«Сейчас это больше похоже на летучую мышь», — прокомментировал я.
Бриджет проигнорировала меня, внимательно изучая свои заметки. «Этот экземпляр должен быть достаточно хорош, чтобы пройти проверку настоящим драконом, когда будет завершен». Она отставила свой мартини и открыла видеоокно. Маленький дрон, замаскированный под местную птицу, передавал изображение с поверхности Бармаглота и из деревни, которую мы выбрали для наблюдения.
«Имя уже есть?»
«Нет, все еще называю их драконами». Она откинулась на спинку стула. «Я наблюдала за несколькими деревнями. Интересная вещь. Похоже, у них нет общего названия для жителей. Все они идентифицируют себя по своей деревне».
«Хм. То есть, нет слова для обозначения человека, но ты — бостонец, сиэтлец или анджеленец?»
Бриджет нахмурилась, глядя на меня. «Это города со старой Земли? Если да, то да, вроде того. Есть некоторые признаки того, что драконы считают жителей других деревень едва ли выше говорящих животных. Это, похоже, создает некоторое напряжение».
«Но они торгуют, верно?»
«ВЕРА тоже торгует с вулканскими язычниками».
Я поморщился. «Да, ладно. Но это, как правило, ограничивает путешествия. Разве мы не хотим бродить повсюду?»
«Я пока не уверена, что это проблема». Бриджет вздохнула и рассеянно уставилась в пространство. «Есть некоторые признаки того, что драконы путешествуют без особых проблем. Я все еще работаю над этим».
«Как насчет перерыва? Мы могли бы посетить Такаму».
«Как насчет Ньюхолма? Я там давно не была».
«Продано!»
Бобы всегда были осторожными планировщиками, предусматривая всевозможные непредвиденные обстоятельства, поэтому неудивительно, что нам удалось скрыть значительную часть наших активов от местных властей с помощью различных не совсем незаконных стратегий. После Войны Звездного Флота на разных колониальных мирах было возбуждено несколько судебных исков, но большая часть наших владений была ликвидирована и выведена за пределы планет до того, как истцы смогли толком начать. По крайней мере, так это выглядело. На самом деле, большая часть нашего состояния не покинула планеты, а была конвертирована в какую-либо другую форму активов. Бобнет по-прежнему был коллективным миллиардером практически на каждом колониальном мире. Просто это было хорошо скрыто.
Но на Ньюхолме, колонии Гамма Павлина, все приняло дополнительный оборот. Правительство Ньюхолма решило внедрить распознавание лиц во всем, предположительно, чтобы затруднить Бобам анонимную деятельность. Общественное наблюдение, доступ к личным счетам, идентификация и даже подача заявления на работу требовали бы, чтобы вы показали свое лицо сканеру.
Это уже пробовали в некоторых странах на старой Земле с переменным успехом. Но люди, пережившие Войну в Солнечной системе и дожившие до колонизации звезд, выработали отношение к личной свободе и недоверие к правительству, по сравнению с которым Америка начала двадцать первого века выглядела бы как сборище хиппи. И не помогало то, что правительство Ньюхолма уже до Звездного Флота проявляло некоторые авторитарные наклонности.
Общественная реакция вылилась в массовый бунт. Никакого насилия, просто самая большая коллективная палка, когда-либо брошенная в колеса, и не один раз. Голографические маски, макияж, предназначенный для искажения опорных меток, используемых программами распознавания лиц, и даже странные очки Граучо Маркса и накладные носы. В одну конкретную неделю каждый гражданин вышел на улицу в маске президента Ньюхолма, Адрианны Эрнандес, совершая мелкие правонарушения и нарушая общественный порядок — и пытаясь получить доступ к ее счетам при каждой возможности. До сих пор правительство не отступило от своей политики, хотя и не рекламировало ее с прежним энтузиазмом.
Наш местный Боб, назвавший себя Ксавье Чарльз, встретил нас, когда мы вышли из капсул мэнни. Публично он был писателем-фрилансером, совершенно не похожим на Боба Йоханссона, и жил в небольшом домике в пригороде. В частном порядке дом имел несколько дополнительных подуровней, благодаря тщательным раскопкам и строительству, выполненным роумерами.
«Приветствую, коллеги-иностранные шпионы», — сказал он с ухмылкой. — «Что привело вас сегодня в наше тайное логово?»
«Патологическое любопытство», — ответила Бриджет. — «Мы пришли посмотреть, как горят мусорные баки».
«И они будут гореть. На этой неделе это капюшоны с нарисованными на них клоунскими лицами. Но мем уточняет, что клоунские лица должны совпадать с опорными метками для действующих конгрессменов-тварюг». Ксавье на мгновение поднял глаза. «Я заказал для вас парочку. Они будут на выходном лотке к тому времени, как мы поднимемся наверх».
Пока мы следовали за Ксавье на жилой уровень, он продолжал говорить. «Чтобы вы знали, вы в мэнни, основанных на новой технологии, разработанной для проекта «Небесная Река». Я тоже обновился. В старых мэнни было много металла, и их было довольно легко обнаружить». Он повернулся и многозначительно посмотрел на нас. «Это включает в себя схемы модификации внешности, но не используйте их, если только не попадете в переплет. У вас есть удостоверения личности, соответствующие вашим нынешним лицам, и вы не хотите, чтобы вас поймали с удостоверением, которое не совпадает. Это уголовное преступление». Он снова повернулся лицом вперед, и я услышал, как он пробормотал: «Наряду со всем остальным».
