Спасти Серван.
Два слова, которые он шептал беспрестанно, чтобы не поддаться сну. Чтобы она могла спокойно спать, он должен бодрствовать. Следить за приближением охотников, оставаться настороже. Он не имеет права потерпеть неудачу второй раз, не имеет права позволить умереть любимой женщине. Он ее спасет, он обязан это сделать.
Это вопрос воли. А он всегда отличался стальной волей.
Тогда почему он проплакал всю ночь? Как в ту далекую ночь, которую он уже плохо помнит. Когда он сбежал, чтобы не попасть под горячую руку разозленному отцу. Маленький мальчик, затерявшийся в лесу, в объятиях высоких деревьев, безоговорочно принявших его под свое покровительство. Наверное, именно в ту ночь он понял, что горы станут его убежищем. Его последним пристанищем.
Серван пошевелилась и застонала. Ей явно снился кошмар, и он поцеловал ее в лоб. Заледеневшие губы прижались к холодной коже. Она не проснулась, и он продолжил свое путешествие.
Его жизнь словно книга, написанная на небесах, между днем и ночью.
Самые прекрасные минуты — с Лорой, с Пьером. И с Серван.
А еще минуты жестокие, отвратительные. Те, которые хочется стереть одним взмахом волшебной палочки. Но он давно не верил в сказки.
С тех пор как тот человек разбил его детство, украл его детство, растоптал его детство. Когда его приятели беззаботно играли на школьном дворе, он заставил его стать убийцей.
Взросление пришло к нему вместе с ужасом.
Но он сумел выкарабкаться.
Это всего лишь вопрос воли. А его воля…
Проснувшись, Серван подняла на него глаза. Он постарался улыбнуться ей, и она не увидела его слез: тыльной стороной ладони он успел смахнуть их.
Она прижалась к нему, и он стал растирать ей спину, чтобы согреть ее.
— Я сделаю чай, у нас еще осталась вода, — прошептал он.
— Да… Мне холодно. И я хочу есть…
— Не сомневаюсь! Попробую найти тебе чего-нибудь перекусить…
— Здесь?
— Нет, составь мне список, я быстренько сбегаю в соседний супермаркет!
Она вымученно улыбнулась.
— Ты спал? — спросила она.
— Нет.
— Спасибо, что караулил меня… Большое спасибо.
Приблизив губы к его губам, она слегка коснулась их. Потом погладила его лицо, обезображенное убийственной людской злобой. Измученное ночными скитаниями. Жизнью скитальца.
Они лежали, вытянувшись во весь рост, он снизу, она сверху, и Венсан мечтал, чтобы это случилось при иных обстоятельствах. Мечтал оказаться в другом месте, другом, спокойном и живом мире. Мечтал растянуть утро, когда она будет готова переступить черту. Всем телом он чувствовал, что она готова любить его, даже если он всего-навсего мужчина.
Но смерть кружила рядом, пора трогаться в путь. Бежать дальше, дальше.
Он приготовил чай и собрал две горсти малины на завтрак. Несколько граммов сахара, чтобы придать Серван силы для бегства. Собирая вещи, он внимательно оглядывался, опасаясь оставить следы их пребывания.
Первые шаги дались Серван с огромным трудом. Тело замерзло, обездвижело; мышцы как каменные, связки словно деревянные.
Она вцепилась в Венсана, и тот принялся ласково и ободряюще уговаривать ее идти быстрее. До Ондра остался всего один спуск.
В половине седьмого утра солнце еще не выбралось из своей берлоги. Но его ранние лучи уже пронизали воздух, пробуждая птиц и деревья и призывая последние осенние цветы раскрыть им навстречу свои венчики.
— У меня болят ноги! — охрипшим голосом простонала Серван.
Она хромала все сильнее.
— Снимай ботинки, — сказал Венсан. — Я посмотрю…
Сев на камень, она стащила ботинки. На пятках у нее образовались огромные водянистые мозоли, и он из бумажного платка изготовил ей временную повязку.
— Так лучше? — спросил он, когда она сделала несколько шагов.
— Да, спасибо. Ты настоящий ангел…
Настоящий ангел… Венсан Лапаз — и ангел! Подобное сравнение заставило его улыбнуться. Его часто сравнивали с дьяволом. Он стольким людям причинил зло. Особенно женщинам. В голове мелькнуло воспоминание о прелестной Мириам… Но с этим покончено. Он изменился. Сегодня утром он осознал, что все пять лет мстил за себя из-за женщины, не перестававшей его любить. Никогда его не предававшей.
— Куда мы идем? — спросила Серван.
— Спустимся в деревню Ондр, а оттуда выйдем на шоссе, ведущее в Кольмар. Как только ступим на асфальт, мы спасены…
— А Ондр еще далеко?
— Часа полтора, не больше.
— И все? Но… почему мы не пошли туда ночью? Мы были бы уже в безопасности!
— Ты не могла идти дальше, — объяснил он. — Ты нуждалась в отдыхе, тебе надо было согреться.
— Я бы выдержала!
— Нет, Серван. Ты бы… умерла.
Она вспомнила свое странное ощущение, путешествие в неведомые миры, начавшееся, когда холод завладел ее телом, а потом и мозгом.
— Я бредила? — взволнованно спросила она.
— Ты сильно переохладилась.
— Как ты думаешь, где они сейчас?
— Надеюсь, ищут нас с другой стороны… В любом случае их всего четверо. А перед тем как выйти к Ондру, мы свернем с тропинки. И на всякий случай спрячемся, чтобы оглядеться.
