Сейчас она плакала молча, и он понял, что ее озлобленность прошла. Остался только страх. И конечно, стыд.
Стыд за свое падение, за утрату самообладания.
— Сейчас мы пойдем обратно, — произнес он. — Вы можете встать?
Она поднялась на ноги; судя по ее лицу, она явно превозмогала боль.
— Дайте мне ваш рюкзак.
— Нет, все в норме… нормально…
— Дайте мне рюкзак, Серван.
Он не рискнул взять его без разрешения, не осмелился коснуться ее. Она сама согласилась отдать ему свою ношу и робким шагом пошла вперед. Пошатываясь на ходу.
— Дайте мне руку, Серван…
— А не пойти бы вам?
— Дайте мне руку, — терпеливо повторил он.
— Я не нуждаюсь в вашей помощи! Оставьте меня в покое!
Он схватил ее исцарапанную руку, но она вырвалась:
— Не смейте ко мне прикасаться!
— Успокойтесь, — тихим голосом попросил он. — Мне очень жаль…
Она бросила на него яростный взгляд:
— Вам очень жаль? О да, лучше и не скажешь! Я чуть не разбилась, а ему очень жаль! Лучше бы я предоставила вам возможность самому разбираться с вашими проблемами!
— Мы поговорим об этом внизу, — пообещал он, снова беря ее за руку. — Сейчас мы спускаемся, и я прошу вас не отпускать мою руку… Потому что вы еще не в состоянии идти самостоятельно. Согласны?
Сдерживая желание достойно ему ответить, Серван молча согласилась следовать за ним, глядя на носки своих ботинок. Она слегка прихрамывала и чувствовала, как горят ссадины на ладонях и исцарапанные ноги. До самой дороги, где их ждал оставленный автомобиль, они не обменялись ни словом. Пока Венсан убирал в багажник оба рюкзака, Серван сидела на огромном лиственничном пне, измученная, сосредоточенная на своих болевых ощущениях. На не покидавшем ее чувстве страха. И на пресловутом чувстве стыда, смешном, но неотвязном.
Венсан подошел к ней, держа в руках аптечку.
— Оставьте меня в покое! — воскликнула она. — Отвалите, я же не медом намазана!
— Я знаю. Но это не имеет ничего общего…
Со вздохом он прислонился к дереву. Серван повернулась к нему спиной. Лишь бы не видеть его лица.
— Я этого не хотел, — невозмутимо начал Венсан. — Знаю, вы очень на меня обиделись, и вы совершенно правы. Но я не могу ничего сделать, кроме как извиниться…
— Из-за вас я чуть было не сорвалась в пропасть, а для вас это пустяки! Заметьте, это была бы вторая жертва за две недели! После Мириам — Серван! Впрочем, хорошо, что каждый раз вы меняете способ убийства! Я даже не представляла, насколько вы опасны! Не исключено, что вы сами столкнули своего друга с этой чертовой скалы!
И тут же пожалела, что выпустила стрелу в самое сердце. Венсан дико посмотрел на нее, и ей показалось, что он сейчас действительно ее убьет. Но он предпочел удалиться и сесть в кабину пикапа, яростно захлопнув за собой дверцу.
Она была уверена, что он бросит ее посреди леса. Но он сидел и ждал.
Немного поколебавшись, она тоже забралась в кабину:
— Простите меня, я зашла слишком далеко…
— Дальше некуда. Вы считаете, что я виновен в смерти Мириам? И думаете, что я убил своего лучшего друга? Тогда чего вы ждете? Надевайте на меня наручники, бригадир!
— Да, я не должна была так говорить… Но я ужасно испугалась, и страх еще не прошел… Я действительно поверила, что сейчас разобьюсь.
Ее последние слова, казалось, немного успокоили его, и он наконец удостоил ее взглядом. Оба выглядели не лучшим образом, и внезапно оба рассмеялись.
— Так что ж, может, полечим наши царапины?
— Они могут подождать до моего возвращения…
— Вы намереваетесь в таком виде вернуться в казарму? Ну, тогда Вертоли сам наденет на меня наручники!
Серван опустила солнцезащитный козырек и оглядела себя в маленькое зеркальце. Ну и видок! Лицо перепачкано, кровь смешалась с грязью.
— Сначала мы заедем ко мне, — не терпящим возражения тоном произнес Венсан.
И он развернулся, чтобы выехать на дорогу, ведущую к его шале. Серван опустила стекло, позволив свежему ветерку успокоить горящее лицо и остудить пылающую голову.
— И в результате вы так и не сумели найти то, что искали, — внезапно произнесла она.
— Напротив. Рядом с тем местом, где упал Пьер, я нашел труп недавно убитой серны… Немного повыше тропинки.
— Черт возьми! И вы думаете…
— Думаю, что он мог застать врасплох группу браконьеров и дорого за это заплатил.
— Но как так получилось, что вчера никто ничего не заметил?
— Никто не дошел до того места… К тому же все смотрели вниз, а не вверх…
— Браконьеры не забрали с собой тушу убитого ими животного?
— Нет, они берут только трофей…
— Трофей?
— Голову, — уточнил Венсан.
Изменившееся выражение лица Серван однозначно выражало ее отрицательное отношение к подобного рода убийству.
