– Хорошо, психуй дальше, – щедро разрешил он. – Когда ты психуешь, то молчишь и очень тесно ко мне прижимаешься. Даже не знаю, что мне нравится больше.
Определенно, он заработал тычок под ребра, но я уже боялась шелохнуться. Грифон поднялся, а я зажмурилась.
– Добрых дней, риаты! – попрощался Доар с работниками.
– Легкой дороги! – прозвучало в ответ.
Я не спорю, но лучше бы пожелали мягкой посадки.
Зверь взял разбег. Мягкий толчок, мощный взмах крыльями. Мы оторвались от земли.
В одном из любовных романов описывали, как на романтическом свидании герои развлекались полетом на грифоне. Девица визжала от удовольствия, разводила руки, подставляла лицо потокам воздуха, любовалась ошеломительными видами внизу. В общем, наслаждалась.
Реальность оказалась жестокой. Резкий ледяной ветер нещадно бил в физиономию. Дыхание перехватывало. Капюшон плаща слетел с головы еще в первую минуту, но я не смела расцепить окоченевшие руки и натянуть его обратно. Да и сам плащ развевался, как стяг на шпиле властительского дворца во время шквального ветра. Казалось, что еще секунда – застежка расстегнется, и тяжелый покров унесется в неизвестные дали, оставив меня фактически раздетой.
Хотелось подоткнуть край плаща под себя, чтобы тряпка не билась за спиной, но для этого опять-таки нужно было расцепить руки, а я помирала от страха. Спасибо светлым богам, Доару не пришло в голову предложить полуобморочной всаднице полюбоваться видами предзимнего Риора. Я бы решила, что надо мной тонко измываются, и покусала насмешника. Хотя кому я вру? Не покусала бы. Открою рот – сразу завизжу, как припадочная героиня из романа, но не от восторга, а от ужаса. Эссам визжать категорически запрещалось, чтобы не портить образ!
В воздушных ямах зверь ухал вниз, взмывал вверх, ловя сильные потоки. Когда я три раза попрощалась с жизнью и страстно пожалела, что не родилась горгульей, при малейшей опасности обрастающей твердыми гладкими чешуйками, пытка закончилась. Впереди замаячил темный замок, словно выраставший из горы и являвшийся ее продолжением. Грифон заложил умопомрачительный круг и пошел на снижение, нацелившись на каменную площадку. Я снова зажмурилась. Мягкий толчок, несколько размашистых шагов, и мы остановились, хотя мне казалось, что по-прежнему неслись в небе.
Нас встречала стража академии. Люди вокруг заговорили. Видимо, кто-то перехватил поводья, и грифон недовольно затоптался на месте, не желая подчиняться чужой руке. Я не шевелилась, по-прежнему обхватывая Доара за пояс.
– Аделис, ты как?
– Так, будто меня сейчас вывернет наизнанку, – пробубнила ему в спину. – Теперь я точно знаю, что ненавижу летать на грифонах.
– Ты держалась молодцом, – заметил он.
– Я эсса, нас с детства учат самообладанию.
– Тогда, может, ты уже расцепишь руки? – с иронией предложил Доар.
– Точно, – отозвалась я, размыкая объятия, и с излишней поспешностью скатилась с бока грифона. Каменный пол под ногами неприятно поплыл. Решительно не замечая любопытных взглядов, окоченевшей рукой я пригладила вздыбленные волосы.
– Ректор Альдон ждет вас, – объявил один из магов.
– Якоб отправил записку, – пояснил Доар, поймав мой вопросительный взгляд.
Однажды он рассказывал, что до переезда в Эсхард почти два года прожил в закрытой школе магии и за дурное поведение постоянно торчал в кабинете у ректора. Скорее всего, дорогу в преподавательскую башню он отыскал бы с закрытыми глазами.
В соседнее крыло мы попали через переход под открытым небом, похожий на каменный мост, перекинутый практически над пропастью. Казалось, что на высоте хозяйничает злой пронзительный ветер, но в действительности лишь немного сквозило, как в широком коридоре.
– Переход закрыт защитным куполом, – словно прочитал мои мысли Доар.
Я невольно подняла голову, но не заметила магического мерцания, только серое низкое небо, словно давившее на шпили остроконечных башен замка.
– Он невидимый, – пробормотала я.
– Риорские маги мастерски владеют воздушными заклятьями, – заметил он.
– В твоем голосе прозвучало самодовольство.
– Я его и не скрывал, дорогая эсса, – отозвался Доар.
Гигантский замок выглядел безлюдным. В широких коридорах царила настороженная тишина. В Эсхардской академии всегда много учащихся – магическая школа считается лучшей на континенте, и на вступительные испытания собирается тьма народа. Помнится, во время учебы мне остро не хватало одиночества, в голове как будто беспрерывно звенели бубны.
Чистокровные эссы жили и обучались в отдельном крыле. С обычными студентами мы сталкивались только на общих праздниках или в библиотеке. Шансов познакомиться с риорцем, не посещавшим читальный зал и не любившим шумные сборища, практически не имелось. Однако боги (не уверена, что они все еще имели право называться светлыми) исхитрились и, когда мы с Доаром возвращались после каникул в академию, посадили нас на одну скамью в дилижансе, курсирующем между башней перемещений и замком.
