Пару секунд в трубке висела тишина. А потом и Маша сожгла несколько калорий:
– Ты поэтому такая худая? – сказала она.
Я захохотала. Маша сказала это так искренне, что сдержаться было невозможно.
– Алиса! – возмутилась Маша, но я едва ее услышала сквозь смех. – Прекрати! Скажи, где ты?.. Алиса?
Я смеялась и после того, как Маша сбросила вызов. Последний раз она произнесла мое имя так расстроенно, что меня кольнула иголочка совести, но я отмахнулась от нее.
Во второй раз я приступила к видео, и теперь оно казалось совершенно не таким смешным, как до звонка Маши.
И в этот раз я его не досмотрела. Видео снова затормозилось, и телефон вновь завибрировал. Теперь на экране высветилось имя другого контакта: «Алина».
Так, сейчас тоже должно быть весело.
– Алло?
Алина, разумеется, зашла без приветствий.
– Если ты прямо сейчас не выйдешь из подсобки переодетой, то я тебя увольняю.
Ну не надеялась же Алина, что я реально сейчас выскочу-выпрыгну, как двое из ларца.
– Ты меня увольняешь, – как могла спокойно ответила я, закусив губу, чтобы не рассмеяться.
– Что?
Видно было, Алина не ожидала от меня такой покорности.
– Ты сказала, если я сейчас не выйду из подсобки, то ты меня уволишь. Так вот я не выйду.
– Алиса, где ты? – спросила Алина теперь, скорее, озадаченно, чем злобно.
Ну что я, как попугай, должна им все повторять?
– Дома.
Я слышала, как Алина глубоко вдыхает, чтобы наорать на меня всей мощью своих легких. Поэтому встряла скорее, чем она успела это.
– Я сегодня беру выходной, – сказала я, поднеся микрофон телефона прямо к губам. – Пока.
Я сбросила вызов, так и не услышав Грандиозный Ор Алины. А затем поставила телефон на авиарежим, чтобы больше никто не мешал мне смотреть видосики.
Родина Деда Мороза
Не совру, если скажу, что я человек деятельный. Когда видео, которых было не так уж много, в «смотреть позже» закончились, я поняла, что не знаю, чем себя занять. Хорошо, что есть не хотелось. А то было страшно идти на кухню, пока мама возится с готовкой. Сегодня она пробудет там весь день, это я знаю. Так что питаться мне придется где-то за пределами дома, чтобы с ней не пересекаться.
Хотя что она может мне сделать? Наорет? Я и сама на кого хочешь наору.
Размышляя, чем бы заняться, я вспомнила, что завтра наступит новый год. И хотя в ближайшее время он вряд ли настанет для меня, можно посмотреть что-нибудь новогоднее, раз такая дата. Может, петля времени скрутила меня, чтобы я посмотрела все праздничные фильмы? Я же из того поколения, которое «Иронии судьбы» и «Чародеям» предпочитает новогодние серии «Симпсонов». Где-то в телефоне у меня даже есть заметка с номерами таких эпизодов.
Идея, конечно, бредовая. Вряд ли я проснусь в первом января, если посмотрю все старые фильмы.
Так что я решила сосредоточиться не на них, а просто на тех фильмах, которые давно хотела посмотреть. Я включила «Гринч», выбрав старую версию.
Доселе про Гринча я знала только то, что похожа на него. Это неправда. Гринч, хоть и симпатичный персонаж, сыгран отвратительно. Я не могу даже заплакать по требованию, но не сомневаюсь, что сыграла бы Гринча в сто раз лучше. И это не потому, что мы похожи, просто… А, не важно!
Еще немного полазив по сайтам с фильмами, я разочаровалась в современном кинематографе. В подборке «новогодние фильмы» были одни розовые сопли. Или старье. «Морозко» там стояло на строчку выше, чем «Дэш и Лили». Кто допустил такое соседство? Это же абсурдно! Я это понимаю, а ведь не смотрела ни то, ни другое!
Короче, к тому времени, когда мама постучалась, я была в ярости. Она обратилась ко мне, чтобы я ей помогла, словно с утра не было никакой стычки. Разумеется, я ей даже не ответила. Теперь пусть они с Яриком извиняются. Они ответственны за мое настроение, при котором единственное, что внушает мне энтузиазм, это перспектива убийства каких-нибудь мерзких маленьких мальчиков или, например, мерзких больших Кириллов.
Я не могу весь сегодняшний день провести дома. Это тупо. Раз мне дана такая фантастическая… буквально фантастическая возможность, то почему не воспользоваться ею. Любые мои действия будут безнаказанными, а это значит, что я могу сделать то, что всегда хотела.
Тогда я задумалась над тем, чего мне хочется прямо сейчас. Кроме завтрака, разумеется. Ответ пришел мгновенно. Он был таким очевидным, что я поразилась тому, что не проснулась с этой мыслью.
Я хочу отомстить Кириллу. И Артему. За то, как оба обошлись со мной. Я не чувствовала, что заслужила такого отношения… Нет, я определенно его не заслужила. Значит, моя месть – не просто злостное желание насолить в ответ. Нет. Это будет справедливо. Справедливо относиться к другим так, как они отнеслись к тебе. Поэтому я поступлю неправильно, если не отомщу им.
