Котаке подали кофе, специально приготовленный Нагаре. Когда перед ней поставили ароматную чашку, она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Это был ее момент счастья.
По настоянию Нагаре кофе в кафе всегда варили из ароматных зерен мокко. Мнения ценителей кофе относительно этого сорта часто расходятся – одни любят его за удивительный аромат, другие не переносят его кисловатого привкуса. Отчасти выбор этого сорта определил клиентуру заведения. Как и в случае с маслом, Нагаре нравилось наблюдать, как ценители мокко наслаждаются его ароматом.
– Кстати, – внезапно сказала Котаке, смакуя напиток. – Я заметила, что бар Хирай был закрыт вчера и сегодня. Вам что-нибудь известно об этом?
Хирай, женщина в бигуди, владела закусочной, снек-баром, буквально в нескольких метрах от кафе.
Хотя это был всего лишь небольшой бар, состоящий из стойки на шесть посадочных мест, народу там всегда было полно. Он открывался каждую ночь в разное время, в зависимости от настроения Хирай, но работал семь ночей в неделю круглый год. Люди собирались у дверей еще до открытия. Первые, кто успевал протиснуться в бар, садились на стулья, остальные пили стоя.
Посетителями были не только мужчины. Хирай любили и женщины. Ее грубая манера общения иногда задевала посетителей, но она никогда не обижала кого-то специально, поэтому на нее не обижались. Люди всегда чувствовали себя комфортно рядом с Хирай. Она одевалась в яркую одежду и не обращала внимания на мнение окружающих. Но она верила в хорошие манеры и этикет. Она выслушивала разглагольствования всех клиентов. Но если она считала, что посетитель неправ, даже если он имел высокий социальный статус, она без обиняков ставила его на место. Некоторые посетители проявляли щедрость, но Хирай никогда не принимала никаких денег, кроме оплаты выпивки. Некоторые посетители пытались заслужить расположение Хирай, делая ей дорогие подарки, но она ни разу не приняла их. Были мужчины, которые предлагали ей дом или квартиру, мерседес или феррари, бриллианты или что-то в этом роде, но Хирай просто отвечала: «Мне это неинтересно». Даже Котаке иногда посещала бар Хирай. Это было место, где всегда можно было весело провести время и пропустить стаканчик.
Котаке заметила, что бар Хирай, который всегда был полон клиентов, закрыт уже два дня подряд. И ни один из посетителей не знал почему – вот поэтому Котаке и была немного обеспокоена.
Как только она заговорила о Хирай, лицо Нагаре стало серьезным.
– Что случилось? – спросила Котаке испуганно.
– Ее сестра… произошла дорожная авария… – тихо сказал Нагаре.
– О нет!
– Так что она уехала домой…
– Какой ужас! – Котаке опустила глаза.
Она знала младшую сестру Хирай – Куми. Та навещала Хирай, порвавшую связи с семьей, и пыталась убедить ее вернуться домой. В течение двух последних лет Хирай считала, что частые визиты сестры доставляют ей неудобства, и всячески избегала встреч. Несмотря ни на что, Куми приезжала в Токио примерно раз в месяц. Три дня назад Куми зашла в кафе, чтобы встретиться с Хирай. Авария произошла по пути домой.
Легковая машина, в которой ехала Куми, столкнулась со встречным грузовиком, водитель которого, кажется, задремал. Она скончалась по пути в больницу.
– Какая ужасная новость… – Котаке даже не притронулась к кофе.
Нагаре стоял со сложенными руками и молча смотрел под ноги.
Нагаре получил от Хирай письмо по электронной почте. Наверное, она хотела связаться с Кей, но у Кей не было телефона. В письме Хирай сообщила некоторые подробности аварии и упомянула, что бар будет временно закрыт. Это было написано в точности так, как если бы все случилось с кем-то другим. Кей воспользовалась телефоном Нагаре, чтобы написать ответное письмо с вопросом, как себя чувствует Хирай, но Хирай еще не ответила ей. Дом семьи Хирай был старинной традиционной гостиницей на окраине Сендая, крупнейшего города префектуры Мияги. Гостиница называлась «Такакура», что означало «Сокровищница».
Сендай был популярным туристическим центром, известным прежде всего благодаря фестивалю Танабата. Сендайский фестиваль славился сасакадзари – длинными многометровыми дугами из бамбука с прикрепленными к ним гигантскими бумажными шарами и разноцветными лентами. Другие украшения фестиваля – яркие бумажные полоски, бумажные кимоно и оригами в форме журавлей – в качестве талисманов на удачу часто приобретали туристы.
Сендайский фестиваль Танабата всегда проводился с 6 по 8 августа. Поэтому украшение центра города вокруг вокзала Сендая должно было начаться уже через несколько дней. Это грандиозное летнее мероприятие ежегодно привлекает более двух миллионов туристов. Очевидно, что фестиваль Танабата был пиком сезона для гостиницы «Такакура», расположенной примерно в десяти минутах езды на такси от вокзала Сендая.
Дзинь-дзинь
– Привет. Добро пожаловать, – радостно вы крикнул Нагаре. Посетитель появился очень во время, он отвлек всех от тяжелого разговора.