Выглянуло солнце, но беглецы побоялись задать друг другу вопрос, мучивший их обоих: неужели это последний восход в их жизни?
Первые солнечные лучи, пусть еще не теплые, тем не менее производили бодрящее ощущение тепла. Серван пошла увереннее. Мышцы размялись, она зашагала в ногу.
Не отпуская руки Венсана.
Неожиданно ей показалось, что она больше никогда не отпустит эту руку. А эта заря станет началом ее новой жизни. И она позволила своим мыслям бродить по горным вершинам, блуждать по зеленым лугам и внушающим доверие скалам. Она думала о будущем, стремясь забыть об угрозе настоящего; об ужасе, разъедавшем ей внутренности.
И будущее внезапно обрело знакомое лицо. Огромные черные глаза; теплый спокойный голос. У будущего было лицо Венсана.
Нет, невозможно. Это ошибка. Еще одна обманка, подкинутая страхом.
И все же она понимала, что уже не сможет жить вдали от него.
Они шли по опушке леса. Не прячась. Два существа из плоти и крови посреди каменного хаоса.
Отличные мишени.
Вскоре они снова вошли в лес. Животворный, готовый скрыть их бегство.
Ну почему они, невиновные, должны скрываться?
— Надо бы установить в горах телефонные кабинки, — помечтала она вслух.
Венсан с нежной улыбкой посмотрел на нее.
— А в Ондре есть телефон?
— В Ондре ничего нет! — ответил Лапаз. — Несколько заброшенных домов, источник и церковь…
— Церковь? Это хороший знак.
Она все еще верила в Бога. После ночи ужаса она по-прежнему видела в Нем опору, и Лапаза это удивляло. Внезапно он задался вопросом: что, если она права? Если Бог и правда существует? Тогда она должна чувствовать Его, ощущать в суете дней Его присутствие.
Нет, Бог всего лишь творение разума. Для него, Венсана, не существуют ни Бог, ни вера и никогда не будут существовать. Он бесповоротно от них отрекся.
Тропинка снова нырнула в лес; серна, изумленная неожиданной встречей, отпрыгнула в сторону и исчезла в овраге, вызвав небольшой камнепад. Всюду пробуждалась жизнь, в каждом дереве, в каждом уголке парка.
Венсан остановился, привлекая внимание Серван: вдалеке, в ложбине, дремала деревушка Ондр. Несколько ржавых крыш, ставших вдруг такими важными.
Скоро они спустятся туда. Приближаясь к цели, они ускорили шаг.
Лес, камни. И снова лес.
Шаг за шагом, как можно скорее. Тропа скользкая, трудная для спуска. Щиколотка подворачивается на камешках, нога вязнет в рыхлой земле, скользит по сухим сосновым иглам. От напряжения сердце бьется сильнее. И страх, тайный, неуемный.
Но у Серван есть рука, которая ведет ее. А теперь еще и уверенность. Уверенность, что с каждым шагом она становится сильнее.
И он должен об этом знать.
— Венсан?
— Да?
— Я хотела тебе сказать… Я…
Он не остановился, но она поняла, что он слушает. Всем своим существом.
— Я… Мне надо сказать тебе кое-что…
— Я тебя слушаю, Серван.
— Это очень сложно! — извиняющимся тоном произнесла она.
— Не бойся! Никто, кроме меня, тебя не услышит!
— Вот и хорошо! Тебе, и только тебе я хотела сказать…
Сердце его учащенно забилось. Он догадался, в чем ей так трудно ему признаться:
— Сказать что?
— Ну… Думаю, что я…
Венсан резко остановился, Серван уперлась ему в плечо. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы увидеть то, что он заметил раньше ее. Им навстречу шли четверо.
Лишь бы не…
— Нет! — прошептал Венсан.
Отчаянное нет. Умоляющее.
Он успел схватить ее и столкнуть в овраг. Выстрел сотряс небо, и у них над головой просвистела пуля. Серван вскрикнула и следом за проводником покатилась вниз по крутому склону. Вцепившись в его руку как в жизнь. Наконец они остановились, и Венсан посмотрел наверх: на фоне неба четко выделялся силуэт охотника, взиравшего на них через оптический прицел. И когда раздался второй выстрел, взорвавший их барабанные перепонки, он накрыл своим телом Серван и прижал ее к земле.
Слишком поздно.
Он вскрикнул, и они покатились вниз по крутому, усеянному камнями склону. Обдирая кожу, набивая синяки. Долгий, долгий спуск в чистилище. Пока наконец чахлые заросли кустарника не остановили их падение. Отчаянное и стремительное.
Несколько мгновений Серван приходила в себя. Ее разбитое вдребезги тело горело. Но она осталась жива. Что совершенно невероятно после такого падения.
Встрепенувшись, она оглянулась и рядом увидела Венсана. Она тихо позвала его:
— Венсан?
Он не ответил, и она с трудом подтянулась к нему.
И мир рухнул. На его правом плече расплывалось огромное красное пятно. А в середине зияла черная дыра, откуда убегала жизнь и куда входила смерть.
Она в страхе затрясла его:
— Венсан! Ответь мне!
Он был жив; она это скорее почувствовала, чем поняла. Каждый раз, когда грудь его вздымалась, кровь фонтанчиком выплескивалась из раны. Никогда в жизни ей не было так плохо, но она понимала, что прежде всего следует позаботиться о Венсане. Для начала она брызнула ему в лицо водой из фляги. И со страхом взглянула вверх, опасаясь, что там снова появится охотник.