Совсем не зловеще. Вовсе нет.
Ксавье предложил провести нас, но Бриджет отказалась. Ньюхолм еще не был фашистским государством, хотя я узнавал много тревожных признаков, которые помнил еще при жизни. В любом случае, мы не собирались делать ничего, кроме как побродить и, возможно, пообедать.
Мы вызвали автокаб и дали ему указание высадить нас в центре города. Пока такси ехало, я пытался все рассмотреть. Автомобильное движение, казалось, было полностью автономным. Я не заметил ни одного человека, держащего руль или иным образом принимающего решения о вождении. Впрочем, это было неплохо. Движение было плавным, с разумными расстояниями между транспортными средствами.
Дома были на удивление однотипными. Казалось, их было, возможно, четыре разных дизайна плюс зеркальные отражения. Большая часть индивидуальных вариаций заключалась в выборе цвета и ландшафтном дизайне. Переход от пригородной к городской застройке также был резким. Буквально, одна сторона широкого проспекта была застроена домами, а другая — кондоминиумами, квартирами и торговыми центрами.
Через минуту или две автокаб доставил нас в указанное место. Это был центр Монктона. Он совсем не походил на своего канадского тезку, и я почти уверен, что его просто назвали в честь какого-то недавно умершего политика, а не в качестве исторической отсылки.
«Давай начнем с еды», — сказала Бриджет. — «Потом, может быть, шоу или что-нибудь еще». Как обычно, я был доволен позволить ей определять повестку дня.
Найти что-нибудь не заняло много времени. Заведения общественного питания различных видов, вероятно, являются самым распространенным бизнесом в известной вселенной, и разнообразие предложений всегда было бесконечным, если не всегда удобоваримым. Я подошел к двери, потянулся к ручке — и замер. На вывеске было написано: «Репликантам вход воспрещен».
А сразу за дверью стоял очень заметный металлоискатель.
Я взглянул на него, когда мы проходили. Они же не могли быть серьезны. Конечно, он обнаружит старые тела мэнни, но он также обнаружит телефоны, пряжки ремней, молнии… или это было ограничение по минимальному размеру?
Бриджет, должно быть, следила за моими мыслями, так как прокомментировала по внутренней связи: «Думаю, это больше заявление, чем реальная попытка остановить мэнни».
Мы сели за стол и сделали заказ у авто-официанта, но радость от прогулки улетучилась. Я постоянно оглядывался, ожидая, что какой-нибудь шутник вскочит, укажет пальцем и закричит: «Я обвиняю!»
Мы вернулись к Ксавье, сократив день. Он заметил выражение наших лиц и ответил сочувственным пожатием плеч: «Да, такова жизнь в мясном пространстве в наши дни. Луддиты повсюду. Нам приходится все глубже и глубже заметать следы, чтобы избежать идентификации. И не только на Ньюхолме. Я разговаривал с некоторыми другими резидентами, и похоже, все настроены против репликантов».
«Есть идеи, что этим движет?» — спросила Бриджет.
«Я не могу говорить за ОФЗ в целом, но думаю, это связано с нашей склонностью жить долго и процветать».
Бриджет вздохнула и закатила глаза, а Ксавье ухмыльнулся. «Извини. Не мог удержаться. Но буквально, в этом-то и проблема. Мы фактически бессмертны, поэтому мы склонны накапливать богатство. Мы не умираем и не передаем его по наследству, поэтому нет налогов на наследство. Мы обычно полагаемся на консервативные, долгосрочные инвестиции, которые, как правило, являются более надежными способами увеличения собственного капитала. Поэтому мы неизбежно становимся все богаче и богаче».
«Все равно это не имело бы значения», — вмешался я. — «Корпорации и трасты веками обходили налоги на наследство. Думаю, дело больше в том, что мы несправедливо задерживаемся, чтобы наслаждаться нечестно нажитым богатством, вместо того чтобы удобно умереть».
Бриджет кивнула и взглянула на меня, прежде чем продолжить. «Так что на самом деле, если бы у людей был хороший шанс на бессмертие и возможность управлять мэнни, это устранило бы причины для ненависти».
«Примерно так. Есть что-нибудь из этого?» — ответил Ксавье.
«Я не могу комментировать этот вопрос в данный момент», — сказал я с невозмутимым выражением лица. Затем: «Нам пора. Думаю, воздух из нашего отпуска все равно вышел». Мы встали, произнесли обязательные прощания и направились к капсулам мэнни.
Вернувшись в нашу квартиру, я приготовил пару мартини. Бриджет несколько раз ранее замечала, что справедливость требует, чтобы она взяла на себя роль бармена, но я настаивал, что не возражаю. Правда, о которой я никогда бы не упомянул, заключалась в том, что она была ужасным барменом. Как можно было испортить простой процесс, включающий известные ингредиенты и простые отмеренные количества, было выше моего понимания. Я подозревал, что она, возможно, намеренно саботирует свои усилия — еще одна вещь, о которой я никогда, никогда бы не заговорил.