Стасом приехали к Камилле на дачу. Стас тогда привёз Антону какие-то срочные бумаги на подпись. Камилла, конечно, принялась показывать Юле свои клумбы, которыми искренне гордилась. Клумбы были великолепные, она платила флористу хорошие деньги и сама любила возиться в земле. Камилла дотрагивалась руками до цветов и поворачивалась к Юле, а подруга ехидно почти фыркала ей в лицо.
Она вообще любила подкалывать Камиллу. В тот раз, когда встречались с Иваном, намекала, что Камилла толстая. Да ещё при Соне.
Камилле тогда было очень обидно.
Вспомнив Соню, Камилла почувствовала, что губы дёрнулись. Настроение ещё больше испортилось, а казалось, что дальше некуда.
Ей Иван очень нравился, что уж тут скрывать. Тогда нравился, раньше, не сейчас.
Сейчас она его ненавидела.
Тогда казалось, что и она ему нравится. Молодой, уверенный в себе бизнесмен Иван улыбался Камилле ласково и весело, делал комплименты, шутил. Пару раз они вместе пообедали.
Она всерьёз рассматривала его как очень неплохой вариант.
Иван улыбался, делал комплименты, шутил, но и только, и Камилла обдумывала, как поторопить события.
Получилось всё само собой и удачно. Она вышла после работы на улицу, Иван её обогнал, открыл дверь машины и, улыбаясь, предложил:
— Садись. Отвезу.
— Ой, спасибо! — порхнула в машину Камилла.
Стоял ноябрь. Днём шёл снег с дождём, а к вечеру потеплело. Она тогда даже капюшон куртки не накинула, она вообще до самых холодов старалась не закрывать волосы, головные уборы её не красили, делали обыкновенной. А короткая стрижка, которая мало кому идёт, Камилле шла, прибавляла нежности и женственности.
Они с Иваном о чём-то мило болтали по дороге. А потом, когда он остановил машину у её дома, Камилла подняла на него глаза, опустила, снова подняла и, как бы не вполне серьёзно, предложила:
— Зайдёшь на кофеёк? — а потом посерьёзнела, потупилась и тихо призналась: — Я этого хочу!
— Извини, — отказался Иван. — Тороплюсь.
— Что же ты сразу не сказал. — Камилла до сих помнила, как мерзко ей тогда стало. — Я бы сама доехала.
— Ничего страшного, — спокойно улыбнулся он. — Проводить с тобой время одно удовольствие.
Тут у него зазвонил телефон, Иван поморщился, полез в карман и сказал в трубку:
— Я уже еду. Скоро буду.
Камилла слышала, что ответил ему женский голос. Звонкий, молодой женский голос.
— Всё! Еду! Пока, Соня.
До теперешнего кошмара это было самое отвратительное Камиллино воспоминание.
Камилла открыла шкаф, сунула руку в ящик с бельём. Под тонким кружевом прощупывалось что-то твёрдое. Она не любила беспорядка в своих вещах и подвинула стопку белья.
На дне ящика лежала пустая коробочка с незнакомыми Камилле таблетками.
Заболела голова. Антон спустился в кафе, выпил три чашки кофе, снова уселся за компьютер. Кофе не помог, голова работать не хотела.
Он себя не обманывал. Ему хотелось оказаться свободным, пойти прямо сейчас к Анастасии Берестовой, тронуть её за щёку и признаться, что его к ней тянет и он не желает с этим бороться. И наплевать, если кто-то это услышит.
Впрочем, он, кажется, это ей уже сказал.
Он не сказал, что его никогда и ни к кому так не тянуло.
Зазвонил мобильный. Номер высветился незнакомый. Антон нехотя ответил.
— Привет! — весело сказала женщина. — Татьяна Огаркина. Помнишь такую?
— Я не забываю красивых женщин. — Антон заставил себя улыбнуться.
Татьяна Огаркина была не только красивой. Она была умной, деятельной и с невероятными амбициями. Впрочем, основания для амбиций были, её фирма вполне успешно конкурировала с его.
— Слушай, почему Росовский не отвечает? Чёрт знает сколько времени не могу ему дозвониться! Звонил, звонил почти каждый день, и пропал!
Самое удивительное, что у деятельной Огаркиной было трое детей. Или даже четверо? Причём младший родился года полтора назад. Антон тогда ещё сказал Камилле, что искренне не понимает, откуда у коллеги такой колоссальный запас энергии. Татьянина фирма тогда обошла их на тендере. Почему-то упоминание об Огаркиной жене не понравилось, и больше Антон о Татьяне не говорил.