Затем он ошарашил меня. Склонился к моему лицу и прошептал на ухо:
– Идем наверх.
От такого заявления я настолько опешила, что «миленькая улыбочка» все-таки слетела с моего лица. Нет, это что такое?! Как можно выдвигать такие предложения, даже не спросив банально как у меня дела? Ну то есть он спросил… но этого недостаточно! Так быстро оборона моей крепости не падет.
– Хорошо, – сказала я. – Только погоди немного, мне нужно отлучиться…
Очень сложно было не впасть в дурман от его запаха, который окутал меня, едва Кирилл склонился. Как бы ни относилась я теперь к нему, все-таки в первую очередь я молодой организм, первая биологическая цель которого – размножиться.
Усилием воли я заставила себя оттолкнуть Кирилла, коснувшись ладонями его груди. Получилось игриво. То, что надо. Странно, что Кирилл так и не заподозрил, что я все это время играла роль. Видно, когда дело касается лести, Кирилл забывается и не думает, что его могут обмануть. Или просто я хорошая актриса. Так и знала, что нужно было не на «международные отношения» идти, а в театральный… сейчас бы уже заслуженной артисткой была, а не официанткой.
Затем я снова «миленько улыбнулась» (после сегодняшнего вечера я еще год не смогу корчить эту гримасу) и отошла от Кирилла. Я отвернулась от него, только когда не смотреть себе под ноги стало опасно для жизни, а затем я бросилась в туалет.
Сперва я задумалась, сколько мне здесь придется торчать, прежде чем Кирилл поймет, что я его динамлю? Хотя, наверное, в его мозг такая мысль никогда не закрадется. Даже если девочка скажет ему об этом прямым текстом.
Я села на унитаз с опущенной крышкой и принялась выстукивать ступней мелодию, которая доносилась из гостиной. Я облокотилась на колени и опустила подбородок на стиснутые кулаки. Что же делать, что делать?
Затем я подскочила, осознав кое-что ужасное.
Почему Кирилл ко мне клеился? Вчера он не был рад меня видеть. Рад он был противоположному – тому, что я не пристаю к нему, а с Артемом развлекаюсь. Так почему же сегодня, которое должно быть ровно таким же, как вчера, он вдруг решил уделить мне время?
Я принялась наматывать круги по крошечной площади комнаты и кусать ногти. Второе я почти сразу прекратила, потому что такая взрослая рассудительная дама, как я, не должна подобным заниматься. А потом я замерла, осознав, что снова ошиблась.
Я изменила этот день. Поэтому изменились последствия. Вчера мы с Артемом показали Вике, что она потеряла. А сегодня мы приехали слишком поздно и не застали ее. Мы ее не разозлили, а, значит, она не пошла клеиться к Кириллу, чтобы отомстить Артему. Черт. Это значит, что теперь Вика и Кирилл не пойдут наверх, то есть мой супер-дупер-мега план, гораздо более супер-мега-дуперный, чем «вчера», не сможет воплотиться в реальность! Это катастрофа! Придется заново переживать этот день, чтобы…
Нет. Еще можно все исправить.
Я снова глянула на часы. В петле времени моя память стала феноменальной… по крайней мере обострилась. Я помнила поминутно многие события. Так что сейчас, посчитав в уме, я поняла, что вот-вот должно произойти.
Прождав еще несколько минут, я приоткрыла дверь. Музыка навалилась на уши с новой силой, так что я втянула голову в плечи. Надеюсь, меня не видно. Это вероятно, с учетом того, что коридор погружен во тьму. Да и если я не ошиблась, сейчас Кирилла должны отвлечь.
Наведя фокус, я увидела, что Кирилл так и дожидается меня, стоя у стеночки. Только теперь он стоял не один. Кирилл разговаривал с тем парнем, которого Артем припугнул в первой петле. И… Да, к ним подошла Вика.
Вместо того чтобы обрадоваться ей, как «вчера», и посмеяться с какой-то ее шуточки, с которой теперь смеялся второй парень, Кирилл даже не улыбнулся. Поверх плеча Вики он бросил взгляд на дверь туалета, где я подглядывала за ними.
Первым позывом было захлопнуть дверь. Но я не стала это делать. Кирилл, скорее всего, не заметил меня – дверь открыта всего на пару сантиметров, незаметных в коридорной тьме. А вот если захлопну дверь, ее движение Кирилл заметит. И поймет, что я подглядываю, а это… некрасиво. В общем, я хотела, чтобы он так и продолжал думать, что я тут носик пудрю перед походом на второй этаж.
И, кажется, моя хитрость сработала. Кирилл не изменился в лице и отвернулся, прислушиваясь к Вике.
Я еще немного подождала, чтобы убедиться, что Кирилл увлечен и не смотрит на дверь. А затем без резких движений открыла дверь и выскользнула в коридор. Еще несколько спокойных, непринужденных шагов, и я добралась до толпы, где отыскать меня было сложнее.
Народ танцевал, хотя музыка была отвратная. Прислушавшись, я застонала. Это же «Last Christmas» в танцевальной обработке.
– Что случилось?
Откуда-то сзади подвалил Артем. Он держал полулитровую жестяную банку с чем-то шипучим и пил из нее с помощью трубочки. «Ну и эстет», – подумала я. А затем отобрала у Артема и баночку, и трубочку.
