Я могу уехать без него. Если проберусь на корабль, он мне не понадобится. Но если я смогу купить билет, мне придется показать свой паспорт. Я иду в гостиную, но там нет шкафов и ящиков, только одна книжная полка, заставленная книгами. Пробегаю пальцами по корешкам, проверяя, не спрятан ли паспорт между ними. Но там ничего нет. Где же он может быть?
В их спальне? Я ни разу туда не заходил, и если честно, не очень хочу идти туда сейчас, но мне нужен паспорт. Медленно открываю дверь, почти украдкой, хоть и понимаю, что их здесь нет. В комнате пахнет пылью и стариной и ставни закрыты. Я включаю свет и вижу полированный комод под окном, но не думаю, что паспорт лежит в нем, потому что ящики слишком большие, как будто предназначены для одежды. Смотрю на кровать. Она выглядит недостаточно большой для двоих. По обеим сторонам от нее стоят прикроватные тумбочки. Я понимаю, что Бородач спит слева, потому что на его тумбочке лежит газета, а он постоянно читает газеты.
Открываю верхний ящик с другой стороны. В нем лежит куча фотографий, на той, что сверху, изображен я на пляже в Америке. Убираю фотографию себе в карман и продолжаю осматривать содержимое. Мои пальцы нащупывают краешек тонкой книжки. Я достаю ее. Это паспорт! Открываю его, но на фото не я. Там она. Отбрасываю этот паспорт и продолжаю искать. Вот еще один. На этот раз он мой. Я засовываю его в карман и выбегаю из комнаты.
Глава 79Сэм
Париж, 24 октября 1953 года
Капля дождя ударяется о мою щеку. Когда я поднимаю голову, то вижу, что небо затянуто серыми облаками. Но уже слишком поздно возвращаться и брать пальто, я должен добраться до станции Сен-Лазар. Я узнал от учителя, что поезда из Сен-Лазара едут до города Гавр, а в Гавре находится большой порт, откуда уходят все большие корабли.
Но сперва нужно продать кольцо. Только я не хочу делать это прямо здесь. Будет лучше найти что-то подальше от квартиры, чтобы никто меня не узнал. На улице Риволи полно магазинов, и я могу пойти туда. Дождь становится все сильнее, и я промокаю, пока бегу через толпы людей. Когда добираюсь до главной улицы, мне кажется, что толпа поглотила меня, локти и сумки с острыми углами со всех сторон впиваются в мои плечи. Я совсем маленький и незаметный в этом потоке людей, поэтому позволяю людской толчее нести меня вперед.
Вскоре я понимаю, что оказался у дверей большого торгового центра «Самаритен». Я не хочу входить внутрь, поэтому теперь мне приходится идти против течения. Наконец я с облегчением вырываюсь на свободу, хотя теперь огромные капли дождя падают прямо на меня.
Заглядываю в окна, когда иду вдоль магазинов, но не вижу ни одного ювелирного. Но вдруг я вижу мужчину и женщину, выходящих из магазина и держащих зонт над головами. Они смотрят на что-то в руке мужчины. Я уверен, что это кольцо.
Я делаю глубокий вдох, захожу в магазин и иду прямиком к кассе.
– Bonjour, monsieur. – Встаю на цыпочки, снимаю с пальца кольцо и протягиваю его мужчине. – Je veux vendre.
Мужчина удивленно на меня смотрит. Его холодные темные глаза заставляют меня вздрогнуть от страха. Он что-то злобно и громко кричит мне на французском. Единственные слова, которые я понимаю, это «Non! Non! Et non!»
Я быстро засовываю кольцо себе в карман и выбегаю из магазина.
Бац! И тут же врезаюсь в кого-то. Поднимаю глаза и вижу высокого мужчину в форме. Это коп! Он что-то кричит мне на французском, но я не понимаю, что он говорит. Мои ноги как будто превращаются в желе, а сердце бешено стучит. Что, если он меня арестует? Он отправит меня в тюрьму? Я стою на месте как вкопанный.
– Allez! Allez! – Он толкает меня в грудь.
Фух! Он просто хочет, чтобы я убрался с его пути. Я убегаю в противоположном направлении. Нужно уйти с этой улицы. Тут слишком много людей. Возможно, мне следует забыть про кольцо и просто найти поезд до Гавра.
Интересно, когда Бородач и Ненастоящая мама вернутся домой? Сколько еще времени у меня осталось? Они с ума сойдут, когда увидят, что меня нет. И уж точно позвонят в полицию. Но Париж огромный город, и они никогда не смогут меня найти среди всех этих людей.
Прямо перед собой я вижу огромную букву М, что означает метро. Над лестницей курсивом написано «Hôtel de Ville». Я бегу вниз по ступенькам и вижу турникеты. Мне нужен билет.
В маленьких окошках сидят продавцы билетов, я подхожу к одному из них и смотрю на пожилую женщину, сидящую внутри. Она выглядит очень строгой. Мне страшно, и я пытаюсь как можно правильнее говорить по-французски.
– Une ticket, s’il vous plaît, madame. Pour Saint-Layzare.
Она смотрит на меня.
