— Вчера загорелось…
— Но каким образом? — удивленно спросил Батист.
— Понятия не имею, — ответил Венсан.
Оба смотрителя подошли к остаткам пристройки.
— У тебя же все снаряжение пропало! — с отчаянием воскликнул Седрик. — Ты вызвал жандармов?
— Зачем?
— Ну… Огонь сам по себе не возникает!
Разумеется.
Смотритель не стал развивать тему.
— Во всяком случае, хорошо, что ты был дома, — заключил Батист. — Иначе бы и дом твой сгорел!
— Не исключено… Сделать вам кофе?
— Охотно, — ответил Старый Медведь.
— А вас что сюда привело?
— Мы едем к озеру, — объяснил Седрик, снимая куртку. — Там сейчас тьма народу… мы теперь каждый день там. Но мы хотели поговорить с тобой о другом…
— Садитесь, — предложил Венсан, расставляя на кухонном столе кофейные чашки. — Только предупреждаю, кофе не фонтан! Когда я его варил, я еще толком не проснулся!
Седрик закурил, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Кстати, где твой пес? — спросил Батист. — Я его не видел…
Венсан почувствовал, как комок подкатил к горлу. Еще немного, и он разрыдается.
— Он умер. Вчера вечером.
— Из-за пожара?
— Нет, раньше.
— Да, вчера явно был не твой день! — подвел итог Батист.
— Ты прав!.. Что вы хотели мне сказать?
— Понимаешь, — начал Седрик, — вчера мы зашли к Наде и увидели, что она совсем плоха…
— Не удивительно.
— Мы решили, что, может, ты бы поговорил с ней, — добавил Батист, терзая свои усы.
— Я сегодня ее увижу. Я веду экскурсантов на пасеку… Что она вам сказала?
— Вообще-то, мы зашли без предупреждения и нашли ее… в непотребном состоянии, — произнес молодой смотритель.
— Непотребном состоянии?
— Она, похоже, напилась и, как мне кажется, еще и наглоталась всякой гадости… Снотворного или еще чего, не знаю. Она лежала на диване и бредила… говорила странные вещи…
— Какие вещи? — встревожился Венсан.
Смотрители переглянулись.
— Она говорила о Пьере, — продолжил Батист. — Она его обвиняла… мы так толком и не поняли в чем.
— И не пытайтесь! — отрезал Лапаз. — Она наверняка видела какой-нибудь кошмар и потому несла чушь… А дети были дома?
— К несчастью, да! Она закрыла их у них в комнатах.
— Черт!
— Мы подняли Надю на второй этаж и попытались успокоить ее, — продолжил молодой человек. — Потом мы освободили детей, и я приготовил им поесть, объяснив, что их мать больна… Батист остался с ней.
— В конце концов она заснула, — подхватил Старый Медведь. — Мы немного побыли с ребятишками, потом уложили их спать. Я переночевал у них в доме. Боялся, как бы она ночью не совершила какую-нибудь глупость, ты же понимаешь…
— Правильно сделал, — ответил Венсан с благодарностью. — Я непременно с ней поговорю, попытаюсь урезонить ее… Но и вы со своей стороны поддержите ее… Сейчас ей нужна помощь каждого из нас.
— Как бы то ни было, мы не бросим ее, — произнес Батист. — Можешь нам поверить.
В неловкой тишине они выпили кофе. Все думали о Пьере, каждый по-своему переживал свое горе. Без слов.
— Ты прав, кофеек у тебя отвратительный, — с выразительной гримасой произнес Батист.
— А Жюльен? — внезапно спросил Венсан. — У него все в порядке?
— Да, в порядке, — кивнул Седрик. — Он считает дни, но все в порядке!
— Какие дни?
— По окончании сезона он едет на десять дней в Норвегию вместе с Гис… На День Всех Святых.
— Такое путешествие должно стоить целое состояние! — заметил Венсан. — А они только в прошлом году ездили в Бразилию…
— Пиастры для них не проблема, — признал Батист.
— Однако вряд ли вам в управлении платят миллионы! — предположил проводник. — Откуда он их берет?
— Он просто набит деньгами! — со смехом сказал Седрик. — Разумеется, ни с его, ни с зарплатой Гис он бы не мог себе такое позволить! Это деньги из наследства… Дядя его жены, кажется…
— Американский дядюшка? — спросил Венсан с горькой улыбкой.
— А вот и нет! Почтенный француз, месье!
Наследство дядюшки, которого никто не видел. Значит, Жюльен не придумал ничего лучше, чтобы оправдать свой образ жизни перед коллегами. Удручающе.
— Несколько месяцев назад они купили домик в Пиренеях, — добавил Батист. — И это помимо квартиры в Ницце…
Обогащение Жюльена при посредстве Лавесьера превосходило все, что мог представить себе Венсан.
— Дядюшка Андре был чертовски богат! — невольно вырвалось у него.
— Откуда ты знаешь, что его звали Андре? — удивленно спросил Седрик.
— Я сказал Андре, но точно так же мог сказать и Раймон или Жак, — уточнил проводник.
— Ладно, давай пошли, — сказал Батист, вставая. — Нас ждут туристы…
На крыльце он пожал руку друга. Сильнее обычного.
— Если тебе понадобится снаряжение или помощники, чтобы восстановить пристройку, ты знаешь, где нас найти…
— Спасибо, старик, — с чувством ответил Венсан. — Спасибо…
Он дождался, пока они уехали, потом запер дом и еще раз бросил взгляд на могилу Галилея. В самом конце поля, на фоне горных вершин. Захватывающий вид.
