Мы согласились с ним, но я видела, что Кристиан весьма далёк от раскаяния.
Соглашение с Алви было заключено и подписано. Я думала, что было бы неплохо заключить похожие договора и с другими Хозяевами, но они пока не обращались ко мне с предложениями. То ли не хотели связывать себя, планируя какие-то действия, то ли, не имея с моим предшественником таких острых противоречий, чувствовали себя в большей безопасности. Сама я тоже не спешила проявлять инициативу, чувствуя себя ещё недостаточно уверенно.
В первых числах июля Гаврилов представил мне ежеквартальный отчёт по ведению моих дел. Составлен он был в его обычном стиле — цифры, подсчёты, ничего лишнего, всё сухо и профессионально. Экономисту или бухгалтеру всё это читать, быть может, было бы интересно, но я с великим трудом продиралась сквозь суконный язык документа, порой по несколько раз перечитывая фразы, чей смысл от меня упорно ускользал. И почему я никогда не изучала экономику, хотя бы и в пределах школьного курса, ведь была же такая возможность! Впрочем, начать не поздно и сейчас, но я никак не могла заставить себя победить собственную лень. Уроки магии, ежедневные дела управления, которые поначалу были интересны в силу своей новизны, а потом изрядно надоели… Всё это съедало уйму времени и сил, и как ни ругала я себя, но желание отдохнуть от всей этой тягомотины каждый раз брало верх. Ещё и отчёт этот дурацкий… Конечно, можно было подмахнуть, не глядя, но в этот раз чувство долга взыграло во мне, не давая пустить такую важную часть дела совсем уж на самотёк. Полдокумента было прочитано и кое-как понято вчера, и сегодня я решила во что бы то ни стало додолбить оставшуюся половину, чтобы уж покончить с этим раз и навсегда — или хотя бы до следующего квартала.
Куда интереснее мне было решать юридические вопросы. Тут аромат новизны ещё не выветрился, и, хотя законы тоже были написаны весьма сухо и трудны для моего понимания, но знания Криса всегда были к моим услугам, да и Кертис всегда шёл на контакт куда охотнее Гаврилова, так что я то и дело обращалась к ним за разъяснениями. За основу я решила взять кодекс законов, принятых Ассамблеей, внося в него, по ходу дела, необходимые дополнения и изменения. К примеру, пресловутый Закон о Невмешательстве я выбросила совсем, зато ввела другой, похожий, запрещающий любое воздействие на обычных людей сверх сугубой необходимости. Естественно, что таковыми были в первую очередь самозащита и сохранение тайны, но мы втроём просидели целый день, обдумывая все возможные ситуации, когда применение магии можно счесть допустимым.
— Ладно, — решил Кертис, когда наша фантазия иссякла окончательно. — Если возникнут ещё какие-то соображения, мы их учтём. Ведь, насколько я понимаю, мэм, торопиться нам некуда?
Другие законы проходилось заведомо выдумывать. К примеру, к уже фактически мной принятому закону о вампирах я приписала дополнение, запрещающее не только есть, но и инициировать несовершеннолетних. То же правило я ввела и в отношении оборотней — сознательно обращать другого человека в волка разрешалось лишь с его согласия и при условии, что ему больше восемнадцати лет.
В дверь постучали. Я с досадой оглянулась на неё, поняв, что опять отвлеклась от отчёта и думаю о чём-то постороннем. За дверью обнаружился Дюваль с традиционным вопросом об обеденном меню. Я каждый раз отвечала, что соглашусь со всеми его предложениями, но он всё равно продолжал каждый день спрашивать меня, словно выполняя какой-то ритуал. Сперва это раздражало, потом я махнула рукой. На этот раз Дюваль к тому же спросил, на сколько персон ему готовить.
— Как обычно, на всех, — я пожала плечами.
— Значит, месье де Лиль вернётся к обеду?
— А он уехал?
— Да, мадмуазель, ещё часа два назад.
— Наверное, вернётся.
Сообщению о внезапном отъезде Кристиана я слегка удивилась, но не слишком — мало ли зачем он мог отлучиться? Тем не менее я всё же вышла в гостиную и спросила у сидевшей там телохранительницы:
— Эрика, вы не знаете, куда поехал Кристиан?
— Нет, — ответила та, оторвавшись от журнала, который читала, — но он сказал, что скоро вернётся.
Я кивнула. Через окно гостиной была видна терраса, на которой о чём-то разговаривали Симон и Элоди. Я немного поборолась с искушением выйти прогуляться, но решила всё же вернуться к отчёту, отложив прогулку на потом. Шагнула к двери… и тут меня неожиданно скрутило.
— Что с вами? — мгновенно спросила Эрика.
— Кристиан, — выдохнула я, цепляясь за косяк.
Кристиан просил помощи. Не словами, но ему нужна была Сила, и он думал обо мне, думал с отчаянием и надеждой. И ещё ему было больно. Очень больно, и я боялась представить себе, с чем же таким он столкнулся, что не смог справиться сам. Почему-то я была уверена, что сознательно обратиться ко мне за помощью он может только тогда, когда уже действительно не останется иного выхода и речь пойдёт о жизни и смерти.
Я собрала всё, что имела, и отчаянным усилием послала ему. Сила ушла — и тут же отскочившим от стенки мячом вернулась обратно. Я глотнула ртом воздух, отказываясь понимать, что произошло, и почему ощущение Кристиана вдруг исчезло, сменившись чувством сосущей пустоты.
— Вам плохо?