– Pardon?
– Une ticket pour Saint-Layzare.
– Quoi?
Кажется, она разозлилась, но я уверен, что сказал все правильно.
– Il veut dire un ticket pour Saint-Lazar.
Женщина, стоящая у меня за спиной, отвечает ей за меня.
– Ah, bon. J’ai rien compris avec son accent. Trente centimes alors[34]. Значит, тридцать центов. Я отсчитываю деньги и поворачиваюсь к женщине позади меня, чтобы поблагодарить ее. От ее улыбки внутри меня все тает. Она похожа на улыбку мамы, и ее глаза такого же шоколадного цвета.
– Comment tu t’appelles?[35] – спрашивает она.
– Сэм.
– Sam? Pas Samuel?[36]
– Non, je suis Américain[37].
– Américain? Dites donc. Quel âge as-tu?[38]
– Douze ans[39], – вру я и выпрямляю спину.
– Douze ans?
Она точно мне не верит. Она выглядит точно как мама, когда я вру ей. Она улыбается, давая понять, что видит меня насквозь.
Приятная женщина покупает свой билет, и я спускаюсь вслед за ней в метро. В поезде, несущимся по туннелям, я рассматриваю других пассажиров. Мужчина, с кепкой надвинутой на лоб, смотрит на меня своими темными глазами. Я быстро отвожу взгляд. Он снимает кепку, и я не могу отвести глаз от его лысины.
– Es-tu tout seul?[40]
Он наклоняется ко мне и дотрагивается своей кепкой до моего колена.
Я вжимаюсь в сиденье и смотрю в другую сторону.
Когда поезд начинает тормозить, мужчина все еще смотрит на меня, поэтому я выбегаю из вагона, хотя проехал всего одну остановку. К моему удивлению приятная женщина тоже вышла, поэтому я иду за ней. Я знаю, что должен ехать на Сен-Лазар, но чувствую, что лучше держаться рядом с ней. Думаю, что попробую еще раз продать кольцо, а затем вернусь в метро. Мы выходим на площадь, окруженную многочисленными кафе. Она пересекает площадь, я иду следом. Она проходит мимо большого собора, который чем-то напоминает Нотр-Дам, а затем сворачивает на другую улицу. Уличный знак гласит – улица Монторгейль. Мы проходим мимо магазина с шоколадками, сырного магазина и магазина, где продают жирную вонючую рыбу.
Она входит в кондитерскую со словом «Шторер» на голубой вывеске. Из окна видны ровные ряды шоколадных эклеров, аккуратных лимонных тартов с написанными на темных шоколадных плиточках названиями и булочки с торчащими из них сочными изюминками. Мой живот урчит, и я заглядываю в карман с едой. Я быстро засовываю фрикадельку в рот. Фу – на вкус она как мой рюкзак, твердая и сморщенная. Я бы с удовольствием съел вместо нее шоколадный эклер.
Но у меня нет времени. Я хочу продать кольцо. Быстро прохожу мимо магазинов с едой на витрине, со всех сторон слышатся крики продавцов: «Poisson frais de ce matin!», «Huitres d’Arcachon!», «Pommes de la ferme!»[41]. Затем я слышу позади себя шаги, будто что-то железное стучит по камням. Так могли бы звучать шаги полицейского или солдата. Ровные. Твердые. Их звук пугает меня. Хочется обернуться и посмотреть, кто это, но если они увидят мое лицо… хотя… Что, если меня уже ищут? Я начинаю бежать и не останавливаюсь, пока шаги не затихают вдали.
Здесь магазины выглядят более неопрятными и серыми. Я смотрю на женщину, стоящую в дверях. Ее колготки похожи на черные паучьи сети, обтягивающие ее белую кожу, а юбка будто сделана из красного пластика. Она приближает ко мне свое лицо с отвратительными фиолетовыми губами.
– Qu’est-ce que tu veux?[42]
Мне не нравится эта улица. Она жуткая. Я устал, промок и проголодался. Я вижу ателье с голыми манекенами на витрине. За ним магазин с надписью «Prêteurs sur gages» на картонке в окне. Почему-то мне кажется, что это место, где можно продать использованные вещи. Я уже видел такую надпись в другом магазине, рядом с домом.
Мне действительно очень страшно, но я все равно открываю дверь, выпрямляясь и стараясь показаться старше, чем я есть. Подхожу к кассе. Из задней двери появляется худой мужчина с блестящим лицом. Он ставит локти на прилавок и внимательно смотрит на меня.
– Oui?
Вытаскиваю кольцо из кармана и протягиваю ему.
Он молча берет его в руки и вертит в разные стороны своими костлявыми пальцами. У него под ногтями ужасная грязь. Я стараюсь казаться спокойным, но по спине у меня бегают мурашки.
Он замечает гравировку и говорит мне:
– S. L.1944. C’est toi?[43]
Я киваю.
– Пять франков.
Не уверен, что золотое кольцо стоит именно столько.
– Dix francs[44], – храбро говорю я.
Он улыбается, обнажая свои кривые желтые зубы. Затем качает головой и кладет пятифранковую банкноту на прилавок.