Я вскочила с кровати. От таких мыслей сил прибавилось. Нужно было поскорее от них избавиться, пока меня не разорвало. Идея хорошая… Но что такого сотворить, чтобы сразу двое пожалели, что связались со мной? Я ограничена временем, поэтому нужно выбрать что-то такое, чтобы, как говорится, поймать двух зайцев.
Когда нужная идея стукнула меня по голове, я едва не запищала от восторга. План был до жути простым и слабо отличался от вчерашнего. Только в отличие от предыдущего, сегодняшний сработает. И не важно, что уже завтра от содеянного ничего не останется. Зато в моей памяти сохранится главный сувенир – лицо Кирилла после того, как он увидит, на что я способна.
Впрочем, когда я осознала, что до этого сладкого мига еще уйма часов, пыл поугас. Снова главным стал вопрос – чем себя занять. Но и с ним я долго не провозилась. Я решила делать то, что хочется, а хотелось мне есть. Так что, наспех собравшись, я завязала волосы в хвост, отчего явственнее проступили отросшие черные корни, и выскочила из дома.
Я не задумывалась, куда идти. Просто шла, подстраиваясь под скорость музыки в наушниках. На улице есть хотелось меньше, словно меня насыщал свежий воздух и мнимое ощущение свободы.
Ноги сами вывели меня к торговому центру. Не замедляясь, я зашла в крутящиеся двери, которые до слез пугали меня в детстве. Эти ужасные двери, из которых, кажется, никогда не выберешься. Они и сейчас нагоняли на меня страх, поэтому я проходила через них как можно быстрее.
Оказавшись в помещении, я вынула наушники и замедлилась. Я же гуляю. Куда мне спешить?
Я плелась вдоль витрин. Тех самых, которые так по-клоунски нарядили к Новому году. Чем дольше я на них смотрела, тем громче вопило мое чувство стиля. Ну как так можно? Какому недоумку пришло в голову так обильно посыпать витрину бутафорскими елочными иголками? Товара почти не видно за украшениями. И зачем крепить темно-зеленую мишуру? Уж лучше что-то контрастное присобачить. Да вообще лучше было бы без мишуры…
Затем я замерла, осознав, что могу все исправить. Пусть даже меня не поблагодарят. Скорее, наоборот. Но сама собой я буду довольна. А это главное.
Я сунула руки в карманы куртки, чтобы скрыть дрожь пальцев, которая проступила от моей восхитительной идеи. И зашла в магазин, словно обычный покупатель.
Это оказался магазин каких-то ужасных, даром что брендовых, вещей. Все, что здесь продавалось, кроме одежды, было ненужным хламом.
Я прохаживалась вдоль стеллажей, намеренно избегая разодетую витрину, и кривилась, осматривая то фляжки, то наборы граненых бокалов.
– Вам что-то подсказать?
Я обернулась и увидела консультанта. Тот посмотрел на меня тем же нелестным взглядом, что и я на него. Он так сделал, потому что правильно посчитал, будто таким, как я, не место в этих магазинах. Я же скривилась, чтобы сделать вид, что такой, как он, не может работать в этих магазинах.
В общем, я не ответила, и мы разошлись. Консультант – к другим посетителям, я – к нарушителю своего спокойствия, жуткой витрине, которая была наряднее, чем елки во многих домах. Не удивлюсь, если этот самый консультант ее наряжал. Вот у кого дурной вкус.
Оказалось, что на витрине выложены кошельки. Ни один мне не хотелось купить. В основном потому, что я не видела их из-за мишуры. Но сейчас я все исправлю.
Я принялась отрывать мишуру. Вытягивала конфетти и рассыпала его, так что вскоре кафельный пол стал походить на лесную полянку.
Покончив с этой витриной, я переключилась на другую. Здесь были елочные шарики. Убедившись, что они пластмассовые я стала кидаться им в манекены.
Пакостничая, я чувствовала, как меня наполняет и распирает что-то похожее на счастье. Мне было чуть страшно, чуть нервно, чуть забавно и чуть интересно. Такое сочетание эмоций никак по-другому не вызовешь.
Не успела я насладиться этим занятием, как ко мне подбежал тот самый консультант. Он что-то кричал мне. Несмотря на тон его голоса, я ничего не слышала. Было все равно. Я переключилась на манекены: срывала одежду и топталась на ней.
Консультант куда-то умчался. Я расстроилась, что он сдался так быстро. Но крушить тут все без его назойливого голоса было приятнее.
Посетители смотрели на меня в соответствии с моими действиями. То есть я бы не удивилась, если бы к входу в торговый центр подъехала скорая помощь с мигалкой и меня бы забрали два здоровенных санитара в голубых шапочках.
Остановилась я, только когда снова увидела консультанта. Его лицо было перекошено от гнева, а рядом с ним шагал дядечка в черном костюме. В отличие от нормальных охранников, у этого дядечки живот не нависал над поясом и подбородок нельзя было заткнуть за воротник. Похоже, чем лучше магазин, тем стройнее в нем охранник.
Короче, это был тот дядечка, который сможет меня догнать, если сильно захочет. А он хотел. Он злился так же, как и консультант. Видимо, успел заметить, как я отрываю воротник от рубашки, очень похожей на ту, в какую сам был одет.
Я секунду в них вглядывалась, наслаждаясь ощущением колотящегося от страха и возбуждения сердца. Затем, когда от меня до охранника оставалось не более десяти метров, стянула куртку, чтобы не мешала, бросила ее к куче испорченных вещей и кинулась на выход.