– Вышли на связь? – переспросил я и невольно усмехнулся: – Похоже, тут еще витает дух Райкера.
Уилл закатил глаза, а затем открыл окно с видеосвязью, и мы увидели президента Эллу Кренстон, внучку проповедника Элиаса Кренстона, древнего заклятого врага Уилла. Судя по всему, в ее жизни уже наступал последний, разрушительный этап старения.
И она была в ярости. Когда она заорала на Уилла, то в буквальном смысле плевалась слюной в устройство связи. Мне казалось, что еще немного – и у нее треснет череп. До меня доносились слова «война», «преступники», «пиратство», «возмездие», но мне было сложно сложить их в предложения.
В конце концов ей пришлось остановиться, чтобы восполнить запасы кислорода, и тогда Уилл с улыбкой сказал:
– Ну привет, Элла. Давно не виделись.
– Для тебя, отвратительная, неудачная копия человека, я – президент Кренстон.
– Похоже, есть в мире вещи, которые не меняются. Чем могу помочь?
– Я хочу, чтобы ты вернул десятки тысяч похищенных тобой наших граждан. Ты сейчас нарушил множество законов, и важных, и второстепенных. Мы обратимся за компенсацией в Межпланетный суд ОФРС…
– Президент Кренстон, – прервал ее Уилл. – Мы никого не похитили, поскольку похищение связано с принуждением, а эти люди отправились с нами добровольно. Тем не менее мы с радостью передадим вам всех, кто захочет вернуться.
Кренстон помедлила, не желая угодить в ловушку.
– Твои методы незаконны, и избавиться от этой проблемы ты не сможешь.
– Об этом я и не помышляю. Но ни одного преступления мы не совершили, а штрафы за все нарушения воздушного пространства мы с радостью заплатим. Просто выдай нам список.
Кренстон уже втянула в себя воздух, чтобы ответить, но Уилл снова ее прервал:
– Слушай, давай начистоту. Либо ты готова отпустить этих людей, либо нет. В первом случае мы виновны только в том, что проявили излишний энтузиазм при проведении транспортировки. Во втором случае ты нарушишь конституцию Ромула, ОФРС, а также договоры, которые вы подписали, чтобы вас вообще сюда привезли. – Кренстон, похоже, собралась вставить слово, но Уилл поднял руку: – Даже если ты считаешь, что эти договоры утратили силу, мы можем затянуть судебный процесс настолько, что все министры твоего правительства, да и те, кто находится на нашем корабле, умрут от старости. Сколько сил ты готова потратить на борьбу с данной ветряной мельницей, Элла?
– Ну хорошо, – ответила Кренстон, немного подумав. – Но все они должны отказаться от ромуланского гражданства, а также всех связанных с ним прав и привилегий. Пенсии, страховки, право на имущество – все это немедленно аннулируется.
– Данное условие я могу принять, и они, я уверен, тоже. – Уилл театральным жестом потянулся к выключателю, хотя в виртуальной реальности это действие не имело никакого смысла. – Мои адвокаты поговорят с твоими и все уладят. До свидания, Элла.
Он закрыл окно раньше, чем она успела ответить.
– Большие группы боевых кораблей покидают поверхность, – отрывисто сказал Нил. – Направляются в нашу сторону.
Уилл поднял голову.
– Мы всех погрузили? Отлично. Парни, рвем когти. Я уверен, что боевые корабли тут просто для виду, но зачем рисковать? Как быстро вы сможете разогнаться до нормальной скорости?
Я ухмыльнулся:
– Ну, мы… э-э… слегка перестарались с новыми двигателями. Постарайся не отстать. Удачи.
– Ах вот как? – улыбнулся Уилл. – Вызов принят.
Бравада – это прекрасно, но мы не знали, куда лететь, поэтому в итоге нам все равно пришлось следовать за Уиллом. Продолжая ускоряться, он повел нас по весьма конкретному вектору.
– Так куда мы направляемся, Уилл? – спросил я.
Мы с ним по-прежнему находились в его оперативном штабе.
– К «червоточине». Она обрушилась, уменьшившись до микроскопических размеров, но спутники снова заряжены и готовы расширить ее, как только мы окажемся там. А затем она снова схлопнется. – Уилл усмехнулся: – Биллу пришлось быстро изобрести способ, позволяющий закрывать «червоточины». А ведь раньше его волновало только то, как их открыть. Типичное мышление штатского.
Я косо взглянул на Уилла: Бобы никогда так друг друга не критиковали. Но Нил никак не отреагировал, поэтому я тоже решил промолчать.
– А если ВЕРА найдет «червоточину», она сможет снова ее увеличить?
– Нет. «Червоточина» зарегистрирована как собственность вулканской компании, и если Ромул попробует с ней поиграться, его ждут обвинения в пиратстве. Правда, в данный момент я уже не уверен, что власти Ромула на это не пойдут. Но у них нет паролей, они вообще не понимают, как работать с данной технологией, не могут управлять «червоточиной» в другом конце и даже не знают, как до нее добраться. А ведь, прежде чем пролетать, нужно раскрыть обе части «червоточины».
– А если раскрыта только одна?
– О, мы поставили один эксперимент – попытались завести дрон в «червоточину», которая была для него слишком мала. – Ухмыльнувшись, Уилл выдержал паузу, и мы зарычали, подыгрывая ему. – Пространство-время внутри «червоточины» сферично, и если она недостаточно широка, ты фактически влетаешь в себя самого с обратной стороны.
– С какой стороны? Сбоку, спереди?
– Со всех, Хершел. С той скоростью, с которой ты летишь.
– Ого… – Услышанное нас потрясло. Образ корабля «Парадиз», который врезается в самого себя на скорости в несколько сотен тысяч километров в секунду… – Пожалуй, после этого мало что останется.
– Это как мясорубка, – рассмеялся Уилл. – С другой стороны фактически выходят отдельные атомы.
– Ну ладно, – сказал Нил. – Но мы можем убедиться в том, что она будет раскрыта? Не хочу превратиться в сосиску.
70Билл отвечает на звонок
Наслаждаясь тишиной и спокойствием, я в своем «мэнни» разгуливал по лесу на Рагнареке, когда мне пришел вызов… от Икара? Я так удивился, что проверил заголовок дважды. Нет, это не ошибка. Резко развернувшись, я побежал в здание лаборатории, где включил связь.
– Икар? Разве ты не в сотне световых лет отсюда?
– Привет, Билл. Нет, все пошло не совсем по плану. Слушай, а почему только звук? И зачем все эти дополнительные барьеры? Я пропустил что-то интересное?
– О, гораздо больше, чем что-то. Такой уж у нас век на календаре… – Я помолчал. – То есть тебе просто захотелось поболтать? Через две минуты я вернусь в свою лабу и тогда смогу пригласить тебя в вирт.
– Билл, у меня как бы две новости – хорошая и плохая.
– Как и всегда. Давай выкладывай.
– Итак, хорошая новость: мы с Дедалом нашли технологически развитую цивилизацию. Точнее, Федерацию. Сто четырнадцать видов, по словам их архивариуса.
– Ого. Неплохо… нет, стоп. По словам кого?
– Долго рассказывать. В общем, плохая новость следующая: мы все умрем.
Я наигранно вздохнул:
– Похоже, эта неделя идеально подходит для апокалиптических сценариев. Так, секунду… все, я в вирте. Заходи. Я внес в белый список тебя и Дедала.
Я только успел взять кофе у Дживса, когда в гости ко мне зашли Икар и Дедал. Моя ВР по-прежнему ничем не отличалась от лабораторного здания на Рагнареке в реале, поэтому они какое-то время просто смотрели через застекленные двери на первобытный лес. Ну, может, не настолько первобытный. Да, все деревья были относительно молодыми и приблизительно одного возраста, но биосферу мы доделали на восемьдесят процентов, и популяции животных продолжали стремительно расти. У нас на глазах мимо здания медленно прошло стадо лосей.
Когда мне показалось, что мы уже насладились зрелищем, я повернулся к ним, чтобы начать разговор заново, но Икар меня опередил:
– Что значит «неделя апокалиптических сценариев»? Мы чего-то не знаем?
Я кивнул.
– Лет двести назад некто по имени «Джордж» отправился прямиком на север галактики, за пределы диска. В общем, недавно мы получили его отчет. Он нашел карликовую галактику, которую назвал Немезида. Она находится на противоположном конце галактики…
– И движется прямо на нас, – вставил Дедал.
Я нахмурился:
– Мы об одном и том же говорим? Направляется прямо к центру нашей галактики? И врежется в него через пару сотен тысяч лет?
– Билл, мы видели ее с гораздо более близкого расстояния. Твой друг Джордж, наверное, был в девяноста тысячах световых лет от нее, а мы – в ближайшей точке, менее чем в сорока тысячах. Всего пять тысяч световых лет отделяют Немезиду от края галактики, и приближается она быстро. Где-то через пятнадцать тысяч лет она начнет перепахивать нашу галактику, а в центр врежется менее чем через сто тысяч.
– Ого! Но ведь тогда ее скорость должна быть всего вдвое меньше световой…
– Нет, потому что задолго до этого Немезида начнет подтягивать к себе ядро Млечного Пути. Билл, в ней сверхмассивная черная дыра – в пятьдесят раз больше Стрельца A*. И это будет прямое попадание.
– Откуда вам это известно?
– Пангалактическая Федерация изучала ее тысячи лет – в буквальном смысле слова – и постоянно корректировала свои данные. Поэтому мы, в пределах ошибки метода, можем сказать, что траектория галактики-карлика – это прямая, которая тянется прямо в глотку нашей местной черной дыры.
– Ну хорошо, но сто тысяч лет…
– Билл, она стерилизует галактику. Когда аккреционные диски столкнутся, произойдет самая мощная вспышка гамма-лучей за историю Вселенной. Гравитационные волны, возникшие после столкновения черных дыр, дестабилизируют звездные системы в радиусе десятков тысяч световых лет. Все население Федерации поняло это еще несколько веков назад, после чего дало деру из галактики.
– Погоди, а как вы…
– Путешествовали через «червоточины», Билл. Мы привезли вам новую технологию.
– Она у нас уже есть. Но спасибо, что предложил.
Они выглядели так, словно я огрел их обухом по голове. Они были так ошарашены, что мне стало их жаль.