— Но, черт возьми, почему он не пришел и не поговорил со мной! — взорвался Венсан. — Почему… Я был его другом, его лучшим другом… Я бы его выслушал…
— Он испугался, Венсан.
— Но чего?
— Мы всегда боимся разочаровать тех, кого любим.
Венсан глубоко вздохнул и снова сел на стул. Ему было трудно стоять.
Серван продолжала собирать пресловутый пазл:
— Итак, Пьер пишет тебе письмо. В тот же вечер у него назначено свидание с Гислен, во время которого он хочет сказать ей, что между ними все кончено… Принимая во внимание послания от Гислен, полученные на его мобильный в день его гибели, он это сделал… А на следующий день Пьер убит, убит прежде, чем успел поговорить с женой, прежде, чем что-либо рассказал Вертоли. Убит, но кем?.. Лавесьером? Мансони?..
— Не понимаю, — бросил Венсан. — Как Лавесьер или Мансони мог узнать, что Пьер хочет все рассказать?
Серван немного подумала, потом произнесла:
— Четырнадцатого вечером Пьер порывает с Гис… Судя по тому, что он пишет в письме, Гислен была влюблена в него…
— И что?
— А то, что Гислен была потрясена их разрывом. Представь себе…
Серван встала, словно для того, чтобы изобразить сцену:
— Представь: Гислен, отвергнутая возлюбленным, возвращается домой… Заплаканная, с горестным выражением лица…
Венсан нахмурился. К чему она клонит?
— Жюльен догадывается, что Пьер только что порвал с Гислен, и знает почему: потому что собирается заговорить.
— Подожди, — прервал ее Венсан, — ты намекаешь, что Жюльен был в курсе отношений Гислен и Пьера?
— А почему нет?
Венсан покачал головой:
— Это абсурд, как ты можешь такое предполагать?
— Нет, не абсурд, — возразила Серван. — Думается мне, было что-то, что позволило Жюльену или Лавесьеру догадаться, что Пьер собирается все рассказать. Иначе он не был бы мертв! Во всяком случае, разрыв с Гислен их так или иначе очень взволновал… Возможно, Гислен была в курсе всех подробностей, чего не мог предположить Пьер, и, возможно, именно она сдала его… но этого мы не знаем.
Серван закрыла файлы, выключила компьютер.
— Надо поговорить с Вертоли, — постановила она. — Завтра утром я…
— Слишком рано, — возразил Венсан. — Мы не знаем, что скрывает Лавесьер, не знаем, за что он платит Жюльену.
— Это правда, но у нас есть доказательство, что Жюльен шантажист… А такие растраты могут привести их за решетку.
— Но если жандармы вмешаются сейчас, мы, возможно, никогда не узнаем, почему Жюльен шантажировал Лавесьера… А следовательно, почему погиб Пьер. Наш дорогой анонимщик наверняка выведет нас на настоящий след!.. А если же мы, не найдя больше ничего, остановимся на данных статьях обвинения, сколькими годами тюрьмы они отделаются?
— Да, светит им не слишком много, — вынуждена была согласиться Серван. — Однако за решеткой они побывают и потеряют значительную часть того, что сейчас имеют…
— Но, Серван, Пьер потерял все! Все… Я хочу, чтобы мы продолжили… Хочу, чтобы эти мерзавцы сгнили в тюрьме! Чтобы они там сдохли!
Лицо его запылало ненавистью. Кулаки сжались.
— Я готов убить их собственными руками!
— Понимаю, Венсан. Однако нет никакой уверенности, что мы сможем накопать еще что-нибудь… А если мы будем ждать слишком долго, Лавесьер вполне может уничтожить все улики…
Лапаз заколебался, но все же возобновил попытку уговорить ее:
— Вот что я тебе предлагаю: сегодня у нас восемнадцатое августа; если за ближайшие две недели мы ничего не найдем, мы идем к твоему шефу…
Она вздохнула. И тоже заколебалась. Они брали на себя огромный риск. Она вспомнила фразу из письма Кристиани:
«Венсан, прошу тебя, не суй голову в пекло. Ради меня…»
Но перед молящим взглядом Венсана она капитулировала:
— О’кей… Я с тобой. Но мы точно совершаем глупость…
— Спасибо, — тихо проговорил Венсан.
— Где мы спрячем деньги и CD?
— Ты можешь держать их у себя в квартире, — промолвил Венсан. — Что может быть лучше жандармерии для хранения улик!
— Ты прав… Тебя часто не бывает дома, к тому же тебя могут ограбить… Я спрячу их у себя в студии. Не думаю, что они явятся обыскивать квартиру жандарма!
Когда в небе над Анколи вновь разъярилась гроза, они спустились на первый этаж. Серван пристроила деньги и диск в карман куртки и взяла свой рюкзак.
— Ты уходишь? — спросил Венсан.
— Да, тебе нужно отдохнуть… И даже не думай выходить завтра на работу!
— У меня клиенты, они будут меня ждать… Как-нибудь справлюсь.
— Ты совершенно вымотан, надо поберечь себя… Ты только что чуть не свалился в пропасть!
— Я сейчас приму кое-что, чтобы заснуть, а также таблетки от боли. Впрочем, если пойдет дождь, работа отпадет сама собой… Я провожу тебя.
— Нет, ты идешь спать! — с улыбкой приказала она. — Мне надо забрать машину, а ты со своей щиколоткой не можешь сесть за руль.
— Ты позвонишь мне, когда доберешься до дома?
