Урок продолжался чуть больше получаса, но за это время я успела взмокнуть, и не только от жары. Не такое это простое дело — ездить верхом. Ведь даже просто остановить лошадь — это целая наука, надо не только натянуть повод, одновременно сжав бока коленями, но и ещё по-особому откинуться назад, иначе лошадь воспримет сжатие как сигнал ускорить ход. Да при этом проследить, чтобы задние ноги лошади при остановке не оказались отставлены слишком далеко. Я несколько раз останавливала и снова пускала Помону, пока у меня не получилось более-менее удовлетворительно. И повод надо держать по-особому, так, чтобы лошадь на ходу чуть поворачивала голову вбок. Называется это, как выяснилось, «постановление».
Наконец урок кончился, я отвела Помону в конюшню, сама расседлала и угостила приготовленной морковкой. Выйдя из конюшни, я подошла к автомобилю и увидела Алви, терпеливо дожидавшегося меня рядом с ним.
— А я думала, что вы давно ушли, — сказала я.
— Нет, я взял одну из здешних лошадей и немного покатался по окрестностям. Не будет ли с моей стороны наглостью всё же напроситься к вам на ленч?
Я хмыкнула, потом пожала плечами:
— Так уж и быть, я вас приглашаю.
— Благодарю вас, Повелительница.
И на обратном пути, и за столом беседа в основном крутилась вокруг лошадей (в ходе неё выяснилось, что загадочный «хадбан» — это порода арабских лошадей, отличающаяся относительно крупными размерами и рыжей мастью), и я даже несколько устала ждать, когда же он наконец подберётся к тому, ради чего, собственно и напросился в гости. Подобрался он только в конце ленча, когда Кристиан и Элоди с моего разрешения уже встали из-за стола, и мы остались за десертом и кофе вдвоём, не считая подававшей на стол Марты.
— Вы, должно быть, уже слышали, что Светлые в очередной раз открыли на нас сезон охоты? — спросил Алви. Я кивнула. В ежедневной сводке новостей, которую я получала по утрам, и в самом деле упоминалось, что Ассамблея приняла постановление усилить борьбу с Тёмной магией и всеми её проявлениями. Мне это напоминало бесконечную борьбу против террористов, ведущуюся у меня на родине, и примерно с теми же результатами. Что, впрочем, не означало, что мы могли расслабиться, уповая на беспомощность наших противников. Не так уж они были и беспомощны — не прошло ещё и недели с тех пор, как Жерару Шевалье пришлось организовывать спешный переезд Николая Дубровина, одного их мелких Хозяев, и нескольких его вассалов, поскольку охотники из Службы подобрались к ним слишком близко. Я не стала уточнять, чем во время этой операции был занят его отец, хотя была уверена, что без участия старшего Шевалье ни одно крупное дело не обходится и сейчас.
— Вы тоже получаете доклады из Ассамблеи?
— Разумеется, ведь своя разведывательная служба есть и у меня. Хотя, должен признаться, Повелительница, она не идёт в сравнение с вашей. А ведь когда-то я предлагал Шевалье пойти под мою руку, но он отказался. Впрочем, как я слышал, ему это предлагали все, кроме разве что Барра.
— А этот почему не стал?
— Люди, подобные Барру, опасаются иметь подчинённых умнее себя. И, должен признать, в свете последних событий мне представляется, что не так уж он был и неправ.
— Что вы имеете в виду? — мгновенно напрягшись, но стараясь не подавать вида, спросила я.
— Да, в общем-то ничего, но… Как вы думаете, Повелительница, не слишком ли он самостоятелен? Его служба — это, если можно так выразиться, «государство в государстве». Все его подчинённые приходятся прямыми вассалами вам, но они выполняют не ваши приказы.
— Не могу же я вникать сразу во всё, — с облегчением расслабляясь, возразила я. — Мои юристы тоже выполняют распоряжения Альберта Кертиса, и я не вижу в этом ничего криминального.
— Но если вы прикажете им что-то, что Кертису не понравится, они не станут вам противоречить, не так ли? А вот чей приказ исполнят люди Шевалье, если ваши распоряжения пойдут в разрез с его приказами?
— Я не думаю, что это когда-нибудь случится.
— Тогда позвольте спросить, Повелительница, почему вы уже который день не пускаете его на глаза?
— Это не ваше дело, господин Алви.
— Прошу прощения, — он на некоторое время замолчал. Но пауза оказалась недолгой. — И всё же я должен спросить, даже рискуя вызвать ваше недовольство — а уверены ли вы, что он сообщает вам всё? И что сообщает правду? Ведь это очень опасно — полагаться лишь на один источник информации. Он может заставить вас принять нужное ему решение, просто подавая эту информацию определённым образом. Для этого даже не обязательно лгать, помните — «правда, только правда, но не вся правда»?
— К чему весь этот разговор, господин Алви? — с некоторым раздражением спросила я. — Вы предлагаете мне отказаться от его услуг?
— Или хотя бы поставить его под контроль. У него много власти — быть может, даже слишком много. Это большой соблазн. А если учесть, как он, случалось, служил прежнему Повелителю… Жаль, что уже нельзя спросить самого покойного, сколько в конечной победе Светлых было их заслуги, а сколько — предательства служивших ему Тёмных.
Я поморщилась. Этот разговор нравился мне чем дальше, тем меньше. Возможно, потому, что всё, сказанное Алви, неприятно соответствовало моим собственным мыслям.
— Насколько я понимаю, прежний Повелитель сам сделал для такого исхода всё, что от него зависело.
