— В «Эшхолле»? Вы знакомы с лордом Эшем?
Доктор Фелл показал палкой:
— Это, как я понимаю, территория поместья?
— Да. Можно пройти через рощу за полем, попав туда коротким путем.
— Я знаком с лордом Эшем, — уточнил доктор Фелл, — только по переписке. Мне, видите ли, любопытны его исторические изыскания. Предок Эша был фаворитом королевы Елизаветы Первой. Последний, предшественник нынешнего, был гулякой, который возмутил пол-Европы связью с известнейшей в свое время дамочкой легкого поведения. Нынешний лорд Эш задался целью написать семейную историю со времен того самого первого до того самого предпоследнего. Фактически это будет история Англии на протяжении трех с половиной столетий. Если у него хватит денег на… — Доктор Фелл, спохватившись, прервался. — Не имеет значения. Ну, так посторожить вместо вас, сэр?
Миддлсуорт тронул Дика за локоть.
— Пойдемте, — предложил он, — я вас подвезу. У меня операция в половине одиннадцатого.
Доктор Фелл, уже полностью позабыв о них, прошествовал по двум каменным ступеням в коттедж. Когда Миддлсуорт разворачивал автомобиль на дороге, они, бросив последний взгляд на коттедж, увидели его в гостиной. Сперва доктор Фелл, как сова, осматривал разбитое окно слева, потом обследовал второе окно с пулевым отверстием в нижней фрамуге, сбоку от металлического шпингалета.
Дик сидел в машине Миддлсуорта, в который раз по-новому переживая вчерашний вечер. Пока они мчались по Галлоус-Лейн, откуда было уже недалеко до Хай-стрит и до дома Лесли, каждый произнес лишь одну фразу.
Дик сказал:
— Спасибо!
Миддлсуорт ответил:
— Не за что.
Но при этом они словно рукопожатиями обменялись.
Когда Миддлсуорт затормозил перед домом Лесли, Дик немного постоял, глядя на тихую Хай-стрит. Даже просто смотреть на Хай-стрит ему было приятно, физически приятно.
Там стояли знакомые дома. Почта с темпераментной начальницей, где даже автомата с марками не было. Магазины, пивная «Грифон и ясень», три-четыре конторы, стройное кирпичное здание городского и провинциального банка. Дальше серый невысокий шпиль церкви, возглавляемой достопочтенным Артуром Гудфлауэром, часы которой отбивали сейчас четверть одиннадцатого.
Колокол вызванивал мелодию, которой не слышал никто, кроме Дика Маркема. Он зашагал по дорожке к дому Лесли.
На звонок в дверь никто не ответил. Дик опять позвонил, снова безрезультатно, и тут заметил, что парадная дверь прикрыта неплотно.
Толкнул ее, заглянул в прохладный, сумрачный, уютный холл.
— Лесли! — окликнул он.
Как сейчас, черт возьми, посмотреть ей в глаза? Как выговорить столько слов, признаваясь, что вчера вечером он ее заподозрил в убийствах, посчитал ангелом смерти, прячущим в стенном сейфе яд, дневник или какой-то иной неизвестный кошмар? Все равно, теперь нужно сделать только одно: прямо все выложить и взрывом смеха покончить с кошмарами.
И теперь уже нет сомнений, что вчерашнее происшествие с выстрелом из ружья действительно несчастный случай.
Лесли, взбудораженная каким-то ужасным известием — как знать, может быть, даже услышав, что сам Дик убийца, — сама того не желая, разрядила ружье. А мнимый Гилмен немедленно и многоречиво этим воспользовался в своих собственных целях.
По-прежнему никакого ответа из дома.
— Лесли! — опять крикнул Дик.
Старинные часы в холле тикали, как метроном. Миссис Рэкли, по всей вероятности, ушла за покупками. Но Лесли… Он собрался повернуться и закрыть за собой дверь, и тут на глаза попалась сумочка Лесли, за которой на столике в холле лежал ключ от парадного.
Продолжая ее окликать, Дик зашел в гостиную. Потом заглянул в столовую напротив, осмотрел кухню. С первого же взгляда в дальние окна кухни стало ясно, что в саду ее тоже нет.
Он заверил себя, что нет повода для беспокойства. Она могла просто выскочить за чем-нибудь на улицу. Дик убеждал себя, стоя посреди чистенькой белой кухни, где из крана гулко капала в тишине вода, но дошел уже до той точки, когда мог успокоиться, лишь увидев девушку своими глазами.
В последней попытке заглянул в маленькую, чуть больше чулана, комнатку, где Лесли предпочитала завтракать. Комнатка, словно детская, была обставлена деревянной мебелью белого и ярко-синего цвета. На столе, накрытом на одну персону, аккуратно разложено серебро и расставлен фарфор, яичница с беконом остыла, превратилась в камень. Тост поджарился и зачерствел. Кофе никто не налил в поджидавшую чашку.
Дик выскочил из комнатки, снова вернулся в холл и помчался наверх, перескакивая через три ступеньки.
В доме так тщательно соблюдались приличия, что он никогда даже не заглядывал в спальню, хотя знал, где она расположена. И остановился перед закрытой дверью. Стукнул раз, не получил ответа, поколебался и открыл дверь.
Два окна спальни выходили на Хай-стрит. Между ними, как шрам, зловеще и многозначительно зиял стенной сейф с широко распахнутой стальной дверцей. Дик быстро сделал три шага вперед. Сейф, по размерам слегка превышавший большую коробку для торта, был пуст.
Проскочив мимо спинки кровати, Дик резко оглянулся.
Скорчившись на полу у изножья кровати, левой щекой прижавшись к ковру, лежала Синтия Дрю. Одно колено чуть согнуто, руки в розоватом джемпере широко раскинуты. На правом виске лиловый синяк с узкой ранкой, откуда вытекла и запеклась на скуле струйка темной крови. Девушка не шевелилась.
Глава 12
Пустой сейф.
Восковое лицо Синтии, рассыпавшиеся в беспорядке золотистые волосы.
Дик подхватил ее, крепкую и довольно тяжелую, невзирая на малый рост, и перенес на кровать. Она неподвижно лежала, обмякшая, словно кукла.
Слава богу, не возникало сомнений, что девушка жива. Даже, надеялся Дик, серьезно не пострадала. Полуоткрытые губы двигались в звучном, хотя и неровном дыхании. Но она была бледной, страшный синяк на виске ужасающе выглядел на фоне очень белой кожи.
За другой дверью, напротив окон, располагалась весьма современная, даже сибаритская ванная. Дик бросился туда, открыл кран с холодной водой, хлынувшей в раковину, намочил полотенце, отжал и стал рыться в аптечке в поисках нюхательных солей и йода. При этом в зеркале над раковиной увидел свое отражение — небритый, неумытый, похожий на привидение, пугающее добрых людей. Не нашлось ни солей, ни йода, но подвернулась бутылочка с перекисью водорода и пачка ватных тампонов.
Дик вернулся к Синтии и только приложил к ее лбу мокрое полотенце, как услышал донесшийся снизу гулкий стук парадной двери.
Лесли?
Но это оказалась не Лесли. Прыгая вниз по лестнице на манер скалолаза, он увидел миссис Рэкли в шляпке, с рыночной корзинкой в одной руке и с пухлой бумажной сумкой в другой.
— Мистер Маркем! — воскликнула миссис Рэкли. А глазами добавила: «Ну и дела!» — не менее красноречиво, чем любой констебль столичной полиции.
— Где мисс Лесли?
— Тут, сэр.
— Ее нет, миссис Рэкли!
— Я ее дома оставила, — заявила она, как-то суетливо пристраивая пакеты на столике в холле.
— Когда вы ушли?
— Наверно, час назад. — Взгляд миссис Рэкли метнулся к часам. — Мисс Синтия…
— Что «мисс Синтия»?
Взволнованная горничная-экономка-кухарка с трудом справлялась с пакетами в рыночной корзинке и в сумке, которые почему-то прыгали, как бильярдные шары.
— Ну, сэр, было это, когда сюда заходил майор Прайс. Мисс Синтия пришла с заднего крыльца и спрашивает, нельзя ли проскользнуть по черной лестнице в комнату мисс Лесли, она ей какой-то сюрприз хочет преподнести. Я говорю, можно, ведь мисс Синтия славная девушка, никакого зла не держит на вас с мисс Лесли за… Прошу прощения…
— Ну! Дальше что?
— Сэр, в чем дело?
— Не важно! Продолжайте!
— Потом майор Прайс ушел, мисс Лесли тоже поднялась наверх, и я слышала, как они с мисс Синтией там разговаривают.
— Да?
— Я сама поднялась, постучалась в дверь спальни, сообщила: «Мисс, завтрак готов». А она выглянула и говорит: «Я прямо сейчас спущусь, можете идти за покупками». Очень резко сказала, никогда такого тона я раньше не слышала. Ну, я и пошла, как было велено. — Чувство горькой обиды растаяло, как только до миссис Рэкли дошло, что ее, вероятно, ждет новое огорчение. — Скажите мне, сэр, она так и не завтракала?
Дик пропустил вопрос мимо ушей.
— К сожалению, произошел несчастный случай. — Он замялся, подыскивая слова. — Мисс Синтия упала, ударилась головой. Если можно…
Больше никаких слов не потребовалось. Несмотря на свой вес, миссис Рэкли с поразительной живостью взбежала по лестнице, держась рукой за сердце, словно заботясь, чтобы оно не выскочило. С Синтией она обошлась ловко и умело.
Обмыла синяк, вытерла кровь, применила собственные целебные средства, которые принесла с нижнего этажа. Синтия вертелась, морщилась, бормотала, отбрыкивалась, а миссис Рэкли терпеливо придерживала ее за плечи, пока девушка не успокоилась.
— Ну, ну! — уговаривала миссис Рэкли. — Ну, ну! — Потом повернула голову: — Как по-вашему, сэр, надо послать за доктором?
— Нет.
— Как это вышло, сэр?
— Она… споткнулась и ударилась головой о спинку кровати.
— А вы где были, сэр?
— Спасибо вам, миссис Рэкли. Теперь все. Пожалуйста, разрешите мне одну минуту поговорить с мисс Синтией наедине.
— Не знаю, — многозначительно глянула на него миссис Рэкли, — надо ли это делать.
— Хорошо бы ей, — нашелся Дик, — выпить чаю. — Он не имел ни малейшего представления, пойдет ли на пользу подобное средство, но рассчитывал в результате отправить миссис Рэкли что-нибудь готовить на кухне. — Горячего черного чая, — уверенно объявил он, — без всякого сахара и молока. Если можно…
Сработало. Тогда он присел на краешек кровати рядом с Синтией, которая торопливо одернула юбку и, наверное, почувствовала жгучую боль в голове, попробовав подняться. Девушка тяжело дышала. Туман в голубых глазах рассеивался, взгляд сфокусировался, щеки вспыхнули, но тут же побледнели.