Но я не переживала. Атмосфера в помещении стала такой же, какой я помнила ее вчера. Солнечный свет давно потух, только гирлянды горели по периметру комнаты и светомузыка мигала, но медленно, словно долго думала, какой цвет поставить следующим. Людей вроде больше не становилось, но чистого воздуха было все меньше. Наверное, именно от этого я стала дышать чаще.
– Что с твоими ногами? – спросил вдруг Артем.
Кажется, он в первый раз посмотрел на них с тех пор, как начал подрабатывать у меня массажистом.
– А что с ними? – поинтересовалась я, не чувствуя, из-за чего стоит беспокоиться.
Голова блаженно кружилась. Хотелось на воздух и вместе с тем вставать желания не было.
– Они в крови.
Я дернулась, распахнув глаза, хотя доселе моргала медленно, словно кошка, которая вот-вот заснет. Я согнулась и схватилась за свои ступни. Чудеса растяжки проявить не удалось – мои ноги были полусогнуты.
– Где?
Я осмотрела ступни. Пара «вчерашних» ранок налились, растертые туфлями уже сегодня. Они стали ярко-красными в отличие от своих розоватых собратьев. Но выглядело это не так страшно, как даже сегодня утром.
Только одна ранка открылась, и пара капель крови слились в крохотную струйку.
– Ничего страшного, – сказала я, вытерев кровь пальцем. – Это со вчера…
Затем я по привычке облизала палец… Все же облизывают пальцы, если на них собственная кровь… Да?..
Тут я осеклась. Причин было две. Во-первых, я сказала «вчера», имея в виду совсем не тот день, которым он был для других. Во-вторых, палец в моем рту взволновал Артема. Меня тоже, но явно по другой причине. Просто я подумала, что не могу ручаться за чистоту своих ног. А что промелькнуло в мыслях Артема, знать не хотелось.
Благо, он и не успел мне поведать. Воздух рядом всколыхнулся, обдав меня свежей волной жара и знакомого запаха.
– Алиса?
Я зачем-то спрятала облизанный палец за спину. Затем глянула на того, кто пришел, хотя уже признала его по голосу.
– Кирилл, – сказала я тоном испуганной овечки.
Его взгляд пробежался по длине моих ног, которые я притянула к себе, остановился на Артеме, но ненадолго. Я забыла обрадоваться, что, сама того не сознавая, ввела свой план в действие. А потом Кирилл снова посмотрел на меня. И его взгляд не сказать, чтобы был расстроенный.
Мне это жутко не понравилось. Я не ждала, что Кирилл расплачется, когда я при нем буду флиртовать с другим парнем. Но я точно не ожидала, что он обрадуется.
– Кирилл, я…
Я начала подниматься с дивана, осознав, что сейчас прекрасный момент для того самого разговора, во время которого Кирилл поймет, кого теряет. Но Кирилл тоже встрепенулся и, надавив мне на плечо, чтобы я не поднималась, сказал суетливо:
– Сиди, сиди… Мне надо кое-что уладить…
Он бросился куда-то. Вроде в сторону кухни, но людей в комнате было так много, что я сразу потеряла Кирилла. Пару секунд я соображала, что же такого произошло, что он так быстро ретировался. По меньшей мере трубу прорвало. Но как Кирилл об этом узнал, если был здесь?..
Потом я поняла, что меня надули, и откинулась на спинку дивана. Дело приняло новый оборот – Кирилл не хотел со мной говорить. Это осложняло ситуацию. Впрочем, нет ничего невозможного. Это я говорю как человек, который попал в петлю времени.
Что-то в груди неприятно заскребло, пока я это осознавала. Но сдаваться – не моя стезя. Я доведу свой план до конца. А если не получится, попробую снова завтра. И послезавтра, и послепослезавтра…
– Вставай, – сказала я Артему, хватая туфли. – Есть дело.
Артем что-то ответил, но я все прослушала. Снова обуваться не хотелось. В мои туфли точно кто-то колючек напихал, пока они валялись без дела. Но красота требует жертв. А пожертвовать ногами как будто даже недорого. Хотя так русалочка думала и вон в какую беду попала…
Я поднялась и качнулась, теряя равновесие. Я бы сразу его нашла, но Артем подхватил меня. Пришлось благодарно ему улыбнуться.
Пока мы шли к середине комнаты, я высматривала Кирилла. Он уже снова здесь маячил. Никаких прорванных труб – по крайней мере, вид Кирилла не говорил о том, что случилось что-то плохое. Он широко улыбался, разговаривая с парнем, кажется, тем самым, который «вчера» сдал мне и Артему его местонахождение.
Затем рядом замаячила Вика. Она уже лучилась счастьем, словно двухголовая гадюка – радиацией. Я сама не заметила, как стиснула зубы, глядя на то, как она подходит к этой компании и что-то им втирает с широченной улыбкой. Потом я заметила, как она провела рукой по плечу Кирилла. Тот не отшатнулся. Он дернул плечом и, кажется, наклонился в ее сторону.
Потом Кирилл, наверное, почувствовал, что я на него смотрю. Надеюсь, все они это почувствовали.
Я отвернулась за мгновение до того, как наши с Кириллом взгляды пересеклись, и уставилась на Артема. Мы уже стояли в середине комнаты, да так близко друг к другу, что я чувствовала его дыхание на щеке. Я улыбнулась уголком губ и положила руки ему на плечи. Ладони Артема уже были на моей талии. По крайней мере, первые полминуты.