Я непонимающе взглянула на оказавшуюся рядом Эрику.
— Мне нужно к нему.
— Это может быть опасно… Подождите! Я с вами!
Но я уже не слушала. Я больше не чувствовала Кристиана, но там, где он находился, ещё оставался след его магии. И я ухватилась за этот ускользающий след и прыгнула, в последний момент поняв, что он ведёт в Тирфо Туинн. Заклятие Перемещения сработало так, как надо, перенеся меня на поросший осокой берег какой-то речки. Именно здесь произошла короткая, но жаркая схватка, остатки заклятий явственно чувствовались в здешнем воздухе. Но я пришла слишком поздно. Поздно было уже тогда, когда связь между нами разорвалась, вот только я не хотела в это верить. И теперь у меня потемнело в глазах, когда я увидела неподвижное тело и висящую над ним смертную тень.
Больше на берегу никого не было. Те, кто убил его, успели уйти, сделав своё дело, и они хорошо поработали. Грудная клетка Кристиана была разворочена, словно внутри неё что-то взорвалось, да вполне возможно, что так оно и было. Земля и трава вокруг были щедро забрызганы кровью, и я едва сдержала тошноту, увидев рядом с телом блестящий красный комок и поняв, что это — вырванное сердце. Стараясь не глядеть на него, я на негнущихся ногах подошла к Кристиану. Жестокость и необратимость происшедшего просто не укладывались в голове. Опустившись на колени, я коснулась разметавшихся тёмных волос, отвела упавшие на лицо пряди, заглянула в открытые, неподвижные серые глаза… Его кожа была ещё тёплой. Мой разум и душа словно опустели, и единственным, что я ощущала в эту минуту, была шелковистая прохлада ещё живых волос под моей ладонью. Так человек, получивший смертельную рану, в первый момент не чувствует боли.
Рядом шевельнулись потоки Силы, и по жесткой траве зашуршали шаги. Эрика и Шевалье, не оборачиваясь, узнала я. Оба остановились в паре шагов, молча глядя на труп Кристиана.
— Сандрин, — негромко позвал Симон. Я не ответила, продолжая гладить волосы Криса, словно эта запоздалая ласка могла ему чем-то помочь.
— Сандрин, — настойчиво повторил Шевалье.
— Уходите, — приказала я. Я и так знала, что он сейчас скажет. Что Кристиану уже не поможешь, что надо привести тело в порядок, вызвать других людей… Он был прав, конечно, но согласиться с ним значило окончательно признать свершившееся.
— Сандрин, послушайте меня, — Симон опустился на колени рядом со мной. — Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, но предаться горю мы ещё успеем. Если поймём, что уже ничего нельзя изменить.
Я медленно подняла голову и перевела взгляд на его лицо.
— Если — что?
— Вам рано предаваться отчаянию, Сандрин. Ещё не всё потеряно, вы можете побороться за его жизнь.
Я некоторое время молчала, сказанное с трудом находило дорогу в моё сознание.
— Он мёртв, — наконец произнесла я. Странно, только что я не хотела допускать в себя эту мысль, а теперь сама втолковываю её Шевалье. Как будто он и сам не видит.
— Да, он мёртв, — согласился Симон. — После такого и оборотень не выживет. Они знают своё дело, приходится это признать.
— Кто «они»?
— Охотники, Сандрин, несостоявшиеся коллеги Кристиана, — Шевалье без какого-либо трепета поднял с земли сердце, обтёр его носовым платком и вложил в раскрытую грудную клетку. — Но кое-что они упустили из виду. Вы Тёмная, Сандрин, вы очень сильная Тёмная, а они не знают всей вашей Силы. Они не подозревают, что вы ещё можете ему помочь.
— Как?
— Источник, Александрин. Овладев Силой Источника.
Я тупо смотрела на него. Симон подался вперёд и взял меня за плечи, как и я, не обращая внимания, что его ладони испачканы в крови.
— Я долго наблюдал за вами, Сандрин, и я уверен — вы достаточно сильны для этого. И если у вас получится… Когда это у вас получится, вы обретёте власть над смертью. Вы сможете вернуть его. Отправиться за ним — и перевести его через Грань. А дальше — дело техники. Нет таких ран, которых вы не смогли бы исцелить.
Я молчала. Эрика тоже молчала, тихо стоя рядом. Еле слышно шелестела осока, покачивался на лёгком ветерке речной тростник, на водной глади играли солнечные блики.
— Решайтесь, Александрин, — тихо сказал Симон. — У вас есть только два пути. Или рискнуть — или смириться с его смертью.
— Да, — сказала я. Закрыла глаза — и потянулась к ближайшему потоку Силы, чтобы, выбрав его весь, приблизиться к Источнику вплотную, как я уже сделала однажды.
Это оказалось легко, легче, чем в прошлый раз. Тогда я сделала это для того, чтобы уцелеть в схватке с Барром, но при этом сама не ведала, что творю. Теперь поток натянулся и привёл меня к своему истоку за считанные секунды. Мне захотелось ещё раз закрыть уже закрытые глаза и заслониться руками, настолько ярким был этот свет и обжигающим — этот жар. Но я знала, что это не поможет, ведь моему телу в настоящий момент ничего не грозило. Только Дару, душе и разуму. Я застыла, не в силах шевельнуться, парализованная страхом перед этим буйством первородной энергии. Но выбора не было. Если существовал хотя бы призрачный шанс помочь Кристиану, я должна была его использовать. Даже с риском для жизни. Окунуться в Источник оказа