Доар Гери не выносил холода, а я, летнюю жару. Он слышал ветер, а я – лед. Единственное, что при первой встрече у нас было общее, – друг с другом мы разговаривали сквозь зубы, а в итоге оказались скованными невидимой магической цепью. И тут позвольте задать вопрос: в какой момент нашей восхитительной взаимной неприязни все пошло не так? Ледяная магия плохо сочетается с горячим сердцем или взрывным нравом. Сдержанность, хладнокровие, замкнутость – никаких эмоций. До встречи с Доаром Гери я не догадывалась, что способна влюбиться до помешательства.
Дверь в кабинет ректора Альдона открылась сама собой. Я вошла следом за Доаром и мигом погрузилась в подзабытую за полгода после выпуска атмосферу школы. В громоздких шкафах со стеклянными дверцами теснились учебники. На открытых полках стояли артефакты. На выкрашенных гладких стенах висели дипломы в золоченых рамках. И главное, в воздухе витал знакомый запах бумаги, чернил и слабого колдовства.
Ректор, высокий седовласый маг в преподавательской мантии, поднялся из-за стола и обменялся теплыми приветствиями с бывшим подопечным.
– Светлых дней, риат ректор, – привычно поклонилась я.
– Не надо почестей, – объявил он. – Меня предупредили, что Доар приедет не один, но я не подозревал, что увижу эсхардскую эссу. Рад приветствовать вас в стенах нашей академии.
На жестком стуле перед массивным письменным столом профессора я снова почувствовала себя студенткой, вызванной на ковер к ректору. Сидела с идеально ровной спиной, сложив руки на коленях, готовая в любой момент вскочить и сбежать из кабинета.
– Твой помощник сказал, что у вас личное дело, Доар, – пропустил наставник долгие светские беседы о погоде, обстановке в Риоре и властительском здоровье, призванные потянуть время.
– Мы с эссой Хилберт женаты… – без предисловий объявил тот, заставив Альдона поперхнуться на вздохе. – Были женаты пять лет. Вчера мы вернули брачные клятвы, но после ритуала возникла стихийная связь.
– Какой природы? – осторожно уточнил маг.
– Мы не можем разойтись дальше десяти шагов, – пояснил Дар. – Уже возвращались в храм и даже обратились к темному колдуну.
– Темный колдун был идеей Доара, – немедленно открестилась я от странной идеи и проигнорировала многозначительное покашливание бывшего мужа. Мол, кому ты врешь?
Положа руку на сердце, после эпичного провала в храме я поддержала бы поездку не только к самоучке, похожему на разбойника с большой дороги, но и к идэйским шаманам, сафрийским феям и даже на эсхардские минеральные источники по пути завернула бы. Правда, волшебная вода лечила ломоту в суставах, но не разрывала магические поводки. Но чем хвостатый демон не шутит?
– В храме нам предложили жить вместе, а маг посоветовал надеяться на лучшее, – объявила я неутешительный результат вчерашних метаний.
– Эсса Хилберт, стихийная связь возникает внезапно и неожиданно разрывается, – заметил ректор.
– Я дипломированный маг, ректор Альдон, – без всякого высокомерия ответила я. – Про стихийные связи мне известно. Но мы вернули брачные клятвы, понимаете? В нашей ситуации совет жить вместе, надеясь на лучшее, прозвучал издевательски.
– Десять шагов, наставник, не самое комфортное расстояние. – Доар говорил мягче. – Возможно, вы поможете ослабить связь?
– В академии сильный источник, а ритуал не причинит вам вреда, – после раздумий проговорил Альдон. – Стоит попытаться…
Обряд сговорились провести ближе к ночи, когда студенты будут в общежитии и никто не подумает случайно заглянуть в ритуальный зал.
И тут случилось страшное! За спиной ректора зашевелилась занавеска, подвязанная золотистым шнурком. Медленно, но очень упрямо вверх карабкалось маленькое крылато-ушастое создание. Когда горгулья успела очнуться? Я осторожно покосилась на сумку, пристроенную на полу возле стула. Прежде кожаные бока распирало от вещей, но теперь она заметно похудела.
Наш домашний питомец лез к потолку, как покоритель снежных вершин. Сверху летели хлопья столетней пыли. Я покашляла, пытаясь привлечь внимание Доара к маленькому сюрпризу, но он увлекся беседой и остался глух. А горгулья тем временем схватилась лапами за карниз и повисла головой вниз, от страха тараща несчастные желтые глазищи. Длинный хвостик жалко дрожал.
– Ректор Альдон, – встряла я в разговор, – в Риорской академии преподают курс по магическим животным?
– Простите, эсса Хилберт, но…
– Называйте меня Аделис, – предложила я.
– Знаете, Аделис, учебная программа нашей академии не столь обширна, как в Эсхарде.
Старый карниз, вероятно, приколоченный еще в те времена, когда замок принадлежал не академии, а какому-нибудь риорскому аристократу, угрожающе дрожал. Инстинктивно горгулья схватилась зубами за занавеску.
– То есть учебного питомника у вас тоже нет?
– Боюсь вас разочаровывать…
– Дело в том, что мы привезли подарок, – немедленно вывернулась я.
– Аделис? – Доар смотрел на меня, как на умалишенную.