Дядюшка Андре ничего не потеряет, если немного подождет.
Хотя Надя провела ужасную ночь, выглядела она прекрасно. Экскурсанты, сразу же подпавшие под ее обаяние, слушали ее увлеченные объяснения о том, как устроены улья. Потом, сняв защитный комбинезон, она рассказала о разведении пчел, напомнила, почему пчелы оказались на грани исчезновения и почему надо их спасать как можно скорее, иначе человечество может последовать за ними. Она даже процитировала пророчество Эйнштейна: «Если исчезнут пчелы, то через несколько лет исчезнет и человек». Напуганные возможностью грядущей экологической катастрофы, туристы тотчас воззрились на маленьких жужжащих насекомых как на героических созданий, своего рода миниатюрных атлантов, поддерживавших небесный свод своими хрупкими усиками-антеннами, дабы он не упал на людские головы…
Давай не смущайся, красавица, воспитывай моих клиентов! — размышлял Венсан с доброй улыбкой.
Стоя немного в стороне, он слушал рассказ Нади. Но взгляд, помимо его воли, то и дело задерживался на скромном вырезе ее платья. Вместо того чтобы размышлять о словах Эйнштейна и конце человечества, он вновь переживал их общую ночь.
Преступная страсть, пылкая и эфемерная, оставившая после себя сладостные воспоминания.
Сладостные и мучительные.
И тяжкое бремя.
Он не знал, страдала ли она после той ночи. Впрочем, она столько всего перенесла, что подобный поступок для нее, скорее всего, не значил ничего.
Попробовав мед, взятый непосредственно из улья, туристы пришли в экстаз от этого чуда природы, а так как медовое чревоугодие нельзя назвать грехом, то горожане в память о посещении пасеки прикупили несколько баночек меда.
При зарплате Пьера пасека была не лишним подспорьем.
Настал час обеда, и туристы устроились в тени лиственниц, чтобы перекусить.
Надя присоединилась к Венсану, но от еды отказалась.
— Надо поговорить, — сразу приступил к делу проводник.
— О чем?
— О тебе… Сегодня утром я видел наших смотрителей.
Надя отвернулась, и Венсан пожалел, что начал разговор с места в карьер.
— Ты же знаешь, если что-то не так, ты всегда можешь позвать меня… Если надо поговорить, я всегда в твоем распоряжении.
— У меня нет желания говорить. Я хочу забыть…
— Посмотри на меня, — приказал он мягко.
Она подчинилась, и взгляд ее пронзил ему сердце. В ее глазах, словно в двух зеркалах, отражалась глубина ее отчаяния.
— Я все понимаю, — продолжал Венсан. — Но ты должна думать о детях…
— Ты считаешь, я о них не думаю? — возмутилась она. — Я уже не знаю, за что хвататься… Эмелин со мной не разговаривает. Закрывается у себя в комнате и не хочет меня видеть. А я не понимаю почему…
— Она страдает, вот и все.
— Но я тоже страдаю! Черт!
— Я заеду сегодня вечером… Если ты согласна, я увезу ее к себе, она у меня переночует, а завтра утром я ее привезу.
— Ты что, хочешь поссорить ее со мной? Считаешь, я не способна заниматься воспитанием собственных детей?
В ее голосе клокотал гнев.
— Я этого никогда не говорил, — спокойно сказал Венсан. — Я просто хочу с ней поговорить… Ты веришь мне?
Она не ответила; ее молчание оскорбляло его.
— Ты мне больше не доверяешь?
— А ты? — с враждой в голосе проговорила она.
— Ты замечательная, Надя. Но если между тобой и твоей дочерью пробежала кошка, тебе не помешает немного отдохнуть… Хотя бы один вечер. А потом, вдали от тебя Эмелин, быть может, будет легче выговориться.
— Ты прав… Ей всегда нравилось проводить время с тобой! Но когда-то ей было хорошо и со мной…
— Сейчас ей плохо, она обижена на весь мир… Ты в этом не виновата.
Над вершинами стали собираться первые тучки, предвещая вечернюю грозу. Огромная ворона села на ветку в ожидании окончания трапезы, чтобы подобрать остатки. Гораздо более хитрая, чем в басне.
— Ты не хочешь есть? — забеспокоился Венсан.
— Нет, мне противно!.. У меня давно не было похмелья! И надо же случиться, чтобы Седрик и Батист зашли именно в такой вечер… Они наверняка нашли меня в жутком виде…
— Они испугались, — объяснил Венсан, чтобы избавить ее от стыда. — Они беспокоились о тебе. Они все прекрасно понимают и не осуждают тебя.
— Батист просто супер! — с печальной улыбкой промолвила она.
— Как обыч…
— А видел бы ты Седрика! — перебила она его с нервным смехом. — Думаю, ему было еще хуже, чем мне.
— Мальчик очень впечатлительный! Но мы сделаем из него настоящего горца! Чем больше я его узнаю, тем больше ценю его…
— Надеюсь, они по-прежнему будут навещать меня, — с беспокойством произнесла Надя. — После того, что случилось…
— Не переживай.
— Ты, надеюсь, ничего им не сказал? О Пьере и этой шлюхе Гислен…
— Разумеется, нет! За кого ты меня принимаешь?