— Я и переживаю, — ответил я. — Как же иначе. Но шериф сказал, что ничего серьёзного не произошло, и я ему доверяю. Он проверил всё в лесу и уехал, видимо, потому что ничего не нашёл. Думаю, всё будет хорошо. Я тоже не хочу здесь оставаться дольше, чем необходимо, после всего этого. Я напишу владельцу и потребую вернуть деньги. Он должен был предупредить нас об истории хижины. В любом случае, мы уедем как можно скорее. Но больше мы ничего не можем, и переживания не помогут делу. — Я протянул ей бокал вина, и она, чуть поколебавшись, приняла его. — Один из нас должен оставаться спокойным. Я пытаюсь придерживаться логики.
— А я — нет? — воскликнула она, в её голосе звенела злость.
— Я так не говорил, милая. — Грейс обиделась и имела на это полное право. Зачем я так сказал? — Просто я знаю, как ты переживаешь, и не хочу нагружать тебя ещё больше.
— Ты всегда так делаешь, Райан. Ведёшь себя так, будто я ужасно уязвимая, и тебе приходится быть большим и сильным. Просто будь собой. Ты боишься или нет?
— Ну, «боишься» — это сильное слово. Скорее переживаю. Но верю, что шериф прав и это действительно могли быть подростки. Ты же сама хотела спросить мнения полицейских. Мы так и сделали — всё рассказали. И шериф считает, что мы в безопасности, и это был лишь дурацкий розыгрыш, который вышел из-под контроля, как я изначально и предполагал. У нас нет причин ему не верить. Почему ты так хочешь раздуть эту ситуацию?
— Даже если он прав и это «дурацкий розыгрыш», а что, если дальше они будут кидать камни в окна хижины? Или попытаются вломиться в дом?
— Это подростки, Грейс, а не криминальные гении. Наверное, они хотели пошутить, но перестарались. И ты слышала, шериф обещал прислать сюда кого-то на закате, чтобы ещё раз всё проверить. А ещё мы оставим свет на крыльце. Так они будут думать, что мы ещё не легли. Надо было сделать так ещё вчера. Нет смысла так переживать из-за пустяка.
— Но это не пустяк. Кто бы это ни был, он пришёл не только вечером, Райан. Если бы была только книга — ладно. Но камень бросили с утра. Мы же не проспали сигнализацию. Ты правда считаешь, что кучка подростков развлекалась у нашей хижины в шесть утра?
Я сглотнул, задумываясь.
— Я не знаю что думать. И ты явно со мной не согласна, но я не хочу с тобой ссориться, детка. Я просто хочу пережить эту ночь и вернуться домой. Я понимаю, что ты боишься, но я обещаю, что не позволю, чтобы ты пострадала.
— Это пустое обещание Райан. Ты и сам понимаешь, что не можешь этого пообещать. Может случиться что угодно. Бомба упадёт. Снайпер выстрелит. Медведь вломится.
У меня не получилось сдержать смешок от её глупых предположений, но Грейс округлила глаза, и я понимал, что поступил плохо. Она говорила крайне серьёзно, а я вёл себя по-свински. И ненавидел себя за это.
— Прости. Я смеюсь не над тобой. Ты права. И я это знаю. Я должен был сказать, что приложу все силы, чтобы ты была в безопасности. Сразу же утром или как только нам доставят машину, мы уедем. И больше не вспомним об этом месте. — Она опустила плечи, и я не понимал, расстроилась она или успокоилась. — Я люблю тебя и просто не хочу ссориться. — Она кивнула, но не ответила. — Ты тоже любишь меня?
Грейс нахмурилась.
— Ты и так знаешь, что да.
Я потянулся к ней и прижал к себе, пока она хмуро смотрела на меня. Я обнял её за талию, другой рукой всё ещё держа бокал, и начал покачиваться в танце на маленькой кухне. К моему большому облегчению, Грейс положила голову мне на плечо — видимо, ссора закончилась.
— Я не знаю, что бы делал без тебя, — прошептал я, прижавшись щекой к её макушке.
— Будем надеяться, что никогда и не узнаешь, — ответила она.
— Никогда. Я этого не позволю. — Она улыбнулась, но в моей душе отозвалась паника из-за того, что Грейс не верила моим словам. Я скорее умру, чем позволю этому случиться, и она должна была это знать. Но сейчас не время для моих удушающих чувств, поэтому я проглотил своё признание, убаюкивая себя, пока то, что я хотел сказать, звучало в голове.
Мы никогда не расстанемся.
Я этого не позволю.
Не могу.
Я скорее умру.
О, Грейс, ты даже не знаешь, что значишь для меня.
Я понятия не имел, насколько ошибался.
Глава двенадцатая
Грейс
Спустя пять часов и несколько бокалов вина мы свернулись на диване и смотрели какой-то сериал по телевизору. Мне нужно было посмеяться, хоть я и практически не обращала внимание на экран. Вместо этого я весь вечер следила за каждым движением за окном и прислушивалась к любому шороху. Вино помогло немного меня расслабить, но всё же моя тревожность никуда не делась.
Помимо переживаний за дом, мужчину из леса и машину я пыталась понять, как начать необходимый разговор. Тот, который не могла начать ещё с того момента, как мы начали встречаться, а потом обручились и поженились. Он должен знать правду, но я не могла её открыть.
А что это меняет?
Какая разница?
