— Я всё время думаю про убийство Стаса. Пытаюсь не думать, а думаю…
— Понимаю.
— Бумаги его перебираю…
— И что в бумагах? — Красивая женщина с шикарным браслетом на руке посмотрела на него со строгим внимательным интересом.
Его откровения её насторожили.
— Разное, — пожал плечами Антон и на ходу придумал: — Стас получил какой-то подарок от вашей фирмы. Или должен был получить, но не успел. Или, наоборот, сам собирался сделать подарок.
— Не припоминаю, чтобы мы дарили кому-то подарки. Тем более Стасу.
— Почему тем более? — вздохнул Антон.
— Так…
Катя отвернулась, задумалась, взгляд у неё сделался грустным.
— Мне нравится Таня, — тихо сказала она. — Я не хочу, чтобы у неё были неприятности.
— Я не собираюсь доставлять ей неприятности, — заверил он.
— Рассказывай, Антон, — не то попросила, не то приказала Катя. — Рассказывай, раз уж сам напросился на разговор.
В то, что кто-то мог попытаться отравить Юлю, Иван не верил. Это выпадало из той логической цепочки, которая вырисовывалась в голове.
Кто убил Стаса, Иван не знал и не слишком по этому поводу огорчался, а всё остальное сложилось во вполне логичную картину.
Всё, кроме отравления Юли.
— Камилла дура и придумывает чушь! — злился Иван, слушая Сонин лепет.
— Она не дура! — упёрлась Соня. — Она не дура и ничего не придумывает!
— Ты же её ненавидела, — напомнил он.
— Перестала ненавидеть! — жена смотрела на него исподлобья.
— Да ты альтруистка!
— Какая есть!
Либо Юля разыграла отравление, либо все его логические построения ни к чёрту не годятся.
По словам Камиллы, Юля почувствовала себя плохо, приехав от родителей. Вернувшись домой, она выпила чай, съела кусочек пирожного. Плохо ей стало примерно через час. Хорошо, что успела принять какой-то мощный адсорбент, к счастью, имевшийся дома.
На какое-то время она даже потеряла сознание, очнулась на полу, на ковре, рядом с тумбочкой, в которой хранилась аптечка.
Так притвориться невозможно, уверяла Соню Камилла. Юля похожа на труп.
Обе дуры, и Камилла, и его собственная жена, были уверены, что некто пытался Юлю отравить, а улики подбросить Камилле.
Вряд ли это было так, но Иван решил с Юлей поговорить.
А что ему оставалось делать, если Соня с головой влезла в эту мутную историю!
— Сиди дома! — приказал он утром.
Она послушно кивнула, оторвавшись от компьютера. За компьютер жена села, едва проснувшись. Ну и отлично, мстительно подумал он. У неё срочный перевод, а она болтается неизвестно где!
— Если Камилла попросит приехать, немедленно мне звони!
Соня опять послушно кивнула.
Злился он сильно. Уходя, даже решил не приближаться к жене, но передумал, чмокнул её в затылок.
Ему повезло. Подъезжая к Юлиному дому, Иван притормозил, выискивая местечко для парковки, и увидел Юлю, садящуюся в такси. Иван тронулся вслед за такси и достал телефон, чтобы ей позвонить, но, подумав, бросил телефон на соседнее сиденье.
Ехать за жёлтой машиной было незачем, но он ехал.
Соня делает из него дурака, а он этому даже не сопротивляется.
Юля ехала за город.
Она родом из подмосковного городка, вспомнил Иван. В их первую встречу Юля об этом упомянула. Или кто-то ещё об этом упомянул… Не то Стас, не то Камилла.
Чёрт… Соня когда-то правильно обозвала и Юлю, и Камиллу стервами, обе стервы и есть, а теперь жена чуть не плачет, переживая за Камиллу.
Иван этого понять не мог.
Идущая впереди машина свернула с трассы в переулки. Иван свернул за ней. С обеих сторон потянулись облезлые трёхэтажные дома, окружённые густой зеленью. Квартал производил убогое впечатление, но Иван скорее предпочёл бы жить здесь, нежели в современном небоскрёбе без единого деревца во дворе.
Такси остановилось, Иван остановился метрах в пяти впереди и стал смотреть на такси в зеркало.
Юля из машины не вышла. Меньше чем через минуту к машине подошла женщина, села рядом с Юлей, и такси тронулось.
Иван тронул машину вслед за такси.
Какое-то время они ехали по городу, в этом месте больше похожем на большую деревню, а потом свернули на узкую дорогу, к которой вплотную подступал лес.
Иван в какой-то момент подумал, что женщины отправляются на дачу или, что было уж совсем удивительно, на пикник в лес, но такси остановилось у кладбища.
— Я хочу понять, как к Стасу попал отравленный коньяк. Я допускаю, что коньяк мог предназначаться не ему. — Антон вздохнул. — Помоги мне.
— Чем? — она смотрела на него не то с недоумением, не то с жалостью. — Я тебя уверяю, что никакого подарка Стас от нашей фирмы не получал.
Антон не предполагал, что может вызывать жалость.
— Если бы это было не так, я бы знала! И ничего Тане не дарил, об этом я тоже знала бы. — Антону показалось, что в последнем Катя внезапно засомневалась.
— Ты знаешь, как Стас познакомился с Татьяной?
— Знаю. Я их познакомила. — Она усмехнулась и неожиданно поморщилась. — Потом об этом жалела.
