Женщина в белой униформе ведет нас вверх по лестнице и приказывает встать вдоль стены. Весь коридор заполнен детьми, они, как и мы, смирно стоят у стен. Где-то рядом льется вода.
— Не болтать,— командует женщина.— Вы будете тихо издать своей очереди в ванну. Сейчас вы разденетесь и аккуратно сложите одежду в стопку на полу. Всю одежду!
Кровь, горячая и липкая, приливает к моей коже. И оглядываюсь и вижу, что все дети, большие и маленькие, послушно выполняют приказ.
Глава 9Эвери Стаффорд Айкен, Южная КаролинаНаши дни
Я сижу в лимузине вместе с матерью и отцом, мы едем в Колумбию на церемонию открытия.
— Мэй Крэндалл. Ты уверена, что это имя тебе совсем не знакомо? Именно она вчера нашла мой браслет в доме престарелых,— я говорю «нашла», потому что это звучит как-то лучше, чем «стянула прямо с запястья».— Дизайнерская работа Грира, с гранатовыми стрекозами — тот самый, что мне подарила бабушка Джуди. Я думаю, та женщина его узнала.
— Твоя бабушка часто надевала этот браслет. Его мог запомнить кто угодно. Он практически уникален...— Мама роется в запасниках своей памяти, плотно сжимая губы идеальной формы. — Нет. Никого с таким именем не припоминаю. Может быть, она из Эшвилла? Я встречалась там с мальчиком с такой фамилией, когда была очень юной — конечно же, до встречи с твоим отцом. Ты не спросила, из какой она семьи? — для Пчелки, как и для всех остальных хорошо воспитанных женщин Юга ее поколения, это естественный вопрос: «Очень приятно с вами познакомиться. Прекрасная погода, не правда ли? А теперь расскажите про вашу семью».
— Я и не подумала спросить.
— Ну в самом деле, Эвери! Вот что нам с тобой делить?
— Примерно наказать?
Отец усмехается и поднимает голову от дипломата с документами, отрываясь от чтения.
— Ладно тебе, Пчелка, это я загрузил ее работой. И никто лучше тебя не сможет вникнуть в подобные мелочи.
Мама игриво хлопает его:
— Ой, да ладно.
Он ловит и целует ее руку, а я застываю на месте и чувствую себя так, будто мне снова тринадцать лет.
— Фу-у-у, хватит вам уже. Что еще за проявления чувств на публике!
— Ты случайно не помнишь Мэй Крэндалл, Уэллс,— подругу твоей матери? — Пчелка возвращается к теме разговора.
— Не думаю, — отец тянет руку, чтобы задумчиво почесать голову, затем вспоминает, что его прическу обильно закрепили лаком. Для мероприятий на свежем воздухе необходима особая подготовка, ведь нет ничего хуже, чем фотография сенатора с торчащими во все стороны волосами. Лесли специально убедилась, что я зачесала волосы назад. Вообще-то у нас с матерью сегодня одинаковые прически: день французского пучка.
— Аркадия,— выпаливаю я, просто чтобы посмотреть, вызовет ли слово какую-нибудь реакцию.— Это один из клубов бабушки Джуди?.. Или ее группа по бриджу... Или она знала кого-нибудь, кто жил в Аркадии, в одном из городов с таким названием?
Родители слушают с умеренным интересом.
— Аркадия — это та, что во Флориде? — мама хочет знать все.
— Не знаю. Слово всплыло во время разговора о бридже, — я не поясняю, что меня тревожит то, как бабушка произнесла это слово. — Интересно было бы узнать поточнее...
— Тебя это почему-то сильно занимает.
Я едва не вытаскиваю телефон, чтобы показать ей фотографию. Еле сдерживаюсь. Рука замирает на пол-пути к сумочке и вместо этого расправляет юбку. По липу матери видно, что у нее почти появилась новая причина для волнения. Если я покажу ей фотографию, она уверится в том, что нас втянули в какие-то отвратительные махинации и что Мэй Крэндалл что-то от нас нужно. Моя мама — профессиональный паникер.
— Не то чтобы сильно. Просто любопытно. Та женщина казалась такой одинокой.
— Очень мило, что ты о ней беспокоишься, но бабушка Джуди нс сможет составить ей компанию, даже если они друг друга знают. Мне только что пришлось попросить «Девушек понедельника» больше не навещать ее. Слишком много старых друзей только смущают бабушку, ей неловко, что она не может вспомнить их лица и имена. И еще она очень волнуется из-за того, что это не члены семьи — вдруг она обмолвится, и пойдут разные слухи.
— Я знаю,— может, и правда стоит вытряхнуть Мэй из головы? Но связанные с ней вопросы мучают меня. Шепчут, донимают, дразнят. Весь день они не оставляют меня в покое. Мы болтаем, сплетничаем, аплодируем, когда отец разрезает ленту. Проводим время в зале для особо важных персон в местном загородном клубе, общаемся с губернатором и высшим руководством компаний. У меня даже получается дать бесплатную юридическую консультацию по поводу войны за добычу природного газа и законов, благодаря которым ее удастся остановить в соседней Северной Каролине. Экономика против защиты окружающей среды — эти два тяжеловеса сражаются за общественное мнение и, конечно, за изменения в законодательстве, но только ли от этого зависит благополучие людей?
Но даже рассуждая о рентабельности производства, а эта тема меня по-настоящему волнует, я продолжаю размышлять о телефоне в сумочке и о том, какой отклик у бабушки Джуди вызвала фотография. Часть моего сознания упорно пытается решить загадку.
