Я улыбнулся.
– Помнишь, что я говорил про английский язык? Оказалось, что он также заражает другие языки, словно болезнь, передаваемая половым путем.
Тереза недоуменно посмотрела на меня, а затем сказала:
– У нас их нет – ведь у квинланцев и людей разные стратегии размножения и все такое. Но я понимаю, о чем ты. В общем…
Большой экран зажегся, и на нем появились четверо квинланцев. Они сразу начали петь – никакого вступления, никакой подготовки, никаких титров. «Квинтьюб», похоже, все еще нуждался в доработке. Но вот пение было… ну, невероятным. Я видел уличных певцов в «Небесной реке», и их пение меня поразило. Но они в основном пели поодиночке и, вероятно, без подготовки. А сейчас на экране была неоднократно репетировавшая, сплоченная группа. То, как переплетались многочисленные мелодии… стоп.
Я повысил частоту и вернулся назад на пару миллисекунд. Быстро поработав с фильтрами, я выявил шесть разных мелодий. А участников всего четверо. Я вернулся в ВР и открыл рот, но Тереза остановила ролик и заговорила первой:
– Вижу, ты обратил внимание на пение, Боб. Я знала, что у людей слабый слух, но, исследуя данную проблему, я обнаружила, что она не так уж проста. Да, мы слышим звуки в более широком диапазоне частот, но, кроме того, мы лучше различаем звуки в этом диапазоне. Кроме того, мы способны петь две ноты одновременно. Поэтому опытный певец… – она указала на экран, – может вести две мелодии одновременно.
– Ух ты! – ответил я.
Боб, ты сейчас реагируешь совсем не так, как образованный человек.
Тереза закатила глаза – нет, на самом деле закатила глаза, а не использовала квинланский эквивалент данного жеста.
– Если бы сейчас ты не находился в квинланском аватаре, то, возможно, даже не услышал бы всю композицию целиком.
– А это важно?
– Хм… Анек говорил о способах улучшить культурные связи между нашими видами. Он считает, что павы довольно… э-э… скажем так, он не одобряет их изоляционизм. – Тереза указала на экран. – Что бы ты сказал о квинланской медиакомпании?
– Которая будет распространять подобные ролики? – Я кивнул. – Лично я в искусстве разбираюсь не больше, чем столб, но многие мои знакомые с ума сошли бы от восторга, услышав это. – Тереза кивнула, и я продолжил: – А какие еще квинланские чудеса ты собиралась мне показать?
– Вовсе даже не квинланские, Боб. – Она махнула рукой, включая другой ролик.
Это оказался балет. Я быстро поискал инфу в базе: похоже на «Лебединое озеро».
Несколько секунд я смотрел на то, как люди прыгают по сцене. Меня никак нельзя назвать фанатом балета, но я понял, что вижу выступление настоящих мастеров. Затем начался другой ролик: в нем люди танцевали на балу. Не успел я задать вопрос, как бал на экране сменился кадрилью, а затем танцем скип – современной инкарнацией хип-хопа. При жизни хип-хоп я ненавидел, и с тех пор у меня не появилось ни одной причины изменить свое мнение.
– Тереза, танцую я примерно так же, как и пою. В чем смысл?
– Ты видел, как танцуют квинланцы?
Я открыл рот – и осекся, чтобы не сказать то, за что потом придется извиняться.
– Да, в городе Локоть я оказался ровно в тот день, когда там был праздник.
– Я всегда гордилась квинланскими танцами. – Тереза помолчала, глядя на экран. – В молодости я неплохо танцевала – не на профессиональном уровне, сам понимаешь, но по квинланским стандартам считалась талантливой. – Она указала на экран, на котором одна из балерин застыла в гран жете. – И когда я вижу это, мне стыдно даже произносить слово «танец». Человеческая ловкость и изящество – это… – Она покачала головой, и снова как человек, а не как квинланец. – Культурный обмен будет обоюдным. Квинланцы, которым я показывала эти ролики, клянутся, что тут наверняка не обошлось без спецэффектов.
– Ну, спецэффекты у нас тоже есть.
– Да, я посмотрела пару ваших фильмов.
– Они тоже станут частью культурного обмена?
– Я очень, очень надеюсь, что нет.
Я усмехнулся, а Тереза продолжила:
– Ты знаешь, чем отличаются картины мира, если сравнивать людей и павов?
– Сразу вспомнить не могу. Пожалуйста, просвети меня.
– Прости, но я не в силах это сделать. Интересно, что никто до сих пор не заинтересовался этим вопросом.
– Но кто-то вроде Бриджит…
Тереза не дала мне договорить:
– Контакты между биолюдьми и павами происходили очень редко, и только по видеосвязи – ведь они, в конце концов, сразу отправились в анабиоз, после чего их выгрузили на далекой планете. Только Бобы поддерживали контакты с ними, и я должна сказать, что вы как группа проявляете удивительный уровень тупости в подобных вопросах.
– Хм… – Несколько секунд я молча обдумывал услышанное. – Тереза, ты только что нашла для себя новую карьеру. Создадим для тебя новую контору – Министерство экзобиологической дипломатии или что-то в этом роде. Это явно один из тех вопросов, которые остались незамеченными.
