— Венсан?
Он спал!
— Венсан! — завопила Серван, хватаясь за руль.
Он сразу проснулся, и вовремя: успел выправить траекторию. На волосок от автокатастрофы.
— Остановись! — приказала молодая женщина.
Машина остановилась на пыльной разделительной полосе. Закрыв глаза, Венсан уперся затылком в подголовник.
— Извини меня, — едва слышно произнес он.
— Ты же смертельно устал! Давай я поведу машину… А туда мы съездим в другой день.
— Нет, сегодня вечером… Это пустяки, просто накатила усталость.
Серван вздохнула:
— Это может подождать до завтра! Ты что, совсем ничего не понял? Если бы ты ехал один, ты бы уже свалился в реку!
— Мы поедем туда сегодня вечером, — упорствовал проводник. — Потому что иначе я снова не засну ночью…
При этих словах она почувствовала, как велика его печаль, как его гложут сомнения, мешая обрести покой. Вот уже много недель, много месяцев. А ведь он каждый день водил туристские группы. С начала сезона пройдены десятки, если не сотни километров. Конечно, он смертельно устал. Он как натянутая струна.
— Дай мне повести машину хотя бы до начала грунтовки, — мягко попросила она. — Ты сможешь немного подремать…
Они поменялись местами, и Серван поехала дальше. Но Лапаз больше не спал. После такого выброса адреналина сердце его отказывалось биться спокойно.
— Надо вместе со мной любить опасность! — произнес он. — Падения, пожары, контролируемые заносы…
— Слипшуюся пасту…
— Слипшуюся пасту? Неужели я осмелился подать тебе разварившиеся спагетти?
— Да, но это случилось всего один раз.
Они рассмеялись, выпуская наружу свой страх. Ничего не поделаешь, вместе им хорошо. Их соединяло нечто неосязаемое, не поддающееся определению.
— Слушай, твоя тачка так классно слушается руля! Гораздо лучше, чем служебный джип жандармерии!
— В своем завещании я отпишу ее тебе, — пообещал Венсан.
— Тогда она уже ничего не будет стоить! Отдай мне ее сейчас…
— А я что буду делать? Конечно, я люблю ходить пешком, но…
— Я спихну тебе свою «мазду»!
— Ну это мы еще посмотрим! Зачем мне женское авто?
— Обожаю, когда ты начинаешь строить из себя мачо! Ты становишься таким смешным!
Проехав деревню, они свернули на узкую дорогу, ведущую к Сюпер-Аллос — своего рода гигантскому сортировочному узлу, откуда во все стороны разбегались тропинки в горы; летом он напоминал муравейник и пустел по завершении сезона. Они свернули в сторону леса Вашресс. Чтобы подняться по склону, Серван переключила передачу на все четыре ведущие колеса.
— Однако для девушки ты очень неплохо справляешься! — усмехнулся Венсан.
— Что еще за дурацкие предрассудки?
— Мне показалось, что, когда я корчу из себя мачо, тебе это нравится! Как ты однажды сказала? Великий коварный соблазнитель?
— Именно, ведь ты усиленно стремишься довести этот образ до совершенства! Но как бы ты ни старался, на меня это не действует…
Жаль.
Она улыбалась, не замечая, что ее слова причиняют ему боль. Что каждая ее фраза, словно копьем, глубоко пронзает его плоть.
Разве что… Быть может, она все же сознает, что делает? А может, только играет с ним?
Вечная игра в соблазнение… Он обожал эту игру.
Да, возможно, Серван нравится бередить его чувства.
Но он предпочел убедить себя, что она не отдает себе отчета, какие муки ему причиняет.
Хуже всего, что любовные страдания нужны ему ежедневно…
И они постоянно переполняют его.
Но он справится, надо всего лишь взять волю в кулак.
Ведь у него по-прежнему стальная воля.
Серван и Венсан шли почти полтора часа. Размеренный ритм, ощутимое напряжение. Домики Талона уже близко.
Лапаз больше не шутил, был полон надежды, в то время как Серван приготовилась к поражению.
— Все в порядке? Я иду не слишком быстро? — спросил он. — Не хочешь немного отдохнуть?
— Нет, нормально, — ответила она запыхавшимся голосом, выдававшим ее тяжелое дыхание. — Отдохну на месте… Ты захватил фонарь для обратного пути?
— Разумеется.
Они продолжали идти вверх среди черных сосен; внезапно на тропе показался силуэт. Кто-то спускался им навстречу.
— Это Жюльен, — заявил Венсан.
— Черт! Что мы ему скажем?.. А если нам спрятаться?
— Слишком поздно, он нас заметил… Вперед, идем, предоставь это дело мне.
Через несколько минут они нос к носу столкнулись с Мансони. После традиционного рукопожатия, он спросил:
— Куда это вы направляетесь в такой час?
— Идем к заброшенным хижинам, — не стал уточнять Венсан.
— Однако вы рискуете, возвращаться-то придется практически ночью…
— И что? Забыл, что я работаю проводником?
— Да нет, но барышня…
— С барышней все будет в порядке, — с улыбкой произнес Лапаз.
— Напоминаю, вы вполне можете укрыться в одном из домиков… А то скоро начнется гроза.
— За нас не волнуйся!
— Но что вы забыли на этой вершине? — поинтересовался Жюльен.