Для меня — ничего. Но для него, возможно, — всё. Он всего несколькими часами ранее поклялся, что ничему не позволит встать между нами, что не знает, как жить без меня, но правда ли это? Как он мог в это поклясться, если не знал всех фактов? Если не знал, о чём клялся.
— О чём ты думаешь? — спросил он, прерывая мои мысли.
Правда? О том же, о чем и всегда в это время. О том, что меня преследует.
Мой ответ?
— Да ни о чём… А ты?
Он улыбнулся и обратил всё своё внимание на меня.
— Ты сегодня какая-то отвлечённая. Это из-за всего случившегося или есть другая причина?
— Я не отвлечённая, — заверила его я. Но, разумеется, это неправда.
Райан не ответил сразу же, хоть по глазам было понятно, что он о чём-то подозревает. Я вздохнула и задала тот же вопрос, надеясь, что он приведёт к нужной мне теме:
— Ты прав. Я отвлекаюсь. Я всё думаю о нашем разговоре. Да, ты сказал, что просто не хотел беспокоить полицию по всяким пустякам, но ты уверен, что это единственная причина? Просто мне кажется, будто ты чего-то не договариваешь.
— Что ещё я могу сказать? Я не понимаю, к чему ты клонишь.
Мы ходили вокруг да около, и мне нужно было скорее перейти к сути, пока я не струсила. Я прокашлялась, села прямее и положила диванную подушку перед собой, чтобы обнять её.
— Райан, мы должны поговорить, и я прошу тебя ответить мне правду.
Лицо Райана побелело.
— Хорошо…
Я допила остатки своего вина и поставила пустой бокал на стол. Алкоголь называют жидкой храбростью. Посмотрим.
— Насчёт сегодня?
— Почти, — неопределённо ответила я. — Насчёт того, о чём я хотела поговорить, ну… уже давно. Но это сложно.
— Выкладывай, — сказал Райан, тоже выпрямляясь. — Ты меня пугаешь.
— Ты сказал мне, что бросил пить, потому что разошёлся в свои двадцать, — спокойно начала я. — Но так и не объяснил, что именно это значит.
Он сильно опешил, не ожидая такого поворота.
— С чего ты вообще об этом вспомнила?
Я скрестила руки на груди.
— Можешь просто сказать, что произошло?
— Я и сказал. Какое-то время я себя не контролировал. Это было безумное время, я вёл себя как типичный юнец. Просто… это не объяснить. Я принимал ужасные решения, чуть не вылетел из колледжа, почти все ночи напролёт пил с незнакомыми людьми, а все дни боролся с ужасным похмельем. Однажды я проснулся и понял, что надо взять себя в руки. Так я и поступил.
Я сжала губы, изучая его.
— Вот так просто?
Райан побледнел сильнее, чем я ожидала. Он переживал. И это понятно, но всё же я не ожидала, что он так запаникует.
— Ну, в целом, да. А что?
Я вздохнула, злясь на него. Почему он просто не скажет правду? Почему он заставляет меня произносить это?
— Ты же пообещал, что между нами нет секретов, — сказала я, отчаянно кривя губы. Если Райан мог врать об этом, то кто знал, что ещё он скрывал.
— Так и есть, — нахмурился он, отставляя свой бокал и потянувшись к моим рукам. Я так и держала их скрещенными над подушкой.
— Я знаю правду, — наконец сказала я чуть громче шёпота, по моим плечам пробежал холодок. Казалось, что мои слова повисли между нами как граната, которая может вот-вот детонировать и разорвать нас на части.
— О чём ты говоришь? — На его губах возникла нервная улыбка, но тут же исчезла. — Правду о чём?
— Я знаю, почему ты бросил пить. — Слёзы жгли мне глаза. — Я знаю, что ты сделал.
— Что я сделал? — На его лице была новая эмоция, которую я не узнала. Гнев. Или то, как, по моему мнению, должен был выглядеть гнев на этом лице. Я так редко его видела. Мой дорогой муж всегда такой спокойный, такой терпеливый. — О чём ты?
— Я была там той ночью. Я видела тебя.
На этом Райан встал с дивана. Видимо, он почувствовал правду в моих словах и понял, о чём я говорила, но не хотел в это верить.
— Что именно видела?
Сжатые губы помогали мне сдерживать слёзы, которые туманили моё зрение.
— Надо было сказать раньше. Я была зла и напугана, а потом… Я так тебя полюбила. Я не хотела. И не планировала. Но я полюбила. И люблю сейчас. И я так боялась заводить этот разговор, но рано или поздно это всплывёт, и я хочу, чтобы ты услышал всё от меня. Я не люблю секреты. Ты это знаешь. И я хочу, чтобы мы всегда были честны друг с другом.
Я тоже встала и подошла к нему. Райан медленно отошёл, качая головой.
— О чём ты говоришь, Грейс?
— Ты знаешь о сестре Эверли?
— О мёртвой сестре?
Я скривилась от этих жёстких слов.
— Её звали Марая Синклэр, — сказала я. — Они были сводными сёстрами, у них разные фамилии. — Я наблюдала за эмоциями на лице Райана. — Ты же узнаёшь это имя?
У него отвисла челюсть, а его глаза сразу же наполнились слезами.
— Что ты… — Он не закончил. В этом не было смысла. Я уже сказала то, что хотела. Что пыталась сказать целый год. Райан опустил голову. — Откуда ты знаешь?