– Ох, но это же… – Я искоса взглянул на нее, благодаря форме квинланского тела сделать это было значительно легче. – Да, наверное. Теперь, когда ты это сказала, это стало очевидно. Но такое поведение характерно только для биолюдей.
– Разумеется, – ответила она и подмигнула мне: – И к тому же я тебе в бабушки гожусь.
Я почтительно рассмеялся, одновременно радуясь тому, что рядом с нами нет Гарфилда.
26Создание драконов
На экране в сборочной капсуле плавал скелет; его удерживали на месте тензорные поля, а другие поля тем временем накладывали на него слои искусственных мышц, нервы и кровеносную систему. Это был кропотливый процесс; такие штуки невозможно просто напечатать с нуля, как это делали самые первые принтеры. Детали нужно было сконструировать, а затем собрать воедино.
– Прямо сейчас он больше похож на летучую мышь, – заметил я.
Не обращая на меня внимания, Бриджит сверилась со своими записями.
– Когда он будет доделан, настоящий дракон не отличит его от своего сородича.
Она поставила на стол бокал с мартини и открыла окно с видеозаписью. Небольшой дрон, замаскированный под одну из местных птиц, транслировал картинку с поверхности Бармаглота, из деревни, которую мы выбрали в качестве объекта для исследования.
– Название уже придумала?
– Нет, я по-прежнему называю их драконами. – Она откинулась на спинку кресла. – Я наблюдала за несколькими деревнями. Любопытно. У их жителей, похоже, нет общего названия. Все отождествляют себя со своей деревней.
– Хм… То есть типа слова «человек» нет и ты – бостонец, сиэтлец или лосанджелесец?
Бриджит нахмурилась:
– Это города старой Земли? Да, что-то в этом роде. Видимо, драконы считают, что жители других деревень лишь чуть лучше говорящих животных. Это, похоже, создает определенную напряженность в отношениях.
– Но они торгуют друг с другом, верно?
– ВЕРА тоже торгует с язычниками с Вулкана.
Я поморщился:
– Ну ладно. Но ведь это обычно затрудняет передвижение. А разве мы не хотим бродить, где нам вздумается?
– Не уверена, что у нас возникнут проблемы. – Вздохнув, Бриджит уставилась в пустоту. – Судя по всему, драконы все-таки свободно перемещаются. Этим вопросом я все еще занимаюсь.
– Может, прервемся? Можно заехать на Такаму.
– А может, на Ньюхолм? Я давно там не была.
– Не вопрос!
Бобы всегда все тщательно планировали, учитывали все возможные непредвиденные обстоятельства, поэтому неудивительно, что с помощью самых разных, и в том числе не вполне законных, методов нам удалось спрятать немалую долю нашего имущества от местных правительств. После войны со «Звездным флотом» на нескольких планетах на нас подали в суд, но большинство наших активов было продано, а средства выведены еще до того, как истцы перешли к решительным действиям. По крайней мере, на первый взгляд все выглядело именно так. На самом деле мы не выводили с планеты наши богатства, а превращали их в другие активы. Мы, Бобы, по-прежнему оставались коллективными миллиардерами практически на каждой планете, просто теперь наши капиталы были хорошо спрятаны.
Но на Ньюхолме, в колонии в системе Гаммы Павлина, в этой истории произошел дополнительный поворот. Правительство Ньюхолма решило ввести распознавание лиц практически во всех сферах жизни – якобы для того, чтобы Бобы не могли действовать анонимно. Доступ к личным счетам, идентификация и даже подача резюме – для всего этого вам теперь требовалось разместить свое лицо перед сканером.
Некоторые страны на старой Земле уже это пробовали – с переменным успехом. Но люди, которые пережили войну в Солнечной системе и колонизировали звезды, так ревностно оберегали личные свободы и так не доверяли правительству, что по сравнению с ними американцы двадцать первого века показались бы миролюбивыми хиппи. Кроме того, правительству Ньюхолма никак не помогал тот факт, что оно начало двигаться в сторону авторитаризма еще до войны со «Звездным флотом».
В результате народ взбунтовался. Никакого насилия, просто общество бросило в государственную машину огромный болт – а потом сделало это еще и еще раз. В ход шло все – голографические маски, грим, странные очки в стиле Граучо Маркса и даже накладные носы. В течение целой недели все жители выходили на улицу в масках Адрианны Эрнандес, президента Ньюхолма, чтобы похулиганить и получить доступ к ее учетным записям. Пока что правительство не отказалось от своей политики, но уже не так активно ее рекламировало.
Когда мы вышли из капсул для «мэнни», нас приветствовал наш местный Боб, который взял себе имя «Хавьер Чарльз». Для местных он был писатель-фрилансер, совершенно не похожий на Боба Йоханссона. Никто не знал, что в домике в пригороде «бродяги» построили несколько подземных этажей.
– Приветствую вас, мои друзья, иностранные шпионы, – с ухмылкой сказал он. – Что привело вас в наше тайное логово?
– Нездоровое любопытство, – ответила Бриджит. – Пришли посмотреть на горящие мусорные баки.