Услышав дверной колокольчик, Котаке воспользовалась возможностью расслабиться. Наконец-то она потянулась за кофе. Напиток, по всей видимости, остыл, пар от чашки уже не шел.
– Привет. Добро пожаловать, – сказала Кей, которая вышла из подсобки на звон колокольчика. Но никто не появлялся. Вход в кафе был устроен довольно необычным образом. Спускаясь по подвальной лестнице с первого этажа, вы сначала упирались в большую дверь, сделанную из массива дерева и украшенную гравюрами в европейском стиле. Пройдя через эту дверь, вы попадали на площадку с глиняным полом, которую нужно было пересечь, прежде чем войти в кафе. Поэтому всегда после звона колокольчика возникал момент не известности, когда было неясно, кто же там за дверью.
– …
Этот момент затянулся чуть дольше, чем обычно. Нагаре озадаченно склонил голову набок и тут же услышал знакомый голос.
– Нагаре! Кей!.. Кто-нибудь! Мне нужна соль! Принесите мне соль!
– Хирай, это ты?
Даже если все похоронные дела были закончены, никто не ожидал, что она вернется так скоро. Кей взглянула на Нагаре, широко открыв глаза от изумления. Нагаре на мгновение замер в полном недоумении. Он только что сообщил ужасные новости о Хирай Котаке и был сбит с толку привычной взвинченностью Хирай. Она явно не просила принести соль для обряда очищения – это звучало как крик мамы с кухни, в спешке готовящейся к праздничному ужину.
– Ну давайте же!
– Ах, да… Хорошо! Секундочку.
Нагаре наконец-то зашевелился. Он схватил с кухни маленькую баночку поваренной соли и поспешил к выходу. Казалось, что Хирай стоит за дверью в своем обычном ярком наряде. Котаке почувствовала, что Хирай ведет себя не так, как следовало ожидать. Как можно так себя вести после трагической смерти сестры? Она и Кей обменялись взглядами – Кей, похоже, думала то же самое.
– Я так устала, – произнесла Хирай, входя в кафе.
Она держалась так же, как и всегда, но ее платье было другим. Она появилась уже не в своей типичной красно-розовой аляповатой одежде, а в наряде для похорон. Вместо бигуди ее волосы были убраны в тугой пучок. Она выглядела сейчас другим человеком. Хирай, одетая во все черное, плюхнулась на средний стул у стойки и подняла правую руку.
– Прости за беспокойство, но не могла бы ты принести мне стакан воды? – попросила она Кей.
– Да, конечно, – ответила та.
С нарочитой поспешностью она побежала на кухню за водой.
– Фу-у… – с облегчением выдохнула Хирай.
Она вытянула руки и ноги, будто собиралась прыгать с парашютом. Черная сумочка свисала с ее правого плеча. Нагаре, все еще державший банку с солью, и Котаке, сидевшая за стойкой, неодобрительно поглядывали на Хирай. Кей вернулась со стаканом воды.
– Спасибо тебе, – Хирай положила сумочку на стол, взяла стакан и, к удивлению Кей, опустошила его одним глотком. Затем измученно вздохнула.
– Еще воды, пожалуйста, – сказала она, протянув стакан Кей. Та взяла стакан и исчезла на кухне. Вытирая пот со лба, Хирай еще раз вздохнула. Нагаре смотрел на нее.
– Хирай… – произнес он.
– Что?
– Как бы это сказать…
– Что?
– Как мне это сказать?.. Это…
– А?
– Соболезную твоей утрате…
Хирай вела себя совершенно не как скорбящий человек, но Нагаре изо всех сил старался вспомнить подобающие слова.
Котаке промолчала и просто склонила голову.
– Ты имеешь в виду Куми?
– Да… Конечно…
– Ну, это было, конечно, неожиданно. Не повезло, я думаю, ты бы сказал… – ответила Хирай, пожав плечами.
Кей вернулась с полным стаканом. Немного обеспокоенная поведением Хирай, она протянула ей воду и тоже склонила голову в знак сочувствия.
– Простите меня… Спасибо, – Хирай опрокинула всю жидкость залпом.
– Они сказали, что ее ударило не в том месте… так что ей просто не повезло, – произнесла Хирай так, словно это было в порядке вещей.
Она рассуждала отстраненно, как будто авария произошла не с ее родной сестрой, а с каким-то незнакомцем. Складки между бровями Котаке углубились, она подалась вперед:
– Это было сегодня?
– Что сегодня?
– Похороны, конечно, – ответила Котаке, открыто демонстрируя свое отношение к поведению Хирай.
– Да… Смотрите… – сказала Хирай, встав с места и покружившись, чтобы показать похоронный наряд.
– Тебе не кажется, что мне не идет? Я не выгляжу скучновато в этом, как думаешь? – Хирай приняла несколько поз, как модель в журнале, и состроила постное лицо. Покойная была сестрой Хирай. Если только этот факт не ошибка, то ее неуважение к гибели несчастной уже перешло всякие границы.
Все больше раздражаясь от ее поведения, Котаке усилила напор.
– Почему ты так рано вернулась домой?.. – спросила она с отвращением на лице, словно прикусила язык, стараясь не выпалить: «Это неуважительно по отношению к твоей мертвой сестре, тебе не кажется?»
Хирай прекратила позировать и снова лениво села. Она подняла руки.