— Брайтенбах, пожалуйста, проводите его ко мне в кабинет.
Вертоли исчез, и проводник медленно встал. Голова у него кружилась, и Серван помогала ему держаться прямо. Когда он оперся на ее плечи, ей показалось, что он весит не меньше тонны.
— У меня голова кружится, — проворчал он.
— Ничего, сейчас пройдет, — ответила она, кривясь от усилий.
— Если я упаду, вы упадете вместе со мной, бригадир!
Они кое-как поднялись по лестнице и добрались до кабинета аджюдана. Рядом с Вертоли сидел старший сержант Кристиан Лебрен.
Отличное место встречи.
Венсану предложили деревянный и абсолютно неудобный стул, Серван устроилась перед компьютером, чтобы записывать показания.
— Итак, Лапаз, — начал Вертоли, — скажу тебе все как есть: ты избил троих парней, один из которых сейчас в больнице со сломанным носом… Но, как свидетельствует Бертиль, они сами тебя спровоцировали. Однако полностью это тебя не извиняет…
— Я могу вернуться домой? — прервал его Венсан.
— Я не собираюсь держать тебя здесь… Но если Лавесьер и его дружки накатают на тебя жалобу, ты окажешься в дерьме!
— А ты только этого и ждешь, разве нет?
Серван с удивлением посмотрела на проводника.
— На что это ты намекаешь? — взвился Вертоли.
— На то, что у тебя заторчит от удовольствия, когда увидишь меня в дерьме! — зло ухмыляясь, произнес Венсан.
— Полагаю, он еще не протрезвел, аджюдан! — попыталась разрядить обстановку Серван.
— Молчите, бригадир! Позвольте месье Лапазу добавить отягчающие обстоятельства…
— Женщины всегда защищают меня, шеф! — усмехнулся Венсан. — И с этим ты ничего не сделаешь!
Серван испепелила его взглядом. Он вел себя все более отвратительно, и она не была уверена, что виной этому один лишь алкоголь.
— Ах так? — возмущенно произнес Вертоли. — Однако сегодня утром, когда я приехал забрать труп девочки, я услышал совсем другое!
Венсан вскочил со стула.
— Успокойся! — посоветовал Лебрен. — Садись…
Но сегодня хладнокровие отнюдь не являлось преобладающей чертой характера Венсана.
— Ну я пошел, — с вызовом заявил он.
Лебрен преградил ему дорогу:
— Не сейчас. Сядь!
Немного поколебавшись, проводник проявил достаточно проницательности, чтобы сесть обратно на свой стул. И с этого момента он устремил взгляд в пол.
— Вот и хорошо, попробуем держать себя в руках, — продолжил аджюдан. — Я должен составить рапорт и хочу выслушать твою версию случившегося… Слушаю тебя.
— Я сидел в баре, один… Немного выпил и…
— Немного? — перебил его Вертоли. — По словам Бертиль, к этому времени ты уже основательно набрался!
— О’кей, я был пьян… А что, разве напиваться запрещено?
— Нет, пока еще нет. Продолжай…
— Пришли эти трое ублюдков и начали меня оскорблять.
— Что они тебе сказали?
Венсан плотно сжал губы, и, несмотря на всю свою злость, Серван ощутила укол в сердце.
— Что они тебе сказали? — повторил аджюдан.
— Что моя жена… Что моя жена ушла, потому что…
Нет, это слишком тяжело.
— Почему — потому что? — настаивал Вертоли.
Так как Лапаз продолжал молчать, шеф открыл папку, лежавшую перед ним на письменном столе:
— Сейчас я зачитаю тебе показания Бертиль, и ты мне скажешь, со всем ли ты согласен, так будет проще. Потому что мы не собираемся торчать здесь весь вечер!
Венсан хотел уйти, убежать. Вновь обрести дорогие его сердцу тишину и одиночество.
Но Вертоли не собирался считаться с его чувствами и монотонным голосом принялся читать: «Они назвали Венсана рогоносцем, а потом заговорили о той малышке, что перерезала себе вены. Они сказали, что она умерла из-за него, из-за Венсана. Они и вправду были очень грубыми. Они также сказали, что она ушла из жизни потому, что он плохо трахал ее. И поэтому жена от него сбежала».
Старший аджюдан поднял глаза на Венсана, в прострации сидевшего на своем стуле.
— Так что же все-таки произошло? — спросил он.
Похоже, проводника уже ничто не могло разговорить, но Вертоли, видимо, наслаждался возможностью помучить его.
— Так что же, Лапаз? Они именно так и сказали?
Серван взглядом умоляла шефа, но тот оставался непоколебим.
— Ну же, Лапаз! Я задал тебе вопрос! Ты согласен с такой версией случившегося?
Достигнув небывалых высот смирения, Венсан наконец кивнул. Затем, склонив голову, закрыл лицо руками. И жандармы с изумлением заметили, что он плачет.
Внезапно почувствовав себя не в своей тарелке, Вертоли прекратил жестокую игру:
— Хорошо, вижу, ты согласен с ее показаниями. Продолжим…
Венсан резко вытер глаза.
— Что произошло потом? Ты ударил первым?
— Да… Я ударил головой Лавесьера, и эти двое набросились на меня… И… Мы подрались…
— А как ты сумел отправить в нокаут Порталя? — неожиданно с любопытством спросил Лебрен.
Порталь, служащий в мэрии. Верзила, выступавший в категории тяжеловесов.