Я знаю, что она узнала женщину. Куин... или Куинн.
Это не просто случайность. Не может такого быть.
Аркадия. Что за Аркадия?..
На обратном пути в офис отца в Айкене я нахожу невинную причину ненадолго ускользнуть от родителей — мне нужно выполнить несколько поручений и все такое... На самом же деле я собираюсь снова навестить Мэй Крэндалл. Если происходит что-то важное, мне лучше быть в курсе. Тогда я смогу решить, что со всем этим делать.
Папа выглядит немного огорченным: до ужина у него было запланировано стратегическое совещание со своей командой, и он надеялся, что я буду на нем присутствовать.
— Ох, ради бога, Уэллс, должна же у Эвери быть личная жизнь,— вмешивается мама.— Ты помнишь, что у нее есть юный красавчик-жених и им хотя бы иногда нужно общаться? — Пчелка поднимает худенькие плечи и хитро мне улыбается.— И планировать свадьбу, Они никогда не смогут ее хорошенько обсудить, если не будут разговаривать!
Конец фразы произносится повышенным тоном, звенящим от нетерпения. Мама похлопывает меня по колену, склоняется ближе и адресует мне многое значительный взгляд. В нем читается: «Давай наконец приступим к приготовлениям!» Она на мгновение затихает, копается в сумочке, а затем будто невзначай меняет тему.
— Садовник на днях принес какой-то новый вид перегноя... для азалий... по совету ландшафтного дизайнера Битси. Прошлой осенью они положили его под свои азалии, и сейчас они в два раза толще наших. Будущей весной сады в Дрейден Хилле станут предметом зависти... ну... всеобщей зависти. Где-то в конце марта. Они будут просто... изумительны!
Конец фразы «и станут идеальным фоном для свадьбы» мама не произносит, но он угадывается без слов. Когда мы с Эллиотом объявили о помолвке, он заставил Пчелку и Битси пообещать, что наши прекрасные матери не будут вмешиваться и ускорять процесс приготовлений. Но теперь это обещание просто убивает их. Они бы сами все сделали, лишь бы мы не путались у них под ногами, но наше решение непоколебимо: мы сами все спланируем в свое время, наилучшим для нас образом. А сейчас Пчелке стоит полностью сосредоточиться на здоровье отца и не волноваться из-за приготовлений к свадьбе.
Хотя Пчелке этого лучше не говорить.
Я притворяюсь, что не поняла, куда она клонит.
— Думаю, Джейсон мог бы и в пустыне вырастить розы.— Джейсон начал заниматься садами Дрейден Хилла задолго до того, как я уехала учиться в колледж.
Он будет в восторге от возможности похвастаться азалиями перед всеми нашими знакомыми. Но Эллиот никогда не возьмет на вооружение идею, подсказанную Битси. Он любит свою маму, но он один в семье и порядком устал от ее постоянных попыток устроить его жизнь.
«Все по порядку»,— напоминаю я себе. Папа, рак, политика. Вот «большая тройка» моих неотложных дел.
Мы останавливаемся напротив офиса. Водитель распахивает дверь, и я выскальзываю наружу, радуясь обретенной свободе.
Последний тщательно завуалированный намек вылетает следом за мной из лимузина:
— Скажи Эллиоту, пусть поблагодарит от меня свою мать за предложение насчет азалий.
— Обязательно,— обещаю я и торопливо шагаю к своей машине, где действительно звоню Эллиоту, Он не берет трубку. Велика вероятность, что он общается с клиентом, хотя рабочий день уже закончился. Его клиенты разбросаны по всему миру, так что запросы от них могут поступить в любое время суток.
Я оставляю ему краткое сообщение насчет азалий. Оно его точно позабавит, а после тяжелого дня ему не помешает небольшая разрядка.
Я проезжаю один квартал, когда мне звонит средняя сестра, Эллисон.
— Хэй, Элли. Как делишки? — говорю я.
Эллисон смеется, но голосу нее усталый. Фоном шумят тройняшки.
— Дорогая, у тебя есть возможность... хоть какая-то возможность забрать Кортни из танцевального кружка? Мальчишки заболели, мы уже три раза полностью переодевались, и… да, мы снова голые. Все четверо. Кортни, скорее всего, стоит напротив танцевальной студии и недоумевает, куда я запропастилась. Я спешно разворачиваюсь в сторону студии мисс Ханны, где когда- то не слишком удачно пыталась построить карьеру актрисы и танцовщицы. К счастью, у Кортни настоящий талант к танцам. На весеннем отчетном концерте она выступила потрясающе.
— Конечно, Само собой. К тому же я неподалеку. Смогу подобрать ее через десять минут.
В ответ я слышу долгий вздох облегчения.
— Спасибо. Ты меня просто спасаешь. Сегодня ты моя любимая сестра,— звучит шутка времен нашего детства. Эллисон очень любила выбирать, кто же из нас ее любимая сестра: старшая, Мисси — с ней ей было интереснее, или я, младшая — мной всегда можно было командовать.
Я мягко усмехаюсь.
— Ради этого стоило лишний раз проехать через весь город.
— И пожалуйста, не говори маме, что мальчишки болеют. Она тогда обязательно придет к нам, а я не хочу, чтобы папа заразился этим вирусом, каким бы безопасным для взрослых он ни был. Высади Кортни у Шелли. Я пришлю тебе сообщение с адресом. Я уже договорилась с мамой Шелли, они не против, чтобы Кортни у них переночевала.