– Это по-прежнему Пятая поправка – правда, теперь она осталась только в поговорке. Вряд ли люди понимают, что означает данное выражение. Мне самой пришлось искать о нем информацию.
Несколько минут мы летели молча, бессознательно извлекая выгоду из всех восходящих потоков, которые попадались нам на пути. Зрение драконов, казалось, обладало особой чувствительностью к поляризованному свету, благодаря которому восходящие потоки становились видимыми. Это логично: подобная способность повышает шансы на выживание. При необходимости драконы могли развить неплохую скорость, но по сравнению с другими крылатыми существами они были более крупными и тяжелыми и поэтому старались как можно чаще парить в воздухе. Интересно, были ли в их древней истории периоды миграций? Нужно спросить у Бриджит.
Я заметил озеро, которое не бурлило и над которым не поднимался пар.
– Порыбачить не хочешь?
Бриджит посмотрела туда, куда я указываю, и молча повернула в том направлении.
– «Геймеры» запрограммировали рефлексы, связанные с ловлей рыбы, но учти – их пока тестировали только в ВР. Не слишком увлекайся.
– Ну, конечно, ведь Мистер Консерватор – это мое второе имя, – со смехом ответил я и перешел в пике.
Глаза дракона, помимо всего прочего, были приспособлены к тому, чтобы смотреть сквозь толщу воды. Я опустился еще чуть ниже и заметил, как что-то на моем пути поднимается наверх. Сработали рефлексы дракона: я резко затормозил, а мои лапы тем временем двинулись вперед, вытягивая когти.
С мощным всплеском я вошел в воду головой вперед, а когда, отплевываясь и кашляя, поднялся на поверхность, то увидел ухмыляющуюся Бриджит.
– Мистер Консерватор, ты поймал утонувшее бревно. Ну или оно поймало тебя. Попробуй еще раз.
Выбраться из воды оказалось нелегко, даже для «дранни». Дело было даже не в том, что я промок, а в том, что трение не позволяло мне набрать достаточно скорости, чтобы подняться в воздух.
– Да я все равно не голоден, – сказал я. – Может, в другой раз.
– Говард, нам обоим нужно попрактиковаться – на тот случай, если придется действовать на виду у других драконов. Повторение – мать учения.
С этими словами Бриджит сделала круг, чтобы пойти на еще один заход. Я последовал за ней, недовольно бормоча.
Мы снизились параллельными курсами и атаковали наши цели одновременно. Я поднялся, сжимая одной лапой прекрасную форель, и показал ее Бриджит, которая осталась ни с чем.
– Даже не смей хвастаться, – сказала она.
– Об этом я и не мечтаю. Просто посижу на бережке, а ты пока попробуй еще раз. Повторение – мать учения.
Она мрачно взглянула на меня, но я, не обращая на нее внимания, устроился на каменистом выступе. Еще живая рыба отчаянно билась в моих когтях. Еда на самом деле мне была не нужна, поэтому я бросил рыбу обратно в воду. Бриджит тем временем добилась успеха, после чего приземлилась рядом со мной и с улыбкой выбросила рыбу в воду.
Я сгорбился – у драконов эта поза свидетельствовала о лени и праздности.
– Такая жизнь мне нравится. Интересно, зачем драконы захотели становиться разумными?
– Говард, я с тобой согласна. В будущем я или кто-то другой изучим их, чтобы ответить на этот вопрос. Но я уверена, что их эволюция связана с природными условиями на Бармаглоте. Эта планета – суровое место.
Я задумчиво кивнул. Если не считать немногочисленных островов, на планете было два континента; один из них – тот, где жили драконы, Марио назвал Атлантида, а второй, к западу от него, – Лемурия. Западное побережье Лемурии омывал океан, покрывавший около трети поверхности планеты. Мне пришлось согласиться с Бриджит в том, что Марио не особо напрягает воображение, придумывая названия. Но в том, что касалось его увлечений, он был очень сфокусирован.
– Марио сказал, что уровень тектонической активности на Атлантиде гораздо выше, чем на втором континенте, – заметил я. – Пожалуй, это могло стать одним из факторов эволюционного давления.
– Послушать тебя, так ты настоящий биолог! – рассмеялась Бриджит. – Но да, ты прав. – Она встала. – Так, обеденный перерыв окончен. Пора искать жилье.
– Впереди «поплавок». Местные называют его «Охотник». – Бриджит сделала паузу, сверяясь со своими записями. – Местные деревни – это Рай Охотника, Отдых Охотника и Слава Охотника, или, в обиходе, Рай, Отдых и Слава.
– Никакой общей темы, о нет, сэр.
– Обычно на «поплавке» всего одна деревня. А вот этот – очень старый. Похоже, они растут в течение всей жизни.
– Кто может убить «поплавок»? У них есть враги?
– Хищников, которые охотятся на них, тут нет. Есть несколько видов растений, которые являются не комменсалами или симбионтами, а паразитами. На самом деле чаще всего «поплавки» гибнут от извержений вулканов и ударов молний. В целом климат на Бармаглоте довольно мягкий, и вулканы не извергаются в одночасье, но, с другой стороны, «поплавки» – не очень мощные летательные аппараты. Под каждым из них есть что-то вроде паруса, но способность к реактивному движению у них минимальная, поэтому они не могут изменить курс, уходя от грозы или извержения вулкана.