Если Кирилл сейчас не наблюдает за этим цирком, то я с ума сойду!
Не сказать, конечно, что Артем так уж мне противен. Если бы он мне совсем не нравился, то подопытным в этом эксперименте стал бы кто-нибудь другой. И, конечно, тут я вспомнила о капельке, скрывшейся под его одеждой, и мне стало совсем дурно. Я бы крикнула, чтобы кто-нибудь открыл окно, иначе я задохнусь. Но это разрушит романтичное мгновение, да и я сомневалась, что окно тут поможет.
– Алиса, – шепнул Артем, отчего меня обдало горячим воздухом его дыхания.
По телу пронеслись мурашки. Не хотелось в этом признаваться, но мне нравилось, что все это происходит на людях, что на нас смотрят, особенно Кирилл, что мне страшно и вместе с тем весело.
– Что?
Губы сами собой приоткрылись в полуулыбке. Глаза закрылись наполовину, и в щелочки я видела лишь как кляксы светомузыки прыгают с волос Артема на его щеку, а затем на плечо.
– Я давно хотел это сделать, но…
Артем не объяснил, что «но». А я и так поняла. Дело, верно, было в мужской солидарности. Артем и Кирилл дружили. По крайней мере, раньше. Так что он не отваживался делать того, что сделал сейчас.
Артем меня поцеловал. А я как-то и не сообразила сперва, что делать. Конечно, все вело к этому, поэтому и глупо сейчас удивляться или отталкивать его. Мне так-то и не хотелось. Больше мне было нужно, чтобы Кирилл за этим наблюдал.
Чем дольше мы будем целоваться, тем больше вероятность, что Кирилл это заметит. Так что я не спешила отрываться от губ Артема. Сердце колотилось так, что я уже больше слышала его, чем музыку. В голове тоже какая-то ерунда происходила. Там будто бы туман клубился. А судя по тому, что мне хотелось хихикать, туман был с гелием, как в летающих воздушных шариках.
Лишь раз я вздрогнула, когда Артем сжал мои ягодицы. Сделал он это так же сильно, как несколькими минутами ранее сжимал мои ступни. Это не было неприятно, просто неожиданно. А так очень даже наоборот. Расслабив ладони, Артем прижал мои бедра к своим, и я не сопротивлялась. Внизу живота горело, щеки пылали. И это ощущение, хоть оно и было на грани с неприятным, так мне нравилось, что я не хотела все это заканчивать.
Правда, вскоре в голове появилась мысль, что пора прекращать. Она меня так встревожила, что я сразу отстранилась от Артема. Он дышал тяжело, как и я. Но это не имело значения.
Кирилл стоял далеко, у противоположной стены. Сложно было увидеть его, не поднимаясь на цыпочки. Но сейчас я мгновенно поймала его взгляд. Правда, уже через секунду Кирилл отвел глаза. Или это сделала я. Уже и не вспомню. Но главное – цель достигнута. Кирилл ревнует. Теперь можно воспитательную беседу с ним проводить.
Отделавшись от Артема каким-то дурацким предлогом, я намотала петель по дому, словно заяц, который убегал от волка. Это на случай, если Артем увяжется за мной. Не хотелось, чтобы он видел, что я сбегаю от него к Кириллу. Вдруг пригодится еще?
В общем, покружив, я спряталась в туалете на несколько минут, а потом вышла в коридор. Он был темным, потому что здесь не висели даже гирлянды. Я хотела подойти к арке в гостиную, чтобы выглянуть и поискать Кирилла. Но тут впервые за десять тысяч лет удача улыбнулась мне, и я увидела, что Кирилл заходит в этот жуткий коридор. Он, кажется, был чем-то взволнован. Потешив себя мыслью, что моим поведением, я его окликнула.
Увидев меня в тени коридора, Кирилл встрепенулся. Наверное, будь я некрасивой девочкой, он бы вскрикнул от ужаса. Но сдержался, признав меня.
– Алиса?
Я кивнула. А затем схватила его за ворот рубашки и притянула к себе. Кирилл сопротивлялся, но вяло. Тем не менее это так меня обидело, что я решила считать, будто мне показалось.
– Что ты делаешь?
В темноте сложно было определить, какое у него выражение лица. Я идентифицировала его как «взволновано-игривое», хотя отпор Кирилла намекал на «взволновано-напуганное».
Я хотела его поцеловать. Но, раз такое дело, придется сразу перейти к разговору.
– Это ты что делаешь? – сказала я, отпуская воротник его рубашки.
С этим жестом Кирилл отступил на шаг, пригладив волосы. Затем он судорожно вздохнул и оперся на стену справа от меня, словно только что вышел из тяжелого поединка и теперь должен отдохнуть.
– Ты про что? – спросил он так, будто в самом деле не понимал.
Клочок светомузыки вдруг прыгнул ему на нос, придав Кириллу какой-то романтичности, которая ему вовсе не соответствовала. Из-за этого я отвлеклась, поэтому заговорил снова Кирилл:
– Я видел, что произошло в гостиной…
Мне захотелось закричать от радости.
– …в общем, я тебя отпускаю.
Мне захотелось закричать от гнева.
– Что? – тупо переспросила я, надеясь, что просто неправильно его услышала.
Кириллу было неловко, и в то же время он чему-то радовался.
– Говорю, что… – продолжил он, но запнулся.