Меня зовут Сэм!
– Сэмом тебя зовут здесь, в Америке, но я полагаю, что во Франции тебя будут называть Самюэль.
Я удивленно смотрю на нее. О чем это она?
– Самюэль – это твое настоящее имя, и во Франции люди не сокращают имена. Это мне сказал психолог. Она узнавала. Кажется, грядут перемены, к которым тебе придется привыкнуть.
– Но я никуда не поеду! Я же сказал, что не поеду.
– Ладно, ладно.
Неужели до нее наконец-то дошло, думаю я. Но после она добавляет:
– Во Франции есть отличные школы, ты заведешь новых друзей.
– Мне не нужны новые друзья. Хочу обратно к старым.
Она кладет руку мне на плечо.
– Самюэль, сегодня ты останешься здесь, а завтра мистер Джексон полетит вместе с тобой во Францию.
– Нет! Прошу вас, только не это! Я буду хорошо себя вести. Обещаю. – Я вскакиваю на ноги. – Прошу, не увозите меня. Пожалуйста.
– Тише, тише.
Она встает и обхватывает меня руками.
Я не могу больше сдерживаться. Я падаю на ее большую мягкую грудь и прячу в ней лицо. На галаза сразу же наворачиваются слезы. На этот раз я не пытаюсь их остановить. Мне слишком больно. Я чувствую, как мои сопли и слюни вытекают ей на одежду
– Тише, милый, – шепчет она, положив руку мне на голову. – Выпусти это наружу. Лучше поплакать, чем держать все в себе.
Дверь снова открывается, и кто-то входит в комнату. Этот человек дотрагивается до моей руки, а потом сжимает ее крепче.
– Больно не будет. Просто небольшой укольчик.
Глава 61Сэм
Париж, 18 июля 1953 года
Я пропустил взлет. Но посадку тоже не могу вспомнить. Доктор сделал мне укол. Может, два. Один в той комнате, а второй – перед тем, как я зашел на борт самолета. Не могу вспомнить, как провел ночь, но знаю, что она точно миновала, потому что наступило новое утро.
Моя голова лежит на мягкой подушке, и я понимаю, что оказался в синей комнате и сижу на большом белом стуле. Я чувствую легкое головокружение. Смотрю по сторонам и вижу темноволосого мужчину в розовой рубашке. Он смотрит на меня. Мне хочется снова провалиться в параллельный мир. И я позволяю глазам закрыться.
Я слышу его голос будто во сне. У него странный акцент. Это немного напоминает мне мамину манеру говорить. Иногда слова уходят вверх, когда должны идти вниз.
– Мы знаем, что тебе очень непросто, Самюэль. Самюэль. – Я открываю глаза, и он дает мне стакан апельсинового сока: – Выпей.
Я делаю глоток. Так хочу пить, что выпиваю его залпом. Он дает мне булочку. Я вгрызаюсь в нее зубами. Она сливочная и очень вкусная, и я понимаю, как же был голоден.
– Хочешь еще одну? – спрашивает он.
Я киваю, и он достает еще одну булочку из бумажного пакета у него в руках.
Снова съедаю ее молниеносно. Как приятно, что в животе теперь что-то есть. Не хочу думать о том, что теперь со мной произойдет. Меня опять тошнит. Я смотрю на мужчину и гадаю, зачем он надел розовую рубашку. Это девчачий цвет.
Он снова начинает говорить:
– Твои настоящие родители прошли через столько горя, и теперь они так рады, что вновь увидят тебя.
У него не только розовая рубашка, но еще и фиолетовый галстук.
– Я в Париже?
– Mais oui. Ты проделал долгий путь, но мы рады, что теперь ты здесь.
Он улыбается мне.
– Когда я смогу увидеть мою маму?
– Самюэль…
– Меня зовут Сэм.
– Прости, Сэм.
Он ставит стул рядом со мной.
– Мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе. Позволь, я тебе кое-что расскажу?
Он начинает историю о тигре, который теряется в джунглях, и его усыновляет семья горилл, но когда он доходит до части про то, как гориллам приходится носить тигра по деревьям, я начинаю терять интерес. У него мягкий и спокойный голос, и мне понятно, что он пытается сделать. Это выглядит жалко. Вот подходящее слово. Жалко. Он жалкий. Инспекторы были тупыми. А этот мужчина в розовой рубашке просто жалкий.
– Сэм, – он трогает меня за плечо.
– Я хочу спать.
Я отворачиваюсь к подушке и закрываю глаза.
– Сэм, твои родители пришли, они хотят тебя увидеть.
– Мама? Папа? Они здесь?
– Я имею в виду твоих французских родителей, твоих настоящих родителей.
– Они не мои настоящие родители! Я же сказал!
Я вскакиваю со стула, но мои ноги меня не слушаются. Моя голова раскалывается. Я стучу по ней, стараясь прекратить пульсирующую боль.
Он кладет руки мне на плечи. Пытаюсь оттолкнуть их, но не могу. Я чувствую себя беспомощным.
– Сэм, прошу. Ты должен успокоиться.
– Оставьте меня в покое.
– Мы все должны постараться, чтобы все получилось. Включая тебя, Сэм. Пожалуйста, перестань.
– Вы отвезете меня домой?
– Мы…
Стук дверь прерывает нас.
В комнату входят двое.
