Я говорю голосом вежливой хозяйки, выполняю все условности, откладывая момент истины.
– Спасибо, пожалуйста. Благодарю вас.
Пожалуйста и спасибо в одной фразе. Видимо, ему очень неловко.
– Кофе? Сок?
Он идет за мной в кухню.
– Сок будет очень кстати. Спасибо.
Он наблюдает, как я наливаю апельсиновый сок в стакан.
– Сэм знает о своих родителях и всей этой истории? – вдруг спрашивает он.
– Да.
– Как он?
– Это сложно для него. Он ужасно скучает по папе. Мы оба скучаем.
Джон кивает, показывая, что понимает, о чем речь, и мы садимся за кухонный стол. Я смотрю, как он пьет сок. У него открытое лицо и ярко-голубые глаза. У него русые волосы, зачесанные на один бок, и маленький нос – аккуратный и ровный, а подбородок круглый. Он выглядит таким молодым. Изучая его, я делаю глоток воды. Задумавшись, проливаю воду мимо рта, и она растекается по столу. Я не успеваю взять салфетку, но Джон уже подскакивает и хватает кухонное полотенце с металлической ручки на дверце плиты. Я позволяю ему вытереть воду.
– Вы сами его сшили? – Он держит в руках кухонное полотенце и смотрит на вышитый на нем Пон-Нёф. – Очень красиво.
– Это моя бабушка.
Какого черта он говорит о кухонном полотенце?
– Вы взяли его с собой, когда бежали из Франции? И до сих пор сберегли?
– Да, у меня три таких. Мы пеленали в них Сэма.
Все эти годы проносятся у меня перед глазами, будто время пошло вспять. Я чувствую себя так, будто вернулась в прошлое и соскальзываю, качусь вниз, отчаянно желая сбежать.
– Вы поддерживаете связь со своей семьей во Франции с тех пор, как приехали сюда?
– Не особо. Им оказалось непросто простить меня за все, что им пришлось пережить по моей вине.
Я замолкаю и думаю о том, каким эгоистичным было мое решение.
– Я просто сбежала, даже не подумав о них.
Джон кивает, пытаясь осмыслить сказанное.
– Я была очень молода.
– Да, мы все совершаем ошибки в юности.
– Ошибки? Вы думаете, это было ошибкой? Глупой ошибкой?
Он краснеет. Бедный парень. Он ни в чем не виноват.
– Какие новости вы хотели мне передать? – спрашиваю я. Теперь я готова их услышать. – Они о процессе?
– Да, он был очень коротким. Они обсуждали его в участке как раз перед тем, как я поехал сюда на смену. Скоро они пришлют кого-то, чтобы официально сообщить вам все.
Я смотрю на него. Дело плохо.
– Но вы ведь уже здесь, Джон. Просто скажите мне.
Я вытрясу из него информацию, если мне придется.
Джон сглатывает. Уверена, он жалеет, что не остался снаружи.
– Присяжные приняли единогласное решение, миссис Бошам.
– Единогласное?
– Да. Мне очень жаль. Не знаю, как сказать вам.
Мое сердце замирает. Я забираю у него кухонное полотенце, чтобы утереть глаза, и молюсь: Господи, пожалуйста, пусть все будет не так плохо.
– Просто скажите мне, прошу.
– Вашего мужа признали виновным в похищении, но, ввиду смягчающих обстоятельств он получил всего два года. Это действительно чисто символический приговор.
– Но он не похититель! Не похититель!
Я вскакиваю, опрокинув стакан. Все плывет у меня перед глазами.
– Миссис Бошам, они обязаны назначить ему какое-то наказание, иначе поднялась бы шумиха.
– Шумиха? Какая шумиха? Жан-Люк не похититель. Он спас Сэма!
– Присядьте, миссис Бошам, прошу вас. Это еще не все.
Острая боль пронзает меня. Я охаю, но не могу произнести ни слова. Комната начинает кружиться перед глазами. Мне не хватает воздуха. В глазах темнеет.
Джон придерживает мою голову, положив ее на свое согнутое колено. Мое лицо мокрое, как и блузка, прилипшая к телу.
– Мне жаль, – говорит он. – Я вылил немного воды на ваше лицо. Вы не приходили в сознание.
Он кладет ладонь мне под руку в попытке поднять меня, но я не могу сгруппироваться. Я падаю обратно на пол. Джон встает и смотрит на меня.
– Мне жаль, что вы промокли. Хотите немного воды?
Я смотрю на него и начинаю смеяться. Еще воды? Отвратительный истерический смех вырывается из моей груди. Я не могу остановиться. Пытаюсь выдавить слова, но меня снова охватывает смех.
– Прошу, миссис Бошам. Разрешите помочь вам.
Он пытается поднять меня еще раз. Я сдерживаю смех, и на этот раз мне удается встать. Я позволяю ему посадить себя на стул.
– Возможно, вам стоит съесть что-то сладкое. Вы очень бледная.
Он приносит банку с печеньем и протягивает мне. От запаха меня начинает тошнить. Я качаю головой.
Джон закрывает банку и смотрит, его голубые глаза внимательно меня изучают.
– Знаете, мой отец погиб во Франции.
Не хочу ничего знать. Просто хочу, чтобы он ушел. Два года! Как это возможно?
– Он служил во флоте. Он был там в День «Д». Офицер. Мы поехали на службу в Нормандию после войны. Там, где их хоронили, на кладбище, вы знаете, – теперь территория Америки.
Я пытаюсь понять, зачем он говорит мне это. Мне плевать.