— Не знаю, — признался Венсан. — Думаю, что, падая, он ударился об стол.
— Отлично, — подвел итог Вертоли. — Брайтенбах, дайте ему подписать показания. А затем отвезите его домой.
— Я не нуждаюсь в ее помощи! — возмущенно воскликнул проводник.
— Не спорь! О том, чтобы сесть за руль в таком состоянии, и речи быть не может! Я потом сообщу тебе, какой ход примет дело.
Серван первой вышла из джипа; Венсан на заплетающихся ногах с трудом дотащился до шале. Всю дорогу от Кольмара до дома он не раскрывал рта, чем несказанно удивил Серван.
Покопавшись в карманах куртки, он вытащил ключи и отпер дверь. Серван проскользнула за ним.
Он резко повернулся, она отступила на шаг.
— Вы все еще здесь? — пошатываясь, произнес он. — Можете возвращаться в вашу сраную казарму и лизать сапоги этому кретину Вертоли!
Растирая парализованное болью запястье, он краем глаза заметил, с какой яростью она смотрит на него.
— Нет никакого смысла нападать и хамить, месье Лапаз! Не моя вина в том, что случилось. А если хотите знать все, то я вам скажу, что очень сожалею о том, как повел себя мой шеф. Однако и вы вели себя отнюдь не блестяще!
— Ах вот как? Послушайте, почему вы так яростно рветесь мне помогать, бригадир? Больше не можете без меня обойтись, да? Я прав? Однако я прекраснейшим образом обойдусь без вас…
Решив выйти из игры, Серван направилась к выходу. Впрочем, она сама не знала, зачем вообще выходила из машины.
Внезапно Венсану захотелось кого-нибудь уязвить, но вокруг, кроме нее, никого не было. Он преградил ей путь:
— Ну что, бригадир? Втюрились в меня?
Она смерила его взглядом с ног до головы:
— Вы действительно считаете, что перед вами не может устоять ни одна женщина? Мне очень жаль вас разочаровывать, но вы не в моем вкусе!
— Это мы еще посмотрим!
— Я всего лишь хотела помочь вам, но теперь понимаю, что вы этого не стоите. Всего хорошего, месье Лапаз.
Она строевым шагом направилась к джипу, и Венсан тотчас пожалел, что так по-хамски вел себя с ней. Он подбежал к машине, которая уже разворачивалась:
— Серван, подождите!
Резко затормозив, она опустила стекло:
— Что еще?
Шум мотора не способствовал признаниям; Венсан протянул руку и выключил зажигание.
— Я хотел извиниться, — произнес он. — Я… я сожалею о том, что здесь вам наговорил… Идемте, выпьете стаканчик…
— Полагаю, с вас на сегодня достаточно! — резко оборвала она.
И снова взялась за руль; однако он настаивал:
— Пожалуйста, Серван… Не уезжайте.
Она колебалась, но в конце концов согласилась выйти из машины. Все еще настороже, она последовала за ним в дом, где он предложил ей сесть.
— Я… Мне действительно очень жаль, что я наговорил вам кучу гадостей, — промолвил он. — Видимо, я еще не совсем протрезвел.
— Конечно, алкоголь — прекрасное алиби!
Алиби. Она и впрямь говорила как настоящий флик. В сущности, это нормально.
— Сейчас вы уже не пьяны, — продолжала она. — Мне кажется, что вам неловко из-за того, что произошло во время допроса. Но вы вовсе не казались смешным, даже когда не сумели сдержать слез.
— Почему вы все время хотите поддержать меня, Серван?
Она пожала плечами:
— Сама не знаю. Конечно, потому, что вы мне симпатичны. Я нахожу вас… Интересным.
— Интересным?
— Да, интересным. Когда вы не разыгрываете из себя мачо или… великого коварного соблазнителя!
Она вновь обрела свою улыбку подростка.
Несколько мгновений Венсан обдумывал ее слова. Удалившись на кухню, он вернулся со стаканами и бутылкой фруктового сока. Но сам он не смог проглотить ни капли. Нейроны и желудок работать отказывались.
— Я хочу еще раз извиниться…
— Довольно. Я понимаю, у вас был тяжелый день.
— Да, очень тяжелый, — согласился он. — К счастью, вы были там.
— Знаете, я не понимаю, почему Вертоли так дурно обошелся с вами… Я уважаю его и была ошеломлена его желанием непременно загнать вас в угол…
— Мы с ним никогда не были друзьями. Но вы правы, что относитесь к нему с уважением: он клевый чувак. Во всяком случае, прекрасный профессионал.
— Именно это от него и требуется! Он одинаково ровно относится ко всем, и он очень хорошо меня встретил, когда я прибыла к нему в казарму.
— Я был груб с вами во время допроса, — произнес Венсан. — Я…
— Вы уже извинились, — прервала она его. — Не стоит и дальше говорить об этом.
Они надолго замолчали.
— Вы возьмете меня с собой еще раз? — внезапно спросила она.
Венсан встрепенулся:
— Куда это?
— В горы…
— Конечно, если вы хотите.
— Но я вам заплачу! — уточнила она.
— О чем вы, Серван. Я стольким вам обязан…
— Вы мне ничем не обязаны… Совершенно ничем.
— Вы любите горы?
— Очень… Особенно когда о них рассказываете вы… Они предстают совершенно другими!
Растроганный подобным комплиментом, самым прекрасным, который только можно было ему сделать, он снова чуть не разрыдался, чего с ним не случалось вот уже много лет. Пять лет, это точно.