Глава 62Сара
Париж, 18 июля 1953 года
– Самюэль… Самюэль.
Ее глаза наполняются слезами, когда она видит его. От нее не укрылось то, что он плакал, но мальчик очень красивый, такой, каким она представляла его: темные шелковистые волосы, гладкая оливковая кожа, прямой нос и темно-карие глаза. Она хочет насладиться им, как потерявшийся путник в пустыне, который был без воды много дней.
Сара чувствует, как Давид сжимает ее руку, слишком сильно.
– Это ведь Самюэль? Это правда он.
Его голос срывается, она отводит взгляд от своего сына и видит слезу, которая катится по щеке ее мужа.
– Да, Давид, это Самюэль.
Она опять поворачивается к сыну. Она не может поверить, что это действительно он.
– Самюэль, – мягко говорит она. – Мы нашли тебя.
Давид раскрывает объятия и делает шаг ему навстречу. Сара видит, что Самюэль сжимается и отступает к стене.
Она рукой останавливает мужа.
– Подожди.
Психолог, который зашел в комнату вслед за ними, кашляет.
– Ему понадобится время, чтобы адаптироваться. Позвольте мне представить переводчика. Это мадам Демур.
На мгновение они переводят взгляд с Самюэля на хрупкую женщину в светло-голубой рубашке, стоящую рядом с психологом. Они пожимают ей руку.
– Я буду переводить вам на французский, а вашему сыну на английский.
Вашему сыну. Да. Это правда, у них теперь есть сын. Но он стоит от них настолько далеко, насколько позволяет ему эта маленькая комната. Прижавшись к стене, в глазах испуг, он похож на загнанное в угол животное.
– Доброе утро. – Мужчина в розовой рубашке и темно-сером костюме протягивает руку. – Мистер и миссис Лаффитт, очень рад знакомству.
Сара понимает, что это, должно быть, заместитель мэра.
– Прошу вас, присаживайтесь.
Он выдвигает стулья. Они послушно садятся. Мужчина указывает на стул, стоящий рядом с ним.
– Сэм, садись с нами.
Он говорит мягким дружелюбным голосом, но Самюэль смотрит на него с испугом и не двигается с места.
Давид хватается за бороду, будто та его может удержать. У Сары в горле начинает першить из-за всего, что она хочет сказать, но не может.
Самюэль говорит что-то по-английски. Они ждут переводчицу.
– Он говорит, что плохо себя чувствует.
– Скажите ему, что мы можем поехать домой прямо сейчас.
Давид дергает себя за бороду. Сара знает, что он просто хочет поскорее выйти из этой комнаты и забрать своего сына домой.
Переводчица поворачивается к Самюэлю и переводит ему их слова.
Он энергично мотает головой туда-сюда, его шелковистые волосы разлетаются по сторонам.
Сара понимает, что должна его как-то отвлечь. Она открывает сумку и роется в ней дрожащими руками в поисках фото, которые принесла с собой.
– Самюэль, хочешь посмотреть фотографии твоей семьи?
Переводчица переводит Самюэлю ее слова, но он снова качает головой.
– Я хочу домой. Меня тошнит.
Ей не нужен перевод, чтобы понять, что он сказал, она улавливает суть, но переводчица все равно переводит.
– Скажите ему, что его дом теперь здесь.
Давид убирает руку с бороды.
Когда женщина переводит его слова, Сара замечает, что лицо ее сына становится еще бледнее. Она резко протягивает ему фото.
– Посмотри, Самюэль.
Она встает и делает шаг к нему. И с облегчением видит, как мальчик смотрит на фотографию ее родителей.
– Это твои бабушка и дедушка. Твой дедушка был очень красивым, прямо как ты.
Трясущимся пальцем она указывает на изображение своего отца. Ее голос срывается, когда она вспоминает последнюю встречу с родителями.
Самюэль отворачивается.
Давид начинает говорить, его длинные пальцы не отпускают бороду ни на минуту.
– Скажите Самюэлю, что ему теперь нужно поехать в его новый дом.
Он ждет, пока женщина в голубом переведет его слова.
– Мы знаем, что ему будет нелегко. Самюэль всего лишь ребенок, но мы не должны из-за этого относиться к нему с жалостью. Это наша задача, как взрослых людей и его родителей, помочь ему сформироваться, помочь ему понять, кто он и где его место.
Он снова делает паузу, ожидая перевода.
– Мы признаем то, что сделал Жан-Люк Бошам во имя спасения нашего сына от верной смерти в Аушвице, мы также понимаем, почему он был уверен, что мы там погибли. Но теперь надо сосредоточиться на Самюэле и сделать его переезд легким и безболезненным, насколько это возможно.
Сара не уверена, к кому обращена его речь. Она думает, что Давид хочет поделиться с Сэмом своими мыслями. Конечно, она знала, что первая встреча будет сложной, что Самюэль скорее всего их отвергнет. Лаффиты готовились к этому, согласились, что будут терпеливыми, что дадут ему время.
Вдруг Самюэль издает странный звук, хватается за живот и сгибается пополам.
Сара и Давид подбегают к нему. Заместитель мэра, который держит Самюэля за руку, пытается вывести его из комнаты. К сожалению, они не успевают выйти, и Самюэль блюет, клочки оранжевого цвета вылетают из его рта на темно-синий ковер. Затем он падает в руки мужчины в розовой рубашке.