– Хм… Молния. Водород. Плохое сочетание. Но зрелище наверняка потрясающее.
Я умолк, как только вдали показалась конечная точка нашего путешествия. «Поплавок», безмятежно проплывавший мимо невысокой гряды холмов, буквально был островом посреди неба. Я увидел парус, о котором упоминала Бриджит; он был полностью развернут, словно огромный киль под этим чудищем. Кроме того, с «поплавка» свисало нечто, похожее на длинные ползучие побеги, – они, кажется, шевелились на ветру. Время от времени они касались земли, а затем снова поднимались и исчезали в теле «поплавка». Он ест? Пьет? Может, подцепляет растения или мелких животных? Об этом тоже должна знать Бриджит. Я бросил взгляд на нее и увидел, что она хмурится. Она думает о том же, что и я?
Верхняя часть «поплавка» была похожа на верхнюю половину бублика. Леса тянулись по ней, образуя кольцо вокруг центрального углубления, которое обычно было наполнено водой. Центральный резервуар был как источником питьевой воды для драконов, так и местом, где можно разводить рыбу, – несмотря на то что драконы не очень ревностно этим занимались. Кроме того, это «озеро» было источником воды для «поплавка» и запасом сырья, из которого при необходимости можно сделать водород.
В отчетах, которые я прочел, говорилось о том, что большинство деревьев находилось с «поплавком» в симбиотических отношениях: они обеспечивали его питательными веществами, а взамен получали место под солнцем – в буквальном смысле слова. Некоторые деревья, как и говорила Бриджит, были скорее паразитами, и их легко можно было отличить по реакции на поверхности «поплавка», в ходе которой вокруг растения формировалось что-то вроде нарыва. Драконы тоже по-своему заботились о своем доме, поскольку использовали именно эти деревья в качестве топлива и строительного материала.
Да, топлива. Они разводили костры на мешке с водородом. Меня крайне интересовал вопрос о том, почему это не приводило к катастрофам, подобным тем, что произошла на «Гинденбурге». Наверное, у них есть определенные правила, которые очень строго соблюдаются.
Мы снизились и в самый последний момент резко пошли по восходящей дуге, чтобы опуститься на краю «поплавка» почти с нулевой скоростью. Это, похоже, была более эффективная система, чем у голубоногих олуш, которые часто использовали голову в качестве тормоза. Да, пока я был жив, я посмотрел целую кучу видео на YouTube.
Отряд из пяти драконов немедленно подошел к нам и направил на нас копья.
– Ваш родной «поплавок»? – спросила одна из них и, не давая мне времени на ответ, добавила: – Причина прилета?
Я открыл рот, но Бриджит меня опередила:
– А ты кто вообще такая?
Драконица склонила голову набок – скорее как сова, а не как человек, – и помолчала, разглядывая Бриджит. Затем, видимо, решив не обижаться, ответила:
– Ты под камнем жила, что ли? В пятидесяти милях отсюда видели армию Александра. Несколько раз в день мы ловим его разведчиков. Если он решит двинуться сюда, мы должны встретить его во всеоружии. Вот почему я задаю весьма логичные вопросы.
– Ага-а-а, ну ладно. Мы с ним… – Бриджит кивнула в мою сторону, тем самым признавая мое существование и одновременно мою малозначимость, – с Нирваны – «поплавка», который милях в трехстах к востоку. Это университетский городок. Мы решили отправиться на запад, к океану, а про этого вашего Александра мы впервые слышим. Похоже, он – местная проблема.
Драконица, которая заговорила со мной, недоверчиво посмотрела на Бриджит, но, очевидно, решила не тратить силы на объяснения.
– И зачем вы явились сюда?
– Поспать, отдохнуть. Нам ничего не нужно. По дороге мы наловили форели.
Драконица нахмурилась:
– Правда? Почти все говорят, что в последнее время улов крайне скудный.
– Почти всем, вероятно, не хватает терпения, – лукаво ответила Бриджит. – Если рассыпать приманку, рыба поднимется на поверхность, но тут нужен серьезный подход. – Она многозначительно похлопала по своему рюкзаку.
Другой дракон проследил за ее движением, а затем пожал плечами:
– За такие уроки ты могла бы плату брать.
Я отправил запрос программе-переводчику и базе данных. «Платить» – не вполне точное определение. У драконов не было официальной денежной системы – по крайней мере, стандартизированной. Не удивительно, ведь централизованная власть у них тоже отсутствовала. Поэтому все использовали бартер. Но металл был довольно редок и высоко ценился, и поэтому стандартной валютой де-факто служили различные металлические монеты. Разумеется, их вес и размер могли сильно отличаться, поскольку их чеканили в самых разных местах. Ценность монет зависела от их веса, и монеты можно было в любой момент переплавить, чтобы сделать из них что-нибудь практичное. Надо заметить, что чеканка фальшивых монет была одним из немногих преступлений, каравшихся смертной казнью, и часто приговор приводила в исполнение разъяренная толпа.