— Повелительница не ошибается, — галантно поклонился Алви. — Разумеется, он заслужил свою участь. Но мы сейчас говорим не о Повелителе, а о Шевалье. У меня есть весьма любопытные свидетельства о подвигах милейшего Симона на ниве служения своему сюзерену, и, если пожелаете, я предоставлю их вам. Они поневоле заставляют прийти к выводу, что этот человек способен на всё, и слепо полагаться на него было бы по меньшей мере опрометчиво.
— Давайте сменим тему, — сказала я, поднимаясь. — Может быть, выйдем в сад? Марта, можете убирать со стола.
— Ваше желание закон, Повелительница, — Алви послушно встал. — Но позвольте всё же напомнить, что история его знакомства с вами также наводит на мысль о попытках вас использовать…
— Ещё одно слово о Шевалье — и вы отправитесь за дверь! — рассердилась я.
Ответить мне Алви не успел — в комнату без стука вошёл Кристиан.
— Это Симон, — сказал он, протягивая мне мобильник. — И, мне кажется, тебе стоит его выслушать.
Я взяла трубку, слегка удивившись, что Шевалье выбрал столь нетрадиционный для мага способ связи. Должно быть, опасался, что свяжись он сразу со мной — и я откажусь с ним разговаривать.
— Да?
— Прошу прощения, что осмелился потревожить вас, Повелительница, — раздался в трубке голос Симона. — Но я только что получил известия, которые счёл своим долгом довести до вашего сведения. Сегодня в восемь часов вечера по московскому времени, что по времени Калифорнии соответствует девяти часам утра, двое сотрудников Службы по Борьбе с Тёмной магией встретились с госпожой Черновой Еленой Витальевной в её доме. Они пробыли там около получаса, после чего вместе с госпожой Черновой сели в машину и отбыли в неизвестном направлении. Маршрут отследить не удалось, поскольку они воспользовались Путями. Никто из родственников и знакомых об её отъезде не знает.
Я до боли сжала мобильник. У меня и мысли не возникло, что речь идёт о полной тёзке моей матери. До сих пор эта Служба и опасность, которая от неё исходила, были для меня чем-то достаточно абстрактным. Конечно, случай с Кристианом стал хорошей встряской, но после того, как я поняла, кто за ним стоял, я снова подсознательно уверилась, что до меня они не дотянутся, ведь меня-то Шевалье им никогда не сдаст. И вот — дотянулись. Я как-то всё полагала, что раз мои родные не маги, то наши внутренние разборки их заведомо не коснутся. А потому и не подумала позаботиться об их безопасности, ограничиваясь лишь регулярными посланиями: мол, жива, здорова, благополучна. Спасибо, Шевалье оказался предусмотрительнее меня хотя бы в том смысле, что установил за мамой наблюдение.
— Скажите, Симон, вы знаете, где живут семьи сотрудников этой самой Службы? Или Ассамблеи?
— Да, Повелительница, некоторых знаю.
— Вы можете без шума перевезти к нам кого-нибудь из них? И чем высокопоставленнее, тем лучше.
— Да, Повелительница.
— Тогда действуйте.
Я выключила телефон и оглядела вопросительные лица Кристиана, Саида и даже оставившей свою работу Марты:
— Они хотят войны? Они её получат.
26. НА ТОЙ ВОЙНЕ НЕЗНАМЕНИТОЙ…
— Прошу вас, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Надеюсь, вам будет здесь удобно.
— Очень милое место, — госпожа О'Нил поставила на стол дорожную сумку. — Спасибо вам за помощь.
Двое её детей — мальчик лет десяти и девочка немного младше — с интересом осматривались по сторонам.
— Это моя работа, — симпатичный молодой человек с улыбкой развёл руками. — Если вам что-нибудь понадобится — звоните, вот телефон.
— Было очень приятно с вами познакомиться, — улыбнулась в ответ женщина. Её собеседник чуть поклонился на прощание и вышел.
Мы с Симоном Шевалье, стоя за стеной, наблюдали, как семья первого заместителя главы Службы по Борьбе с Тёмной магией располагается на новом месте. Колдовство сделало стену прозрачной с одной стороны, и мы могли видеть всё, происходящее в комнатах, но сами оставались невидимыми.
— Вы и в самом деле готовы убить их всех, если ваши требования не будут выполнены? — негромко спросил Симон.
— Нет, — ответила я. — Но Светлые этого не знают.
Симон промолчал. Внутри девочка, обнаружившая в ванной комнате фигурные краники, звала мать полюбоваться на своё открытие.
Симон проделал всё без сучка, без задоринки, правда, совершив убийство и чуть было не потеряв своего агента. Сотрудник Службы, которого оный агент взялся обрабатывать, оказался сильнее, чем мы рассчитывали, и дело едва не сорвалось, но всё закончилось благополучно. В результате прилетевшую с курорта госпожу О'Нил и её детей у трапа самолёта встретил хорошо ей знакомый подчинённый её мужа, который сообщил, что в связи с возросшей активностью Тёмных семьи сотрудников Службы должны на время поменять место жительства. А потому ей с детьми надлежит сесть вон в ту машину, которая и отвезёт их куда надо. Госпожа О'Нил, не выказав особого удивления, села в машину, которую вёл человек Шевалье, а встречавший их сотрудник Службы по дороге из аэропорта погиб в автокатастрофе. Разумеется, Светлые поймут, что всё это было подстроено, но главным было скрыть, кто именно произвёл внушение. Апартаменты для гостей были приготовлены заранее — по моему строжайшему приказу заложники должны были как можно дольше не подозревать об истинном положении дел.