Я уже попрощалась с мамой, когда вспомнила, что не подарила Ярику плед. Конечно, я не собиралась дарить его как бы от себя. Будет от Деда Мороза. Жаль, что не увижу лицо Ярика, когда он развернет подарок. Но лучше так, чем совсем ничего не подарить.
Сунув плед подальше, чтобы его не обнаружили раньше времени, я шепнула Ярику, чтобы повнимательнее искал за елкой, потому что Дед Мороз хитренький, может так спрятать подарок, что найдешь его только на старый Новый год, когда будешь разбирать елку. Ярик поклялся, что будет внимательный, как когда ищет конфеты, которые спрятала от него мама. Я таким ответом удовлетворилась. Затем попрощалась со всеми и вышла на улицу.
Похолодало, так что я подумала, что пижама – такой себе наряд на зиму. Если бы я окончательно сошла с ума, то сказала бы, что ничего страшного в легкой одежде нет, ведь изнутри меня греет счастье.
Но было холодно, и я решила раскошелиться на такси. Глупость для человека, который только что уволился. Но лучше жить без денег, чем с циститом.
Глядя на экран телефона, где светилась цена поездки, я кусала губы и чувствовала, как начинаю вскипать. Но тут же себя остановила. Буду грузиться из-за цены такси – приеду недовольная, и тогда испорчу праздник всем вокруг. Я себя знаю. Нужно не распалиться в начале, и все будет хорошо. Злость не победит.
Конечно, я была уверена, что не раз еще в этой жизни разозлюсь, наору на кого-нибудь, пошлю, отругаю и даже ударю. Но если в моей власти уменьшить число таких выходок, то я попробую это сделать. Не знаю, получится ли. Но пускай хотя бы сегодня я буду радостной и, насколько это возможно, счастливой. К тому же если мне суждено вечность торчать в петле времени, то пускай этот вечный день будет хорошим.
Когда такси остановилось, я выскочила, не поблагодарив водителя и даже не попрощавшись. Все-таки я не мать Тереза, не могу все делать идеально. Цена меня взбесила, так что странно было благодарить за такую поездку.
Затем я взобралась на нужный этаж и позвонила в дверь. За ней не слышался шум вечеринки, какому пристало быть в месте, где собралось более трех человек младше сорока лет. Неужели будет настолько уныло? Я кусала щеку, уговаривая себя, что это не ошибка. Может, если бы я осталась дома и смотрела, как Ярик открывает подарки, это принесло бы мне больше удовольствия?
В подъезде было светло. Будто не подъезд вовсе, а коридор отеля. Пахло корицей, а не плесенью, и я почти заскучала по этому родному запаху. Наверное, соседи пекли что-то пряное. Когда я почти решилась постучать к ним и попросить, чтобы поделились, дверь передо мной открылась. Я встрепенулась, словно застигнутая на месте преступления.
– Ты опоздала, – заявил Женек, не торопясь меня впускать.
– Какой кошмар, – сказала я без должного энтузиазма.
Женек ждал, что я буду оправдываться. Он не открывал дверь, чтобы я могла войти. И только потому, что к рукоприкладству я пообещала сегодня не прибегать, и дверь, и Женек пока что оставались целыми.
– И как мне искупить свою вину? Рассказать стишок как Деду Морозу?
– Можешь посидеть у меня на коленях молча.
Ну выдумщик. Я толкнула Женька плечом и протиснулась в квартиру.
Здесь не было накурено, не слышался звон бокалов, и музыка играла приличная, не мизогинная. Я не стала расстраиваться раньше времени, хотя захотелось. Но когда я зашла в гостиную, которая была и спальней, и кухней, то не сдержалась и захныкала.
В комнате нас было шестеро, поровну мальчиков и девочек. Все – мои одноклассники со школы. Наверное, каждому за одиннадцать лет учебы я успела сделать какую-то гадость, потому что они не были рады меня видеть и не скрывали этого. Ну, кроме Женька. Когда я зашла в комнату, разговоры затихли. Слышно было только, как шипит лимонад в чьем-то стакане. Лимонад. Не шампанское. Вечер и вправду будет унылым.
Я бы не захныкала, если бы не увидела «Взрывных котят». Никогда в них не играла, но заранее не любила, потому что… Ну это же настольная игра! Настольные игры нравятся только занудам, а я не зануда. Единственная настольная игра, в которую я как-то играла, была монополия. Отвратительная. Я влезла в кредиты и через круг попадала в тюрьму. Не знаю, есть ли тюрьмы во «Взрывных котятах», но я точно туда сяду.
– И это твой секретный гость? – сказал Миша.
Где-то на лбу у него есть шрам. В шестом классе мы подрались из-за циркуля. Циркуль во время драки был в моей руке.
Я с недовольным лицом обернулась к Женьку. Почему он не сказал, кто именно придет?
– Если бы я сказал, что придет Алиса, то вы бы отговорили ее звать.
Вообще-то я сама напросилась, но возмутиться я не успела. Во-первых, я испугалась, что Женек научился читать мысли. Иначе как он мог ответить на вопрос, которого я не задавала. Но тут же я поняла, что он отвечает не мне.
– Она нам весь вечер испортит.
– Вообще-то я здесь! – напомнила я со злостью.
– Вот видишь, – сказал Миша, не глядя на меня. – Уже начала.
– Да ладно вам, все будет нормально… Ручаюсь за нее.
С этими словами Женек положил руку мне на спину, чтобы подтолкнуть к импровизированному столу.