— Ты беспокоишься обо мне? — спросила она, смущенно улыбнувшись.
— Разумеется! А ты как думала?
— Меня это очень трогает, но уверяю тебя, все будет в порядке… Иди отдыхать, Венсан. Я тебе позвоню… Обещаю!
Чмокнув его в щеку, она открыла входную дверь, и тотчас порыв холодного ветра ударил ей в лицо.
— Послушай, — произнесла она, — сколько лет вы не пользовались этим тайником?
Венсан вспоминал несколько секунд.
— Почти тридцать лет, — ответил он. — Но за пару дней до… Пьер мне о нем напомнил. Прежде чем его убили. Перед тем, как мы поссорились. И вспомнил о Мишлин. Тогда я спрашивал себя, зачем он извлек на свет наши давние воспоминания…
— Теперь ты знаешь… Доброй ночи, Венсан.
Она подняла воротник куртки и, бросившись в объятия ненастья, с быстротой молнии исчезла в темноте.
Снова оказавшись в когтях одиночества, Венсан медленно поднялся на второй этаж. Взял в руки письмо. Перечитал его раз, потом другой.
Теперь он мог плакать, долго-долго.
Ощутив что-то теплое возле плеча, Венсан открыл глаза: Шерлок, пригласивший себя на соседнюю подушку, крепко спал. Потянувшись и прислушавшись, Венсан понял, что по крыше дома барабанят капли дождя. Щенок тоже проснулся и зевнул. Венсану очень хотелось рассмеяться, но он постарался придать своему голосу суровые нотки.
— Ты что о себе возомнил, пес? — прикрикнул он на Шерлока. — Ты не имеешь права спать здесь! Твое место внизу!
Песик завилял хвостом, выражая полнейшее раскаяние.
Но Венсан не позволил себя уговорить, и Шерлок приземлился на пол. Затем его хозяин попытался сделать несколько шагов. Превозмогая боль…
Спустившись на первый этаж, Венсан открыл дверь, и с улицы на него дохнуло промозглой сыростью раннего утра. Темный горизонт не оставлял надежд на улучшение погоды ранее полудня, и он решил, что его клиенты не явятся на место встречи. В конечном счете случай решает многое.
Глотая завтрак, он думал о вчерашних открытиях. Конечно, они еще не узнали всей правды, но, по крайней мере, подтвердили его подозрения. И даже если Пьер заблуждался, даже если совершил ошибки, от этого он не перестал оставаться жертвой. Затем мысль его перекинулась к Наде. Туго замотав больную щиколотку, он оделся.
Через полчаса он уже был в Шоми. Он нашел Надю на веранде, уткнувшейся носом в бухгалтерские книги.
— Что с тобой? — спросила она. — Тебе плохо?
— Вывих, — ответил он, целуя ее. — Но все в норме, так что завтра я смогу вернуться к работе… Где дети?
— У моих родителей, в Ницце… Завтра я их забираю.
— С Эмелин стало легче?
— Да-а… Мы много разговаривали, она и я… Это нам помогло. И все благодаря тебе!
— Да нет, я тут ни при чем…
— Выпьешь кофе?
— Охотно…
Она убежала на кухню, а Венсан остался следить за каплями дождя, скользившими вниз по широким оконным стеклам. Надя вернулась с подносом, где рядом с кофе красовалось печенье.
— Я уже позавтракал, — с улыбкой произнес Венсан.
— Не важно, позавтракаешь второй раз! У тебя усталый вид, и второй завтрак пойдет тебе на пользу.
Он обожал свойственную ей трогательную материнскую заботу. Возможно, потому, что мужчинам всегда нужна заботливая мать. А о нем заботиться некому.
Словно копье, пронзившее сердце, промелькнуло воспоминание о Лоре.
Вспомнила ли она о нем хотя бы раз? Такая мысль иногда мелькала у него в голове, но не задерживалась более чем на мгновение. Он так и не смирился с тем, что она полностью вычеркнула его из памяти. Даже если она счастливо жила где-то далеко… Неожиданно он представил себе ее в объятиях другого, и ненависть снова наполнила каждую клеточку его существа.
Он попытался отбросить картины, одна за другой заполнившие его голову словно поток ядовитой грязи.
Лора и тип, странным образом похожий на него, в одной постели.
Незнакомец, наслаждающийся ее телом.
Венсан чуть не закричал от боли.
— Что-то не так? — с беспокойством спросила Надя.
Он резко стряхнул с себя мерзкое наваждение.
— Ты выглядишь таким расстроенным! О чем ты думаешь?
— Ни о чем… Я, похоже, действительно переутомился…
Он сделал пару глотков кофе, чтобы освободить мозг, и повернул беседу в другое русло:
— Ты давно видела наших смотрителей?
— Вчера вечером заходил Батист.
— А Жюльен?
Жюльен? Нет, я давно его не видела… Он зашел один раз, через пару дней после похорон. Чтобы забрать документы, которые Пьер принес домой; хотел вернуть их в контору…
— И он их нашел?
— Думаю, что да… Он поднялся в кабинет и спустился оттуда с двумя конвертами. Я с ним не поднималась… Почему ты спрашиваешь?
Значит, Жюльен забрал улики, которые Пьер рассчитывал передать Вертоли. Венсан решил, что, когда их поиски доказательств завершатся, он с превеликим удовольствием набьет Жюльену морду.
— Просто хотел узнать, помнит ли он еще о тебе, — придумал он предлог. — Получается, что забыл…