— Я должен предупредить смотрителей о своей находке, чтобы они точно установили время смерти животного… Посмотрим, совпадет ли оно со временем гибели Пьера. Я почти уверен, что совпадет.
— Венсан… я вела себя как последняя дура… Не знаю, что на меня нашло, что заставило ударить вас… Такое со мной впервые, прежде со мной ничего подобного не случалось…
— Разумеется, ведь вы впервые очутились на волосок от смерти, — ответил он. — Вы испугались, ужасно испугались. Оказавшись в подобной ситуации, все реагируют по-разному. Вам необходимо было выплеснуть на кого-нибудь ваши эмоции, а тут подвернулся я!
— И все равно я поступила ужасно глупо! Никогда не думала, что я способна так злиться! Я сделала вам больно?
— Да, немного.
— Простите.
— Не будем больше об этом говорить. Я тоже повел себя не лучшим образом.
К полудню они прибыли в Анколи, и Серван заперлась в ванной. Когда она оттуда вышла, Венсан уже ждал ее с компрессами и обеззараживающим лосьоном. В этот раз она приняла его заботы. На ее невероятно тонкой белой, почти прозрачной коже алели глубокие царапины. Венсан старался действовать как можно более деликатно, а Серван изо всех сил пыталась стойко переносить прикосновение жгучего лосьона. Затем он обеими руками взял ее правую лодыжку и осторожно покрутил ее:
— У вас вывих, надо непременно к врачу…
Он наложил плотную повязку, а потом занялся ее руками.
— Ну вот и все, — произнес он.
— Спасибо…
— Хотите есть?
— О нет! Скорее наоборот…
— После того, что вы пережили, надо поесть… Восстановить силы! Сейчас я что-нибудь приготовлю… А вы пока полежите на диване и отдохните. Я быстро.
Он исчез на кухне, а Серван опустилась на диванчик рядом с Галилеем, машинально поглаживая его лохматую шерсть. Наконец к ним присоединился Венсан; расставляя приборы, он старался повернуться к ней спиной.
— Почему вы не подождали меня сегодня утром? — спросила она.
— Не знаю…
— Как так — не знаете? Это же дурацкий ответ!
— Да, правда дурацкий… Я должен был вас подождать.
Он продолжал суетиться, старательно избегая встречаться с ней взглядом.
— Идите сюда, сядьте, — велела она, сталкивая Галилея на ковер.
Он поколебался, но все же сел — как можно дальше от нее. Он напоминал мальчишку, уличенного в проступке и предчувствующего выволочку.
— Венсан, почему сегодня утром вы меня не подождали?
Он попытался придумать красивую ложь, но его ум слишком устал.
— Вы хотели от меня избавиться? — с улыбкой спросила она.
— Нет! Конечно нет… Мне было плохо, вот и все…
Осторожно массируя причинявшую ей боль щиколотку, она вновь прокручивала в мозгу воспоминания о своем падении.
Она могла упасть только потому, что ему плохо! Она была на волосок от гибели потому, что он не хотел, чтобы увидели его слезы.
И она спрашивала себя, почему мужчины крайне редко находят в себе силы открыть свои чувства. С риском все потерять. И слабость выдают за мужество. Впрочем, эту черту она в конце концов нашла весьма трогательной.
Глава 11
— Это не доказательство, — отрезал Вертоли. — Скелет какой-то там косули не может считаться убедительным доказательством.
— Но животное убито в тот день, когда сорвался Пьер! — возразила Серван. — И нашли его вблизи места падения… Следовательно, можно предположить…
— Предположить? Именно это слово я и подыскивал! Можно только предположить…
Молодая женщина вздохнула, тем самым выразив свою досаду.
— Результаты вскрытия показывают, что причиной смерти Кристиани является именно падение. Нет ни следов насилия, ни борьбы… Да и мы не выявили на теле никаких повреждений иного рода.
— Но возможно, ему угрожали, и он упал, когда попытался бежать!
— Возможно, возможно… Согласен, Брайтенбах! — капитулировал шеф. — Я доложу прокурору, и мы проведем расследование по делу о браконьерах. Внимательно отнесемся к каждой версии. Но, по-моему, речь идет всего лишь о несчастном случае…
— Спасибо, старший аджюдан.
Прежде чем направиться к двери, Серван наградила его признательным взглядом.
— Кстати, Брайтенбах! Похороны Кристиани состоятся завтра.
— Да… Могу я пойти туда?
— Мы все пойдем.
В управлении парка царило молчание. Жюльен Мансони машинально поворачивал ложечку в чашке с остывшим кофе, Седрик вертел в руках ручку. Батист казался невозмутимым, как обычно, но легкое подрагивание губ выдавало его нервозность.
Венсан только что изложил свою версию гибели Пьера и ждал вердикта людей в сером.
— Меня смущает один момент, — внезапно произнес юный Седрик. — Если Пьер засек браконьеров, почему он не предупредил нас по рации? В таких случаях именно так и поступают.
— Я тоже так считаю, — присоединил свой зычный голос Батист. — Против этих мерзавцев мы никогда не действуем в одиночку.
— А мне кажется, что его версия вполне резонна, — промолвил Жюльен. — Я не верю в совпадения!
— Возможно, рация испортилась, — добавил Лапаз.
— Он говорил со мной за час до… до того, как упасть, — произнес Седрик. — До падения его рация работала нормально.