Похоже, он действительно потрясен.
Серван прибыла в казарму только в 22 часа 30 минут. Поставив джип в гараж, она направилась к общежитию. И столкнулась нос к носу с Вертоли, который, похоже, ждал ее.
— Добрый вечер, аджюдан…
— Ко мне в кабинет, немедленно!
Обеспокоенная его приказным тоном, она поспешила следом за шефом.
Закрыв за ней дверь своего кабинета, он удобно устроился в импозантном кожаном кресле.
Серван осталась стоять, держа руки за спиной.
— Нам надо немного поговорить, бригадир, нам с вами! — разгневанным тоном заявил Вертоли.
Его пальцы бегали по крышке письменного стола, словно по клавишам рояля, — признак, что в любую минуту он готов взорваться.
— Слушаю вас, старший аджюдан.
— Где вы были?
— Простите?
— Я вас спрашиваю, что вы делали в промежуток времени, прошедший с того момента, когда вы отправились отвозить Лапаза, и до теперешнего часа… — Он посмотрел на часы. — То есть между 19 часами и 22 часами 30 минутами. Не три же часа вы затратили на дорогу в Аллос!
— Я была с Венсаном.
— И чем вы с ним занимались?
— Ну… Я… немного посидела у него, составила ему компанию…
— Составили ему компанию? — усмехнулся шеф. — Какого рода компанию?
Серван с удивлением взирала на старшего по званию, а потом с едва сдерживаемым гневом произнесла:
— Я вам не позволю, старший аджюдан!
— Отвечайте на мои вопросы!
— Ничего не произошло! Мы разговаривали, вместе перекусили, и все. Ничего больше. Уверяю вас.
— Я очень хочу вам верить, Брайтенбах… Но напоминаю, что, когда я попросил вас отвезти Лапаза домой, вы находились на службе. И в вашу задачу не входило ужинать с ним! Или я ошибаюсь?
— Нет, — согласилась она. — Но ему нужен был кто-то, чтобы выговориться…
Вертоли расхохотался, Серван опустила глаза.
— Ему надо было выговориться? Брайтенбах, вы забыли, что работаете в жандармерии, а не в бюро социальной помощи или службе «SOS ищу друга»?
— Но…
— Замолчите! Будете говорить, когда я вам разрешу!
Он, похоже, немного успокоился и наконец предложил ей сесть.
— Я беспокоился за вас, — внезапно произнес он доверительно. — Спрашивал себя, куда вы могли деться…
— Мне очень жаль, но я об этом не подумала…
— День был долгим, — подвел итог Вертоли. — Теперь можете идти к себе.
— Спасибо, старший аджюдан, — проговорила она.
И направилась к двери. Но прежде чем переступить порог, она обернулась:
— Могу я вам задать вопрос, шеф?
— Задавайте…
— Сегодня, во время допроса… Зачем вы его так унижали?
Вертоли поморщился, однако сохранил спокойствие:
— Я вас неприятно удивил?
— Немного…
— Вы же знаете, здесь, в маленьком городке, я поставлен во главе отделения жандармерии. И даже когда ко мне доставляют людей, которых я хорошо знаю, с кем я работаю, а это именно случай Венсана, я не могу позволить себе менять линию поведения. Он обязан был изложить мне свою версию ссоры в баре, так что я обошелся с ним так, как обошелся бы с любым другим допрашиваемым. Наши дружеские отношения и наши симпатии не должны вторгаться в работу, Серван. Я вел его допрос так, как допрашивал бы кого угодно. А если Лапаз не выдержал, то я за это не в ответе. И я не оценил поддержку, которую вы ему оказали. Извольте провести границу между вашей работой и вашей частной жизнью. Понятно, Серван?
— Да… Все поняла. Доброй ночи, шеф.
— Доброй ночи, Серван.
Глава 8
Сняв форму, Серван словно освободилась от сдавливавшего ее ошейника.
День, проведенный в дежурке жандармерии, прошел на удивление скучно: она ощущала себя манекеном, посаженным перед окошечком для украшения помещения. Где обещанные приключения? Никакого выброса адреналина, скорее уж капли валиума в стаканчик…
Проверив автоответчик, она не нашла ни одного сообщения. Прошла в ванную и полчаса стояла под душем, прежде чем упасть на кровать. Прикрыв веки, с сигаретой в руке, она задремала, убаюканная песней Ланса, горной речки, протекавшей неподалеку от жандармерии; напоенная таянием снегов, она спешила слиться с Вердоном в бурном объятии.
Нарастающая тоска, рутина чувств.
Она загасила сигарету, схватила телефон.
Кому я могу позвонить? Маме? Я вчера ей звонила… Брату? В это время он еще не вернулся домой. Кому тогда?
В конце концов она отложила телефон и постепенно погрузилась в праздную дремоту. Три громких удара в дверь заставили ее встрепенуться.
— Брайтенбах! Откройте!
Узнав голос старшего сержанта, она быстро натянула футболку и джинсы. В коридоре она увидела своего непосредственного начальника.
— Надевайте тактическую форму! — приказал Кристиан Лебрен. — Мы отправляемся…
— Куда?
— Поторопитесь!
Он был уже далеко, и она не стала пытаться узнать больше. Быстро одевшись, она выбежала в коридор, ведущий на парковку, где три машины ждали только ее. Она вскочила в первый же джип, где за рулем сидел Вертоли, и кортеж тронулся.