– О да, они запылают. На этой неделе все носят капюшоны, на которых нарисованы лица клоунов, но по условиям мема эти клоуны должны быть похожи на наших конгрессменов. – Хавьер быстро бросил взгляд вверх. – Я заказал для вас парочку. Когда поднимемся наверх, они уже будут лежать в лотке принтера.
Пока мы с Хавьером поднимались на жилой этаж, он не умолкал:
– Просто чтобы вы знали: ваши «мэнни» созданы на основе новой технологии, разработанной для проекта «Небесная река». Кроме того, я их улучшил. В старых было много металла, и поэтому их было легко вычислить. – Он повернулся и со значением посмотрел на нас. – В них есть схемы, позволяющие менять внешность, но этой способностью пользуйтесь только в крайнем случае. У вас есть удостоверения личности, фотографии на которых совпадают с вашими лицами на данный момент, и вам совсем не нужно, чтобы у вас обнаружили доки людей, не похожих на вас. Это же тяжкое преступление. – Он снова повернулся, и я услышал, как он бурчит себе под нос: – Как и все остальное.
Это совсем не зловещее предзнаменование. Нет-нет.
Хавьер предложил нас сопровождать, но Бриджит отказалась. Ньюхолм не совсем стал фашистским государством, хотя я подметил немало тревожащих признаков, которые видел еще на родине, пока был жив. В любом случае мы же собирались просто побродить по городу и, возможно, пообедать.
Мы вызвали автотакси и приказали ему высадить нас в центре города. Пока мы ехали, я пытался изучать все, что меня окружало. Автомобили, похоже, все управлялись компьютерами: я не заметил ни одного человека, который сидел бы за рулем или управлял транспортным средством другими способами. Но это не плохо. Пробок на дорогах не было, и расстояние между машинами оставалось приемлемым.
Дома оказались на удивление однотипными. У них, похоже, было всего четыре модели плюс их зеркальные отражения. Большинство индивидуальных вариаций заключалось в цвете стен и планировке ландшафта. Переход от пригорода к городу тоже выглядел резким: на одной стороне широкого проспекта стояли частные дома, а на другой – кондоминиумы, многоэтажки и торговые центры.
Прошла еще пара минут, и автотакси доставило нас по указанному нами адресу в центре Монктона. Это поселение совсем не напоминало канадский город с таким же названием, и я почти уверен, что его просто назвали в честь какого-то недавно умершего политика, а вовсе не из любви к истории.
– Давай сначала поедим, а потом посмотрим какое-нибудь шоу, – предложила Бриджит.
Как обычно, я не возражал против того, чтобы планы строила она.
Долго искать что-то подходящее не пришлось. Всевозможные кафе и рестораны, кажется, являются самыми распространенными заведениями в известной нам части Вселенной, и их разнообразие было поистине безграничным, хотя и не во всех из них подавали еду приемлемого качества. Я подошел к двери ресторана, потянулся к ручке – и замер. Объявление на двери гласило: «Репликантам вход воспрещен».
А сразу за дверью стоял объект, который не мог быть ничем иным, как металлодетектором.
Я бросил на него взгляд, пока мы проходили мимо. Наверное, это какая-то шутка. Ну да, он сможет обнаружить корпус старого «мэнни», но при этом также будет реагировать на телефоны, пряжки, молнии… или он настроен на минимальное количество?
Похоже, Бриджит думала о том же, что и я.
– Это скорее политическое заявление, чем реальная попытка остановить «мэнни», – сказала она по системе внутренней связи.
Мы сели за столик и заказали блюда у автоофицианта, но настроение уже было испорчено. Я вдруг понял, что постоянно оглядываюсь и жду, что какой-нибудь шутник вскочит, ткнет в меня пальцем и крикнет: «Вот он!»
Свернув нашу программу досрочно, мы вернулись в дом Хавьера. Увидев наши лица, он сочувственно пожал плечами:
– Да, вот такая нынче жизнь в мясном мире. Луддиты повсюду, и нам приходится все более тщательно заметать следы, чтобы нас не обнаружили. И такое происходит не только на Ньюхолме. Я говорил с другими резидентами, и такое чувство, что сейчас все стали врагами репликантов.
– А почему так происходит? – спросила Бриджит.
– За всю ОФРС я говорить не могу, но, кажется, это связано с нашей особенностью жить долго и процветать.
Бриджит вздохнула и закатила глаза, а Хавьер ухмыльнулся:
– Извини, я не смог удержаться. Но это действительно проблема – в буквальном смысле слова. Мы фактически бессмертны, поэтому склонны накапливать богатства. Мы не умираем, никому не передаем наше имущество, поэтому никаких налогов на наследство не платим. Мы полагаемся на консервативные, долгосрочные инвестиции, которые обычно являются более надежными способами приумножить капитал, и в результате становимся все богаче.
– Это не имеет значения, – вставил я. – Корпорации и фонды уже много веков обходят вопрос с наследством. Думаю, тут более важен тот факт, что мы нечестно наслаждаемся доходами, нажитыми нечестным путем, вместо того чтобы благополучно умереть.