— Мы решили размять ноги! — неожиданно промолвила Серван.
— А ты? — строго посмотрев на Мансони, спросил Венсан. — Ты что там делал?
— Я ходил проведать орла.
— Все в порядке?
— Да… Оба птенца растут отлично! Ладно, я с вами прощаюсь… Хорошего вам вечера, и… будьте осторожны, берегите себя… От грозы, разумеется!
Повернувшись к ним спиной, он продолжил спускаться, а Серван сделала жест, словно направляет на него пистолет.
— Какой дурак! Берегите себя!
— Вперед! — приказал проводник. — Он прав: гроза приближается…
— Еще далеко? Этот Мансони сбил мне весь ритм!
— Нет, примерно четверть часа.
И действительно, минут через двадцать они пришли на место. Обойдя домик, задворки которого заросли крапивой, Венсан достал из рюкзака пару перчаток.
— Ты всегда такой предусмотрительный? — удивилась Серван.
Защитив руки, проводник начал выдирать жгучие растения. Расчистив участок у стены, он наклонился и вытащил из нее камень, на взгляд непосвященного казавшийся единым целым со стеной. Затем еще один. Потом, не обращая внимания на остатки крапивы, изогнулся и просунул руку в тайник: она ушла туда почти по плечо.
Внезапно лицо его изменилось.
— Там что-то есть!
Серван замерла от изумления: значит, он прав!
Вытащив из дыры пакет, тщательно завернутый в полиэтилен, Венсан тотчас вскочил на ноги, чтобы наконец избавиться от крапивы, обжегшей его в нескольких местах. Отойдя подальше от коварных зарослей, они сели, и Венсан взглянул на Серван, набираясь мужества, чтобы увидеть то, что завещал ему Пьер. Он вынул из кармана свой «опинель» и перерезал скотч, которым был замотан пакет. Развернув полиэтилен, он увидел несколько стопок купюр, обернутых прозрачной пленкой.
Глубокое разочарование.
Серван положила руку ему на плечо.
— Деньги! — обескураженно произнес он. — Он воспользовался тайником, чтобы спрятать там пиастры…
Бросив деньги на землю, он пошел прочь. Серван продолжала сидеть, ожидая сама не зная чего. Лучше бы он ничего не нашел. Она положила деньги в пакет, а пакет в карман куртки. И отправилась за Венсаном. Она нашла его на берегу горного ручья. Обхватив голову руками, он пытался усмирить свой гнев.
Она с грустью смотрела на него; ей не нравилось, когда он, отрешившись от мира, погружался в омут одиночества: в такие минуты он становился недоступен. Неожиданно она спросила себя, было ли так всегда или началось после бегства Лоры.
— Вчера ты мне сказал, что, чего бы Пьер ни натворил, он навсегда останется твоим другом.
— Я уже не знаю! Перестаю что-либо понимать…
— Мы не можем осуждать его, пока не узнаем истину… Еще не время.
— Но деньги, Серван? Эти чертовы деньги! Если он их получил, значит его смогли подкупить!
— Возможно… Но был ли у него выбор?
— Что ты хочешь сказать?
— Не стоит забывать, что Пьер спал с Гислен… Возможно, мэр был в курсе этой связи и пригрозил все рассказать Наде, вынудив таким образом Пьера молчать и принять деньги в обмен на молчание…
— У меня в голове не укладывается… что Пьер мог позволить подкупить себя в обмен на семейный мир… — признался Венсан.
— Тебя это удивляет? Думаешь, если бы Надя узнала, она бы его бросила?
— Не могу ничего утверждать, но… Вполне возможно. Надя не из тех, кто готов делиться. Особенно своим мужчиной!
— Послушай, что главное в жизни мужчины? Что может быть важнее, чем видеть каждый день жену и детей?
— Ты права, — согласился Венсан.
— Мы еще к этому вернемся, — пообещала она. — А сейчас нам надо успеть спуститься до наступления темноты.
Он встал и, борясь с давящей усталостью, поплелся к домику.
— Не забудь поставить камни на место, — напомнила Серван. — Если хочешь, давай я это сделаю…
— Нет, лучше я. Ты сразу угодишь в крапиву.
Он исчез за домом; Серван закурила. Как было бы здорово, если бы он нашел объяснение. Поддержку.
В погоне за истиной его ожидали только страдания. Но он чувствовал, что обязан дойти до конца.
И когда он появился, вид у него был мрачный.
— Ты взяла деньги? — спросил он.
— Они у меня в кармане. Их надо надежно спрятать, это улика.
Улика. Доказательство, что брат его оказался предателем, что он не лучше остальных.
Вдалеке сверкнула молния, и Серван вгляделась в опасно потемневший горизонт; вряд ли им удастся не попасть под ливень. Она шла рядом с Венсаном; тот по-прежнему молчал, зациклившись на своем горе. Она взяла его за руку, но он оттолкнул ее. Достаточно одной боли; нет нужды добавлять еще одну.
Дорога стала у́же, Венсан пошел вперед. Небо окрасилось тревожно-роскошными оттенками серого и сиреневого; над головой задул ледяной ветер. Вскоре упали первые капли. Серван засунула замерзшие руки в карманы куртки и опустила голову. Сейчас, когда дневной свет постепенно покидал их, они шли по самому опасному участку тропы. Холодные и тревожные сумерки, горы, меняющие свое лицо.