Семь часов вечера, солнце, клонившееся к закату, заливало вершины оранжевым светом, и Серван залюбовалась горами.
— Куда мы едем, старший аджюдан? — спросила она.
— Нас вызвал Жюльен Мансони: рация одного из его смотрителей не отвечает… Смотритель совершал обход и обещал вернуться несколько часов назад. Надо попытаться отыскать его до наступления темноты. Его жена подняла тревогу: она сказала, что сегодня он обещал прийти пораньше… У него была назначена встреча с учителем сына, но он не пришел в школу.
— Думаете, с ним случилось несчастье?
— Я ничего не думаю, бригадир. Мы делаем нашу работу, и все. Смотрители уже ведут поиски… Они на месте, вместе с Лапазом.
После потасовки в баре, случившейся две недели назад, она больше не видела Венсана. Но предпочла бы встретиться с ним при иных обстоятельствах.
— А кто этот смотритель? — снова задала она вопрос.
— Пьер Кристиани.
Серван закурила и предложила сигарету Жюльену Мансони; он взял, даже не подумав сказать ей «спасибо».
Вместе с группой она вернулась к месту сбора: ни малейшего следа пропавшего человека. Ночь полностью вступила в свои права, и только резкий свет половинки луны сверкал сквозь вершины лиственниц. Вернулись жандармы и оба смотрителя, Седрик и Батист. Не было только Венсана.
Все молчали; их необычное собрание во мраке дикого леса напоминало церемонию прощания с усопшим.
— Я позвоню Наде, — произнес Жюльен Мансони. — Надо сказать ей, что на сегодняшний вечер поиски ничего не дали…
Он отошел от группы, чтобы выполнить свою деликатную миссию, но тут вдалеке заблестел свет; факел двигался прямо на них, и все снова обрели надежду.
— Это наверняка Венсан, — промолвил Батист.
Действительно, это был проводник. Не задавая лишних вопросов, в гнетущей тишине он обменялся несколькими рукопожатиями; и так понятно, что Пьера не нашли.
— Останавливаем поиски, — подвел итог Вертоли. — И возобновим их на рассвете.
— Я продолжу, — возразил Венсан.
— Я тоже, — добавил Жюльен Мансони.
— Но вокруг непроглядная темень! — воскликнул аджюдан. — Какого черта, ведь это ни к чему не приведет!
Он был прав, но оба мужчины стояли на своем: они не могут бросить друга в такую убийственно холодную ночь.
— Что ни говори, но сейчас ни черта не видно, — урезонивал их Батист, — и полный риск навернуться в пропасть…
— Все расходятся по домам, — повторил Вертоли. — Встречаемся здесь же в половине шестого. Я вызову на помощь вертолет…
В конце концов после некоторых колебаний оба упрямца согласились последовать совету Батиста. Вереница машин проследовала к Аллосу, а Венсан свернул к Шоми. Припарковав пикап перед фермой Кристиани, он трижды постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.
Надя, выбежавшая ему навстречу, так и застыла в коридоре. Она боялась услышать новость, какую он сейчас сообщит ей.
Он обнял ее, крепче, чем обычно.
— Пришлось прервать поиски, — проговорил он. — Я вернусь туда с зарей. Надейся, Надя. Он выпутается…
Она не ответила и слегка отстранилась от него.
Она хотела, чтобы ее обняли совсем другие руки. И сама хотела обнять совсем другого мужчину.
— Где дети? — спросил Венсан.
— У себя в комнате. Сейчас поднимусь посмотрю… Мне кажется, им удалось заснуть. Я сказала им, что у Пьера возникли затруднения, но ничего серьезного.
— Возможно, не следовало так говорить… тебе надо бы им объяснить, что…
— Что объяснить? — резко спросила Надя тихим голосом. — Пока ничего не известно. Так зачем же их пугать? Или ты не согласен?
— Ты права, — признал Венсан. — Надеюсь, завтра Пьер будет здесь.
Он пытался убедить себя в этом, потому что хотел этого больше всего на свете.
Надя наполнила два стакана домашней медовухой и устроилась на диванчике рядом с Венсаном.
— Спасибо, — произнесла она.
— За что? Пьер мой лучший друг, ты прекрасно это знаешь… И я не понимаю, за что ты меня благодаришь… Если бы я не ответил на вызов, он бы отправился меня искать.
— Знаю, Венсан. Я в тебе не сомневаюсь.
— Завтра утром мы его найдем, — уверенно произнес проводник. — У него в рюкзаке есть все, чтобы заночевать в горах… Он, скорее всего, упал и вывихнул ногу. А его рация, видимо, вышла из строя, или разрядилась батарея… Пьер профи, он выпутается.
— А если он уже…
— Остановись, Надя! Не говори так…
Они надолго замолчали, думая о том, кого им сейчас так не хватало. Слыша только биение своих сердец. Пытаясь услышать, как бьется его сердце.
— Хорошо, что ты здесь, — наконец произнесла Надя.
— Хочешь, я останусь на ночь?
— Да. Можешь занять нашу комнату. Я останусь здесь, на диванчике… Тебе надо поспать. В котором часу тебя разбудить?
— В половине пятого.
— Ты ел что-нибудь?