Хотя голова и так кружилась от двухпроцентного чая, снова ощутить во рту сладкий привкус чего-то такого же крепкого было приятно. Артем смирился, что сегодня я присваиваю все его напитки. Да и он изначально этому не противился. Расправившись с половиной того, что в банке оставалось, я поставила ее на подлокотник дивана. Верно, вот-вот баночку кто-нибудь столкнет. Но меня это не волновало.
– Идем танцевать, – сказала я.
– Я не танцую.
Я ответа не ждала – уже схватила его за рукав и потащила в гущу танцующих.
– Это тупо.
– Но так.
Артем словами противился, но покорно плелся за мной, так что я больше ничего не сказала. Благо, «Last Christmas» закончилась, и началось что-то на один процент менее отвратное. Будь у меня настроение чуть похуже, я бы отыскала, кто сегодня за диджея, и ему бы не поздоровилось. Ну а так ладно, пусть живет.
Танец Артема состоял из двух движений: шаг влево, шаг вправо. Хорошо хоть в музыку попадал. Так что он, верно, притворялся, когда говорил, что не танцует. Но даже если так, ничего страшного. Я старалась за нас двоих.
Правда, это занятие начало нравиться Артему, только когда я повернулась к нему спиной и расстояние между нами сократилось до минус одного сантиметра. Копчиком я чувствовала пряжку ремня на его джинсах, и это казалось чем-то нехорошим, но отстраняться я не хотела.
Руки Артема медленно поднимались с моей талии до груди. Его ладони так плотно обхватили меня, что дышать я могла только прерывисто – вдохнуть полными легкими казалось невозможным так же, как сделать это под водой или на вершине Эвереста.
Кажется, в музыку мы уже не попадали. Я слышала ее отдаленно, зато хорошо различала свое сердцебиение и хриплое дыхание Артема, ведь его рот был наравне с моим ухом. Внизу живота стало жарко, и я почти забыла, зачем все это затеяла.
Тут мысль, свежая и холодная, как северный ветер, ворвалась в мое сознание. «Это представление для Вики. Мне не должно это нравиться, не должно…»
Я почувствовала себя нехорошо. Еще «вчера» Артем чуть не изнасиловал меня в машине, а сейчас я…
Неужели я так легко могу простить подобное?
Я замерла, не обращая внимания больше ни на музыку, ни на Артема. Нужно было найти Вику. Иначе все это бессмысленно.
Только ее нигде не было. Надо же. Я была уверена, что, едва поверну голову, увижу, как она сверлит меня взглядом. Словно первоклассник, который проделывает дырку карандашом в ластике, если урок скучный.
Но Вики, кажется, в гостиной не было. Тогда мне стало совсем дурно.
Я повернулась лицом к Артему. Он хотел что-то сказать, но я приложила палец к его губам и заявила, что отойду ненадолго. Наверное, он потом спросил, куда я постоянно убегаю. Но я не услышала – просочилась в толпу танцующих.
Алкогольная дымка рассеялась, едва я начала думать. Полезное все-таки занятие. Нельзя терять голову. Я же не знаю, сколько петель времени в моем распоряжении. Что, если их количество ограничено? Вдруг мне обязательно нужно что-то сделать, как-то изменить этот день за определенное количество попыток?
А я трачу драгоценное время на месть. И кому? Кириллу. Словно на нем мой мир клином сошелся. Ну, когда-то так и было, но с того дня прошло много времени… Хотя, если быть точным, двое суток. Даже чуть меньшим. Надо же, а кажется, что полжизни.
Здорово было бы очутиться на улице, немного остыть. Но там я настолько отрезвею, что пойду домой. Так что, не задумываясь, я повернула к насиженному местечку.
В туалете было так же, как и полчаса назад. Или сколько времени прошло? Я бросила взгляд на часы. Перед глазами плыло. Затем я глянула в зеркало и всмотрелась в лицо. Оно раскраснелось. Яркая подсветка так его высвечивала, что даже скулы перестали казаться острыми.
Я почувствовала себя уставшей и опустилась на пол. Главное, сейчас не заснуть. Сил оставалось немного. Особенно моральных. Так что я не могла противиться притяжению, тянувшему вниз мои веки.
Я бы точно заснула и все профукала, если бы кто-то не постучал со всей дури в дверь туалета. Тогда я подорвалась с пола и снова посмотрела на часы. Прошло только пару минут.
Под яростный стук я заглянула в зеркало, заправила волосы за уши и повернулась к двери. Честно, вот прямо сейчас хотела ее открыть. Но тут из-за двери донеслось:
– Я знаю, что ты там, шлюха ты тупая!
Уж не знаю, как можно одновременно обрадоваться и расстроиться, но это именно то, что я сейчас сделала.
Обрадовалась я, потому что лишь один человек мог посвятить мне эту фразу. Вика. Ну, Кирилл тоже мог, но голос был женским, так что я его вычеркнула.
А расстроилась я, потому что… ну тут понятно. Я, конечно, не первый раз слышу это ругательство, но каждый раз неприятно, как в первый. Не сказать, что я его не заслужила… Но все равно обидно.
В общем, открывать мне перехотелось. Что-то мне подсказывало, что, если открою, через десять секунд моя голова окажется в унитазе. Я хотела охладиться, но не таким же способом.
А Вика продолжала: