– Если бы! – сморщил он лицо, словно при зубной боли. – Влюбилась бы – полбеды, ей все покоя смерть мужа не дает.
– Понятно, кому понравится, что твой любимый закончил именно так и, главное, где! – И вдруг Ленка тут же прищурилась с ревнивым подозрением. – А значит, если бы она в тебя влюбилась, ты бы обрадовался?
– Аля!!! – предостерегающе повысил голос Грибов и погрозил ей даже пальцем.
– Молчу, молчу… Так что она от тебя хотела? И зачем ты за город поехал с ней?
И Анатолий ей все рассказал. Все, включая прошлый визит Виктории к нему, ее просьбу вкупе со странным рассказом о странных предположениях, и о своих изысканиях тоже поведал. И как в «Астру» ездил, и что там ему сказали, и как потом с пьяным сторожем беседовал во второй фирме, ставшей банкротом, и как в альтернативной жилищной конторе побывал, тоже Елене рассказал.
Проговорил почти час, машинально делая пометки на чистом белом листе.
– Что скажешь, Аль? – закончил свой рассказ вопросом Грибов.
– Что скажу? – Она задумчиво потеребила волосы на затылке, глядя мимо Грибова в стену. – Скажу, что история не очень хорошая, Толик. Более того, дерьмовая история!
– Думаешь? – От неожиданного ее заявления он даже сел прямо, перестав раскачиваться на стуле и громыхнув передними ножками об пол. – А я думал, что блажь бабья. Что у нее на почве эмоционального потрясения все это.
– Ага! Призраки ей в пустом доме мерещатся! – фыркнула Елена и отрицательно мотнула головой. – Нет, Толик, в истории этой очень много темных пятен, но…
– Но что?
Он уже понял, что она скажет в следующую минуту. И к гадалке не ходи: не нужны их отделу лишние проблемы в виде лишних дел. И Ленку как начальника он понимал прекрасно. На ней лежит ответственность за процентную раскрываемость, и по шее от начальства получает тоже она. Но ему-то что делать в таком случае? Уйти в сторону, отвернуться? Раз нет криминального трупа, стало быть, нет состава преступления, так, что ли?
А если Мальина права и муж ее не сам в петлю полез? Что, если он действительно не просто так увольнялся шесть раз за год? И что, если в самом деле Чаусов этот видел что-то, когда следил за Синицыным, и вчерашнее его исчезновение сначала из машины, а потом и вместе с машиной не есть плод больного воображения Виктории, а следующее звено в цепи странных событий? Что тогда?
А тогда, гражданин начальник, девушке этой может грозить опасность быть убитой. Если предположить, что кто-то умелыми своими действиями довел ее мужа до самоубийства, то что остановит его поступить так же с Викторией? Может, кто-то из наследников старается? Может, кому-то приглянулась недвижимость за городом? Грибов вчера даже в темноте подивился величине и добротности двухэтажного дома, принадлежащего Виктории.
– А почему ты ее на роль подозреваемой не хочешь примерить? – возмутилась Елена, и снова Грибову почудились в ее голосе неприязненные нотки. – Что-то вокруг нее все то вешаются, то исчезают! Скажите, какие совпадения!
– Прекрати, Аль. Ты ее видела?
– Нет.
– Ну! А охранника этого видела? Чаусова?
– Нет.
– Ну! Чтобы с ним справиться, дюжина таких, как Виктория, потребуется. Не все же, как… – Он вовремя прикусил язык, чуть не назвав имя ее подруги вслух. – Не все же способны коня на скаку остановить, Аль. И скажи на милость, с какой такой блажи ей теребить меня и просить, чтобы я занимался частным расследованием, если на ней лежит вина? Она же не дура совершенная, Аль!
– Ладно, не кипятись, – пошла на попятный Елена, поняв, что перегнула. – Тогда нужно ее воздыхателей искать.
– Чьих? – Он на миг отвлекся и не сразу понял, куда она клонит. – Каких воздыхателей, Лен?
– Если Виктория эта так хороша, что Чаусов вдруг начал ее безо всякого приказа и оплаты охранять вечерами, то, возможно, есть кто-то, кому она тоже очень нравится.
– Думаешь?
Грибов задумался.
А ведь верно! Виктория действительно весьма и весьма привлекательна. Не «барби», слава богу, – да от них уже давно воротит, его так уж точно. Очень хороша собой. Индивидуально хороша, сказал бы он. Очень темные длинные волосы, приятное телосложение – не худая и не полная, все в меру. Умное симпатичное лицо, очень симпатичное, если не сказать больше. И еще… она кажется очень надежной.
Уф, вот наконец-то он разобрался, что особенно его в ней трогает. А то все мысли, как белка в колесе, метались. Все никак оформиться не могли, чем же так его Виктория зацепила.
Зацепила же, Грибов? Зацепила, зацепила, и еще как. Вчера вечером еле оторваться от нее смог, разозлился даже. Сначала на нее, потом на себя, а уж под занавес и таксисту досталось. Шутник тоже еще попался!
– Я… – заметил тот, когда деньги за проезд брал, – ни за что бы от такой девочки не уехал, ни за что. Зря ты, парень.
Ох как Грибов тогда дверцей машины саданул! Мужик бедный аж испугался. Рванул с места с визгом колес. А Грибов потом себя казнил до часу ночи, пока не уснул прямо в тапках на диване.
Понял же все про нее, и почему к нему при-ехала, и зачем за город его увлекла. Понял! Чего же тут было не понять, одиноко ей, тоскливо, вот она и…
– А чего уехал от нее тогда? – вздохнула Елена, когда он и про это ей рассказал. – Оставался бы.
– Знаешь, наверное, подумал, что для одного вечера столько впечатлений от женщин – это перебор, – неудачно пошутил Грибов и тут же нахмурился. – Как думаешь, версию с ее тайным воздыхателем можно рассматривать всерьез?
– Грибов, я же тебя предупредила! – Елена с силой шлепнула ладонью по столу. – Никаких версий! Никакого дела! У нас и так…
– Полный завал! – закончил он вместе с ней и уже один потом продолжил: – Но, Аль, если так вот по-человечески, не для дела и протокола, а в частном порядке, можно мне считать, что есть кто-то, кто ее жутко ревнует и поэтому убирает со своего пути всех возможных соперников?
– Да запросто! Хотя бы тот же Бобров. С какой стати он следил за мужем своей секретарши? И муж этот потом так благополучно кончает жизнь самоубийством.
– И охранник исчезает, – добавил Грибов.
– Охранник никуда не исчез, Толь. – Лена покрутила пальчиком у виска. – Сам же сказал, что ни машины, ни охранника не было. И что она тебя просто заманить к себе хотела.
– Но это я сказал, а как там на самом деле было, кто знает, – возразил Грибов, делая на листе еще одну пометку. – Если взять в расчет, что Чаусов в самом деле пропал, то…
– То пропал он не без помощи Боброва. Это очевидно. Но никто ведь никуда не пропадал, не так ли, Толик?
Елена пожала плечами, покосилась на телефон, разразившийся отчаянным звоном, и вздохнула:
– Ну, начинается!
Сняла трубку, ответила, попросила минутку пождать и, прикрыв трубку ладошкой, поспешила приструнить Грибова:
– Ты давай мне по ножевому ранению на улице Строителей отчет подготовь. А с бабами своими и их ухажерами будешь после работы разбираться. Алло, слушаю!..
Отчет Грибов строчить принялся с завидным усердием. Настроение вдруг поднялось, утроив работоспособность. Может, оттого, что с Ленкой отношения наладились, и она, кажется, поняла, что не стоит вмешиваться в его личную жизнь. Может, оттого, что все его мысли насчет Виктории Мальиной и ее к нему симпатии нашли подтверждение в рассуждениях все той же Ленки. Но отчет он сделал в рекордно короткий срок. И даже строительством планов на вечер успел заняться. После работы он непременно наведается в те три фирмы, что значились в списке Виктории под номерами четыре, пять и шесть. А потом, после визитов туда, он поедет за город. И навестит огромный осиротевший дом.
Он ведь как рассуждал: просто так, с пустыми руками, ему туда ехать неудобно как-то. А с результатом, каким бы разочаровывающим он ни был, уже можно. Это уже повод для того, чтобы переступить ее порог. А там, как сложится…
– Мечтаешь?
Елена Ивановна вошла в кабинет, будто чужая. Дверь осторожно приоткрыла, закрыла ее так же, словно в гостях была. И кажется, даже к столу своему кралась на цыпочках, а не шла твердой поступью, как обычно. И вот когда уже уселась, опять же на краешек стула, тогда-то и спросила его с упреком:
– Мечтаешь?
– Я? – не понял он ни поведения ее, ни вопроса. – Да нет. Отчет по ножевому сделал. Вот он, читать будешь?
– Потом, Толя, все потом. – Елена рассеянно окинула взглядом кабинет и произнесла вполголоса: – Мечтай, мечтай, Толя, все равно ничего у тебя не выйдет.
– Это ты о чем? – Грибов нахмурился, перемены в начальнице он не понимал, и это его раздражало.
– А обо всем! И планов на вечер у тебя никаких не будет и быть не должно. И романа с Викторией, кажется, не получится.
– Это еще почему?!
Грибов побледнел. Он скорее понял, чем почувствовал, что бледнеет.
Понимал, а не чувствовал свою бледность он оттого, что это происходило с ним тогда, когда ему страшно становилось. А ему стало страшно, и даже очень! Из-за Ленкиных странных слов страшно, из-за того, как она в кабинет вошла и как к столу своему пробиралась, будто воровка. И тут не захочешь, а подумаешь…
– Что с ней, Аля?! – выпалил он, прежде чем додумал.
– С кем? – Она подняла на него тяжелый взгляд, в котором ничего, кроме злости, не было, повысила голос и переспросила с напором: – С кем, Грибов?!
– Что с Викторией?
Выдыхал он уже с облегчением, поняв, что страхи его напрасны. Ленка, какой бы стервой ни была, не стала бы так изматывать ему душу, если бы с Викторией случилась беда.
– При чем тут Виктория твоя, Грибов?! – Ленка не обманула его ожиданий. – Ну, вот при чем тут твоя Виктория?!
– Сама же сказала, что романа у меня с ней не будет, – пробормотал он миролюбиво. – Я и подумал.
– А ты не тем местом думаешь, Толя! – оживилась вдруг Елена и даже зад свой от стула оторвала, наклонившись в его сторону, будто дотянуться до него могла через трехметровое расстояние между столами. – Не тем и не так! Почему я сказала, что романа у тебя с Викторией не будет, как думаешь?