– Два года? Вы уверены?
– Да. Обычно за похищение дают куда больше.
– Но как они могут обвинять его в похищении? Он ведь этого не делал?
Джон замолкает.
– Простите, миссис Бошам, это не мне решать.
– Но они ведь все неправильно поняли!
– Я не могу ответить. Это было бы непрофессионально с моей стороны.
– Непрофессионально?
– Да. Все равно не мне решать.
– Но как вы думаете?
– Вам следовало вернуть мальчика после войны.
Он выдерживает мой взгляд. Его глаза полны сочувствия, но вместе с ним и упорства.
– Что еще? Вы сказали, что это не все… Где Сэм?
Меня начинает трясти.
– Он пошел в гости к другу.
– Что? Он не отпрашивался.
– Не волнуйтесь, он все еще там.
Он дотрагивается до моего плеча.
– Миссис Бошам, как бы то ни было, думаю, вы были отличной матерью Сэму. Я вижу, что он счастлив и что его любят. Понимаю, что вы хотели оставить его и забыть о войне, но, знаете, в конце концов, он не ваш ребенок. У вас есть время, чтобы поговорить с ним, объяснить ему все.
Я смотрю на него, с ужасом ожидая, что последует дальше.
– Они приняли решение. Насчет Сэма.
Я крепко зажмуриваю глаза, как будто могу отгородиться. Я не хочу знать.
– Сэм должен вернуться к своим настоящим родителям, во Францию.
– Нет! Нет!
Комната снова начинает кружиться. Я чувствую его руки у себя на плечах. И падаю в его объятия, беззвучные рыдания сотрясают мое тело.
– Миссис Бошам, прошу вас. Вы должны держать себя в руках. Ради Сэма.
Успокоиться… я должна успокоиться. Должна держать все под контролем. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, задерживаю воздух, чтобы он наполнил каждую клеточку моего тела. Он прав. Только Сэм теперь имеет значение. Надо быть сильной, чтобы спасти его.
Я открываю глаза, отстраняюсь от него и встаю.
– Спасибо, что сказали мне, Джон. Я вам очень благодарна.
Я вытираю лицо и смотрю на него. Нужно хорошенько все обдумать.
– Я схожу в ванную. Подождете здесь? Пожалуйста. Не хочу оставаться одна.
Он озабоченно морщит лоб.
– Конечно. Я буду здесь.
Я тихо поднимаюсь наверх в комнату Сэма. Беру его рюкзак, который валяется по середине комнаты, и переворачиваю его, вытряхивая учебники на кровать. Кладу в него пижаму, свитер, пару брюк, чистое нижнее белье, зубную щетку и плюшевого пингвина. Я веду себя рационально, даже спокойно. Все мои силы сосредоточены на спасении Сэма. Только это сейчас важно.
Я крадусь обратно в прихожую и проскальзываю в туалет. Смываю воду. Затем оставляю кран включенным и иду в свою комнату, чтобы положить несколько вещей в дорожную сумку. Затем предусмотрительно возвращаюсь обратно в ванну, чтобы выключить кран, и спускаюсь вниз, спрятав наши небольшие сумки около вешалки.
– Джон, – говорю я, войдя в кухню. – Спасибо за то, что вы здесь.
– Не за что, правда. Как вы себя чувствуете сейчас?
– Стараюсь держаться, ради Сэма.
Он кивает. Его лицо все еще обеспокоенно, я понимаю это по морщине у него на лбу. Мне надо, чтобы он вышел. Из кухонного окна видно дом напротив.
– Джон, вы не возражаете, если мы переместимся в гостиную, всего на несколько минут, пока я соображу, что сказать Сэму. Не знаю, что ему говорить.
Он смотрит на часы.
– Конечно, – говорит он. – Моя смена заканчивается через пару часов.
Я удивленно смотрю на него.
– Это значит, что сюда приедет кто-то другой?
– Да.
– Что они сделают? О мой бог, они хотят забрать его.
– Я не знаю, простите. Мне неизвестно, заберут ли они его сразу или подождут.
Они могут забрать его через два часа! Я должна увезти его. Сейчас же. Я должна быть очень далеко через два часа. Меня охватывает паника. Тошнота. Но вместо этого я иду к раковине и наполняю стакан водой, заставляя себя дышать. Я должна держаться. Ради Сэма.
Я смотрю на дом Мардж. Мальчиков не видно. Наверное, они играют внутри. Наша машина стоит на парковке. Слава богу, я не поставила ее в гараж утром, когда вернулась из магазина.
Я поворачиваюсь к Джону и произношу своим фальшивым голосом гостеприимной хозяйки:
– Пойдемте в гостиную?
Он следует за мной. Я сажусь на диван, подогнув под себя ноги, он садится в кресло. Я начинаю плакать.
– Простите, Джон, – выдавливаю я между всхлипами. – Я ставлю вас в неловкое положение.
– Все в порядке.
Он покашливает в кулак, как настоящий мужчина.
– Пойду умою лицо, – произношу я, будто пытаюсь оставаться сильной. – Дайте мне десять минут, чтобы привести себя в порядок. Как вы думаете, вы могли бы помочь мне придумать, что сказать Сэму?
– Да, конечно.
Он польщен, что я прошу его о помощи. Это заметно по тому, как он прикусывает губу, будто уже раздумывая на эту тему.
– Спасибо, Джон. Я так рада, что они попросили именно вас присмотреть за нами.
Он не может сдержать улыбку. Это заставляет меня чувствовать себя манипулятором. Но я сделаю все ради Сэма. Все, чтобы защитить его.