Я дернула плечами, глянула на него исподлобья, чтобы не командовал больше, и по доброй воле села на пол рядом с полем карточной битвы. Чуть погодя рядом опустился и Женек, стараясь избежать положения, при котором наши коленки соприкоснутся.
Вернее было сказать, что стол отсутствовал. Ребята сидели в кругу. Кто поджал под себя ноги, кто лежал на животе. В середине возвышалась стопочка из карт. За игровым кругом валялись полупустые коробки с пиццей.
– Есть что-нибудь покрепче? – спросила я, отняв у Миши стаканчик с лимонадом и принюхавшись.
– Могу заварить тебе крепкий чай, – сказал Женек.
Все, кроме меня и Женька, засмеялись. Предатель. Я глянула на него, но он даже не улыбнулся. Ненавижу, когда так делают – шутят, но даже уголком губ не улыбаются. В такие мгновения чувствуешь себя глупой. Я вообще почти все мгновения рядом с Женьком чувствовала себя глупой, но только сейчас это меня напрягло.
Чтобы не ляпнуть чего-нибудь злобного, я достала из ближайшей коробки кусок пиццы и засунула в рот почти целиком. Потом взяла второй и стала кушать маленькими кусочками, чтобы дегустировать. Пицца была холодной, но, когда ты голоден, на такие мелочи внимания не обращаешь.
Я так и не поняла, чем закончилась предыдущая партия. Но Женек вдруг стал раздавать карточки. Он и мне выдал карточки, но я отпихнула их ногой.
– Я не буду играть!
– Почему?
Остальные молча радовались, что я не принимаю участия в общем «веселье».
– Настольные игры для зануд.
Может, я нагрубила, но зато одну добродетель совершила – не соврала.
– А я не зануда, – добавила я, потому что остальные обиженно молчали.
– А кто ты? Крутышка?
Это была Аня. На ней вроде не осталось шрамов нашей вражды, но если бы мне понадобилось сварить оборотное зелье, то где-то на форме с третьего класса я бы нашла пару ее волосинок, отобранных в драке.
Я понимала, что Аня затягивает меня в ловушку, но, будучи падкой на лесть, попалась в нее, как маленькая.
– Да, – сказала я. – Крутышка.
– То есть ты считаешь, что «крутышки», – Аня показала пальцами кавычки, – носят такие пижамы?
Снова засмеялись все, кроме меня. На этот раз и Женек. Но в отличие от предыдущего раза обидно не было. Я и моя пижама с динозаврами – лучшее, что создали люди за весь пространственно-временной континуум.
– У вас всех нет вкуса.
Пока они, дураки, смеялись, я доедала их пиццу.
«Взрывные котята» оказались жутко скучной игрой. По крайней мере, первые пять минут. Потом началась резня. Единственный, кто давал мне посмотреть свои карточки, был Женек. Не то что давал. Он просто не сопротивлялся, когда я заглядывала.
– А что значит «заглянуть в будущее»? – спросила я.
– Это значит, что я прямо сейчас могу заглянуть в твое будущее.
Женек прикрыл глаза и стал водить ладонью перед моим лицом. Вид у него сделался, как у гадалки-шарлатанки, и я отпрянула, поджав нос.
– Узрел твое будущее, – сказал Женек, распахнув глаза.
– И что там?
Я старалась звучать как никогда скептично, но было жутко интересно. Почему-то у меня не было сомнений, что Женек и в гаданиях преуспеет, если постарается. А для меня он наверняка старается.
– Алиса властна над своей судьбой… – начал Женек.
– Очень хорошо, – буркнула я.
– … ее ждет жестокое наказание за грехи…
– Воистину жестокое, если имеются в виду все мои грехи, – шептала я.
Удивительно, но от моих комментариев кто-то захихикал. Женек выждал драматичную тишину и сказал почти шепотом:
– Я ее укушу, если она не прекратит рассказывать всем, какие у меня карточки.
Такое мое будущее насмешило всех. В этот раз и меня. Для профилактики я пихнула Женька локтем в бок, но он не обратил на это внимание.
Я продолжала заглядывать в карточки Женька и не переставала их разбалтывать. Хотела посмотреть, струсит Женек или ответит за свои слова, то есть укусит меня? Он трусил до конца партии. А потом я об этом забыла.
К следующему кругу я поняла правила игры. Оказалось несложно. И оттого, что мне стало скучно, я решила тоже поиграть.
– Игра максимум на пятерых рассчитана, – ответил Женек.
Я вскинула брови. Хотела возмутиться, но тут заговорила Аня:
– Да ничего страшного, пускай тоже…
Фраза оборвалась от того, что Женек пихнул ее ногой. Он явно был против того, чтобы я принимала участие в игре. Так что мне захотелось еще больше.
– Давайте, кто ногами пихается, тот не играет! – сказала я. – Все, Женек, покедова…
Я отняла у него карточки, что было легко, ведь Женек не ожидал от меня такой наглости. Очень глупо с его стороны. Но он не стал отбирать у меня карточки. Очень умно с его стороны.
Карточки оказались дурацкими. Либо я все-таки не поняла правила игры. Я обезвредила первого взрывного котенка, но на втором круге снова попалась на него. То, что это Женек подтасовал мне такую беду, я не сомневалась. И ровно после того, как я вылетела, игра стала интересной. Путаница, подставы и дикие визги, когда кому-то попадался очередной взрывной котенок.