— Просто считай, что я смотрю сквозь пальцы на некоторые твои слабости… большие и маленькие. Теперь тебе нужно поспать. Ложись, мы еще поговорим утром.
— Спокойной ночи, мама. — Вид у Фредди был такой счастливый, что, похоже, она, окрыленная удачей, собиралась не спать всю ночь.
— Спокойной ночи, дорогая. Солировать — это незабываемое ощущение, правда? Могу себе представить… нет… я помню… Да, я понимаю, что ты, должно быть, сегодня чувствовала. Поздравляю, моя дорогая. Я горжусь тобой.
— Фредди, ну иди же сюда, где ты там застряла? — позвала Дельфина.
Фредди посмотрела в окно на зимний дождь: он зарядил сразу после дня ее рождения и продолжался уже неделю. Приехав этим субботним утром из университетского общежития, Дельфина объявила, что пришло время совершить «преображение», которое она пообещала Фредди как подарок ко дню рождения. Фредди не знала, как отвертеться от этого эксперимента. Были каникулы, так что сослаться на необходимость делать уроки она не могла. Конечно, не могла. Видно, придется ей либо принять от Дельфины этот «подарок», либо выслушать обвинения в неблагодарности и в том, что она плохая сестра.
— Я надену на тебя банную простыню, — сказала Дельфина, усадив Фредди перед зеркалом туалетного столика у себя в комнате. — Ты принесла расческу?
Фредди вручила ей расческу, подавив раздражение: небось многие знакомые Дельфины отдали бы все, чтобы она проявила к ним такое же внимание, а ей оно только в тягость.
Дельфина, приняв серьезный и сосредоточенный вид, повернула Фредди спиной к зеркалу, зачесала назад ее волосы и надела сестре на голову большой полиэтиленовый чепец. Затем взяла пузырек с жидкостью для очистки кожи, смочила ею кусочек ватки и протерла лицо Фредди, светящееся здоровым румянцем человека, который проводит много времени на свежем воздухе. Когда она закончила, ватка осталась такой же чистой, как и была, поскольку Фредди не пользовалась косметикой.
— Вот теперь начнем, — сказала Дельфина, взяв из ящичка туалетного столика баночку с тональным кремом, и уверенной рукой нанесла тонкий слой крема на кожу Фредди, придав ей более светлый оттенок. Поверх она припудрила кожу и, несколько раз обойдя вокруг сестры, посмотрела на дело рук своих.
Точь-в-точь статуя, с восхищением подумала Дельфина, всегда бодрствующая статуя с решительными и неколебимыми чертами. Но ведь она — сестра Фредди, а не ее молодой человек; молодые люди, даже самые обыкновенные, не назначают свиданий статуям, даже прекрасным: они ищут в девушках нечто иное.
Хотя Дельфина никогда ничего такого не говорила Фредди, ее беспокоило, что сестра в свои шестнадцать лет не привлекает особого внимания мальчиков. Если этого не происходит к шестнадцати, на что девушке надеяться в будущем? Фредди почти безвыходно сидела дома субботними вечерами, притворяясь, что совершенно счастлива, когда остается наедине со своими дурацкими книжками про самолеты и летчиков. Однако Дельфина не сомневалась, что сестра глубоко переживает свое одиночество и не признается в этом только из гордости. Фредди превосходно танцевала, но кто узнает, как она легко танцует и как хорошо чувствует ритм, если она не будет никуда выходить?
Дельфина отвернула крышку баночки с румянами и легкими мазками наложила румяна на щеки Фредди, придав им совершенно естественный оттенок. Светло-коричневым карандашом нарисовала короткие, чуть заметные линии, затемнив брови так, чтобы они еще эффектнее подчеркнули голубизну немигающих глаз Фредди. Та беспокойно пошевелилась.
— Я и не знала, что у тебя так много этого добра, — проговорила она. — Неужели ты всем этим пользуешься?
— Конечно.
— Никогда бы не подумала.
— В том-то и дело. Если косметика слишком бросается в глаза, значит, ты неправильно ею пользуешься. Но с ее помощью можно исправить любые недостатки внешности. Поверь, этому очень легко научиться. Вот только закончу и покажу тебе, как это делается. Я сниму всю косметику с твоего лица, потом снова накрашу половину, чтобы ты попрактиковалась на другой, пока не научишься краситься правильно… Мне все равно, сколько времени это займет. Тебе надо будет расслабиться, и не бойся делать ошибки. Ты всегда сможешь все стереть и начать заново.
— Ну, Дельфина… это очень великодушно с твоей стороны. Знаешь, такого я от тебя не ожидала.
— Шестнадцать лет бывает только раз в жизни, сестричка. Это особая дата, и я должна была преподнести тебе нечто особенное, — объяснила очень довольная Дельфина.
Некоторое время она работала молча, потом как бы невзначай обронила:
— Мальчишки в школе еще совсем сосунки.
— Я это заметила.
— Тебе повезло, ты удачно перескочила через класс. Следующей осенью ты пойдешь учиться в университет, а это уже совсем другое дело. Там учатся тысячи мальчиков, и большинство из них отнюдь не сосунки.
— Это хорошая новость, — ответила Фредди с самой наивной улыбкой, какую только могла изобразить. Дельфина бывала очень мила, когда что-то затевала.
— Студенты университета умеют ценить хорошего собеседника. Ты будешь пользоваться у них успехом.
— Еще одна великолепная новость!
— Это так, к сведению, — пояснила Дельфина, жонглируя словами, и достала маленькую коробочку с тушью — своей самой большой ценностью.
— А что?
— Ну, ты же знаешь, каковы мужчины. Они любят поговорить и стараются выжать из собеседника как можно больше, особенно из хорошего.
— По-моему, это глупо. Пустая трата времени, правда?
— Ну, не совсем. Хорошая беседа окрыляет человека… Ну, понимаешь, помогает ему раскрыться, позволяет выразить себя, учит слушать. — Дельфина обмакнула кисточку в стакан с водой и мягкими умелыми движениями поводила ею по брусочку черной туши.
— Если ты хочешь сказать, что я слишком много болтаю, мне это и так известно, — отозвалась Фредди.
— Нет, Фредди, я совсем не об этом. Просто с молодыми людьми, даже со студентами, бесполезно говорить об авиации. Они ничего не смыслят в самолетах и, уж конечно, совсем не хотят слушать от девушки рассуждения о них.
— А о чем же еще с ними говорить?
— Об автомобилях, — серьезно ответила Дельфина.
— Я пыталась. Правда, правда, я действительно пыталась, но, по-моему, обсуждать автомобили предельно глупо и смешно. Ну, подумай сама, на что годятся эти убогие автомобили? Только ездить туда-сюда, вперед-назад по идиотским дорогам. Это же земля! Тупое, одномерное движение. И что только люди находят в автомобилях? — презрительно произнесла Фредди.
— Ну… если ты сумеешь не проронить ни слова о самолетах и притвориться, что тебя интересуют автомобили, — ну, хотя бы на время, — разговор может завязаться. Большинство девушек совсем не разбираются в автомобилях и моторах, ты — настоящий знаток по сравнению с ними. Ну, а потом… потом беседа может коснуться других вещей.
— Каких, например? — Фредди была искренне озадачена и всем своим видом выражала готовность услышать то новое, что собиралась преподнести ей сестра.
— Его родителей, друзей, преподавателей, футбольной команды, за которую он болеет, и ее шансов в чемпионате, любимых оркестров, новых фильмов, кинозвезд, планов на будущее, взглядов на жизнь и на все остальное — вплоть до комиксов… Ах, Фредди, как много всего, о чем можно поговорить с мужчиной, если ты начнешь разговор с автомобилей и будешь время от времени задавать вопросы.
Мазок за мазком Дельфина наносила тушь на ресницы Фредди, используя все свое мастерство для того, чтобы она ложилась ровным тонким слоем и не собиралась в комки. Критически осмотрев свою работу, она нашла ее удовлетворительной, после чего неторопливо и с подлинно актерским талантом продолжала просвещать сестру, ловко излагая суть своего учения:
— Если мужчина замолчал, а ты не знаешь, что говорить дальше, просто переспроси его, тогда он снова заведется и расскажет о себе гораздо больше. Этот прием всегда срабатывает. Ты — первая, с кем я поделилась этим секретом. Я никому об этом не рассказывала, даже Марджи не знает.
Откровения Дельфины явно произвели впечатление на Фредди, но отнюдь не убедили в том, что сестра права. Она спросила:
— Что, просто переспросить его и все?
— И все! Кажется, такой пустяк, да? Но мужчина не устоит перед тобой, если ты делаешь это правильно. При твоей внешности и великолепных ножках ты быстро заработаешь себе репутацию отличной собеседницы… Ах, я бы ничего не пожалела, чтобы иметь такие ноги, как у тебя. Ты будешь самой популярной девушкой среди первокурсниц.
— При моей внешности?
— Не смотри пока в зеркало. Подожди, пока я закончу. Я еще не занималась твоими волосами.
Дельфина распустила волосы Фредди и аккуратно их расчесала, распределив на пряди. Потом взяла горячие щипцы и, завив концы волос, спустила локоны вдоль щек Фредди. Она покрасила сестре губы розовой помадой, но та оказалась не ярче собственных губ Фредди, поэтому Дельфина нанесла поверх нее помаду более темного оттенка. Затем достала из шкафа широкий черный шифоновый шарфик, сняла простыню, которой была обернута Фредди, и накинула шарф ей на плечи так, чтобы он не прикрывал верхнюю часть груди.
Отступив от сестры, Дельфина выразила восторг.
— Ну-ка, повернись! — скомандовала она и повернула Фредди лицом к зеркалу.
Фредди в изумленном молчании рассматривала себя.
— Ну? — выдохнула Дельфина.
— Я… я даже не знаю, что и сказать…
— Ты бесподобна, Фредди! От тебя просто дух захватывает. Не могу поверить, что это ты!
— По-моему, я выгляжу слишком старой, да?
— Ты выглядишь как кинозвезда, — с благоговением произнесла Дельфина: это было в ее устах величайшим комплиментом. — Я знала, что ты превратишься в красавицу, если чуть-чуть воспользуешься косметикой. — Дельфина наклонилась к сестре и поцеловала ее в лоб. Вкус не подвел Дельфину: Фредди казалась более красивой, чем смела надеяться. В душе Дельфины шевельнулась зависть, но быстрый взгляд в зеркало сразу успокоил ее: они были так не похожи, что их нельзя и сравнивать.