Тереза улыбнулась:
– Я уже кое с кем пообщалась. Возможно, именно так все и будет.
40Внедрение
Настал тот самый день. Получив от «геймеров» файлы о культуре и языке драконов, мы с Бриджит загрузили их в «дранни» и вернулись в нашу квартиру, чтобы обсудить стратегию дальнейших действий. На экране компьютера было открыто несколько налезающих друг на друга окон, в том числе общая карта Бармаглота, а также рельефные карты и фотографии деревень драконов.
– Вот хорошее место для старта, – сказала Бриджит, указывая на точку на виртуальном глобусе. – Достаточно высокая плотность населения, так что выделяться мы не будем. Хорошая погода – ждать, когда закончится очередной из местных тропических ливней, я совсем не хочу, спасибо, не надо. Здесь несколько «поплавков», и на каждом из них по несколько деревень. Я хочу узнать побольше об этом полевом командире – этом будущем Александре Македонском, который якобы поверг общество драконов в хаос.
– Но это – культурная и ксенопологическая экспедиция, верно? – спросил я, искоса глядя на нее. – Вмешиваться мы не будем?
– Надеюсь, что нет, Говард, – вздохнула Бриджит. – Правда, у Бобов есть привычка – совать свой нос в чужие дела.
– Ты не Боб.
– Почетный Боб, – улыбнулась она. – Я не менее любопытная, чем кто-либо из вас.
– Я… э-э… понятия не имею, как ответить, чтобы ты мне не врезала.
Она все равно мне врезала.
– Ой! – вскрикнул я, потирая плечо. – Нечестно!
Бриджит посерьезнела:
– Говард, Бобы давно решили, что Первая директива – это просто бред, если существование вида поставлено под угрозу. Не знаю, существует ли подобный риск в случае с драконами или же сейчас просто начинается очередная война, которая в исторической хронике останется лишь в виде крошечного примечания. Но некоторые наблюдения Марио, а также комментарии в файлах «геймеров» меня пугают.
– Ладно, Бриджит, я все понял. Зайдем, разнюхаем там все и выясним, нужно ли вызывать Бобов.
Она скорчила гримасу. Я ухмыльнулся в ответ, а затем встал и протянул ей руку:
– Идем?
Я стоял в дверном проеме грузового отсека, а рядом со мной была Бриджит. Перед нами во всей своей красе раскинулся ландшафт Бармаглота – примитивный, незастроенный. На этот раз мы взяли с собой весь комплект снаряжения, в том числе драконьи рюкзаки – такие же, как обычные, но только для ношения на груди. Из-за особенностей анатомии драконов рюкзак на спине выглядел сомнительным решением, однако необходимость переносить вещи никуда не делась.
Мы думали о том, чтобы прихватить с собой копья, но отказались от них – как и от другого оружия, которое сложно скрыть. У каждого из нас за поясом был нож, который на Бармаглоте привлек бы к себе не больше внимания, чем ключи от машины на Земле в XX веке.
– Ты готов? – спросила Бриджит. – Как только мы начнем, работать придется круглые сутки – не считая того времени, когда «дранни» якобы должны спать.
– С делами я разобрался. Можно стартовать.
– Мы направимся на относительно большой «поплавок», на котором несколько деревень. Надеюсь, мы сумеем затеряться среди местных жителей.
– И никуда больше не пойдем?
– Пойдем, конечно, но сначала освоимся там. Кроме того, нужно выяснить, что за патруль погнался за нами в прошлый раз. – Бриджит помрачнела. – Я хочу знать, по-прежнему ли действуют эти патрули.
Я кивнул и сделал жест, означавший «после вас». Интересно, что программа-переводчик превратила его в движение хвостом. Возможно, во мне просто проснулся человеческий шовинизм, но жест показался мне слегка непристойным. Но Бриджит, похоже, он не оскорбил, и она изящно нырнула с бортика. Я немного полюбовался ее очертаниями, а затем последовал за ней. Несколько секунд Бриджит пикировала, а затем раскрыла крылья и полетела вверх по дуге. Я повторил ее маневр, не особенно стараясь ее догнать. В верхней точке дуги она сложила крылья и сделала кувырок назад, после чего перешла к планированию.
– Затягивает, да? – ухмыльнулся я, догнав ее.
Она улыбнулась.
– На Квине было весело, но это уже что-то запредельное. Интересно, можно ли приделать крылья к «ченни»?
– Нет, конечно… – Я осекся.
А почему бы и нет? Я оглянулся. Если я правильно помню, то для управления и поддержания равновесия нужен хвост. Но можно придумать что-нибудь другое. А можно просто взять физиологию драконов, поскольку мы уже в ней разобрались. Конечно, нужно как-то решить вопросы, связанные с силой тяжести и…
– Земля вызывает Говарда. Говард, прием. – Я вздрогнул и посмотрел на Бриджит: она пыталась, хотя и безуспешно, не смеяться, глядя на меня. – Ты ушел в себя. Решал инженерные задачи или анализировал уровень прибыльности?
– Применяю Пятую поправку, или как уж она теперь называется. Но да, инженерные задачи. Прибыльность, по-моему, уже гарантирована.