— Почему? — удивился Антон.
— Потому что знала, что Стас… так себе человек.
— Мне казалось, что вы с ним в хороших отношениях.
— Мы ни в каких отношениях с ним не были, — она снова поморщилась. — Он, конечно, парень весёлый, компанейский, но мне никогда не нравился. Не нравился не в том смысле, что я не была в него влюблена, а просто не нравился.
— Я понял.
— У женщин хорошая интуиция. Ты знаешь об этом?
— Читал. Кать, может, в кафе зайдём?
— Да ну! Или ты голоден?
— Нет, — улыбнулся Антон.
— Тогда сиди здесь!
Интересно, это Катя научилась у Огаркиной приказывать или Огаркина у неё?
— Как убийство Стаса может быть связано с Таней? Говори, Антон, говори.
— Он выпил отравленный коньяк, — нельзя было являться к ней, не придумав подходящую версию. — Откуда взялась бутылка, я не знаю. И жена не знает. Но незадолго перед смертью он встречался с Татьяной…
Нет, нельзя было являться без заготовленной версии. Он уже запутался в своём вранье.
— Ну и что?
— Коньяк мог предназначаться ей!
— О господи! С какой стати Стас стал бы дарить коньяк женщине? Татьяна похожа на алкоголичку?
— Наши парни видели их вместе, и у Стаса в руках была бутылка.
— Спроси про бутылку у Тани!
— Спрашивал. Она меня послала, — улыбнулся он.
Катя откинулась на спинку лавки.
— Ты хочешь, чтобы я спросила?
— Нет! Я сам не знаю, чего хочу. Может быть, у них были общие знакомые… Кать, — спохватился он, — пожалуйста, не говори ей об этом разговоре.
— Не скажу, — пообещала она и вздохнула. — У неё без этого проблем хватает. А общих знакомых у них только я. Ещё ты. Ты ищешь не в том месте.
— Похоже на то, — согласился Антон.
Оставалось узнать последнее. Он достал телефон, нашёл нужную фотографию. Но перед тем, как протянуть телефон Кате, помедлил.
— Ты сказала, что жалеешь, что познакомила Татьяну со Стасом. Почему?
— Помнишь, пару лет назад мы выиграли у вас тендер?
— Вы не один раз выигрывали тендер, — напомнил Антон.
— Да. Так вот, пару лет назад Стас перетащил у нас программиста. В нехороший момент перетащил, работа подходила к концу, и мы тогда из-за этого чуть её не завалили.
— Программист — Вася Прохоренко?
— Да.
— Почему ты мне тогда не позвонила, Катя? — упрекнул Антон.
— Татьяна не разрешила.
На соседнюю лавку уселась старушка. Достала спицы, принялась вязать. Антон сто лет не видел, чтобы кто-нибудь вязал на улице. То есть он сто лет не видел, чтобы кто-нибудь вообще что-то вязал.
— У Тани тогда тяжёлый период был. Муж болел, свёкор болел. А тут ещё перспектива работу не сделать!
— Представляю.
— Нет, не представляешь! Пришлось бы платить неустойку по оговору, а у неё и так денег в тот момент не хватало.
Не будет он повышать Прохоренко зарплату, решил Антон.
— Что у неё с мужем?
— Он тогда в аварию попал, переломался весь. У него и сейчас какие-то проблемы, Таня не любит об этом говорить. А свёкор у неё недавно умер. — Катя вздохнула. — Таня очень переживала, у них хорошие отношения были.
Антон, до этого крутивший телефон в руках, сунул его в карман.
Собирался показать фотографии возможных пациенток Александра Васильевича, но сейчас передумал.
— Вы близкие подруги?
— Никогда об этом не думала, но, пожалуй, ты прав, — она улыбнулась.
— Спасибо тебе, Кать, — сказал Антон, поднимаясь.
— За что? — засмеялась она и тоже встала.
— Просто спасибо. Знаешь, я рад, что тебя увидел.
— Я тоже.
— Проводить тебя? Отвезти?
— Я живу рядом.
Она улыбнулась и ушла. Походка у неё была красивая, плавная.
Он учился с ней шесть лет и совсем её не знал.
Он разговаривал с ней минут десять и был уверен, что отлично её знает. Она очень ему нравилась.
Старушка на соседней лавке продолжала вязать. В ушах у неё были наушники, и она еле заметно покачивалась в такт неслышной музыке.
Кладбище было небольшое, старое. Помимо ухоженных могил встречались заброшенные, с покосившимися оградами.
Женщины медленно шли впереди, Иван держался метрах в двадцати сзади. Трава вдоль тропинки была высокая, к джинсам липли колючки. Иван стряхивал их рукой.
Юлина спутница была молодая, лет тридцати, но какая-то погасшая, бесцветная. Светлые волосы неопрятно падали на лицо, а ноги в блёклых голубых джинсах она передвигала медленно, словно через силу.
Женщины свернули на боковую тропинку, потом свернули ещё раз и остановились у одной из могил. Иван укрылся за кустами.
Кусты имело смысл спилить, они мешали проходу.
Юля и её спутница стояли обнявшись и плакали. Плакали обе, Иван хорошо их видел.
Вообще-то, он старался на них не смотреть. Он подсматривал за чем-то очень личным, и это ему не нравилось. Хотел вернуться к машине, но побоялся, Юля могла его заметить.